Перекресток Миров (СИ) - Вознесенская Дарья. Страница 2

Геллард покачал головой.

— Не думаю, что это просто везение. Стихии помогли вам. И я, как никогда, им за это благодарен.

Карт рассказал, что произошло после нашего перемещения. Стражники и дознаватели их службы оказались довольно быстро на месте происшествия, все-таки многие жители Балфа знали нас в лицо. Но допрашивать было некого: перевернутая повозка с цыганским скарбом и мертвая старуха, раскрывшая в застывшем крике рот.

— Старуха? — я удивилась — Там была довольно молодая женщина.

— Личина. Видимо, чтобы не бросаться в глаза.

— Но почему она оказалась мертвая?

— Тот активатор портала оказался с двойным дном. Тебя он должен был перенести к цели, её — убить очень хитрым заклятием. Как будто она дала кому — то клятву полной верности и не исполнила её. Но она не давала. Мы пока разбираемся, как можно это было сделать без добровольно отданной капли крови, но то, что её изнутри сожгло именно наказание, — точно. И пытаемся понять, откуда она взялась. Это сельша, и пусть они всегда были одиночками, её имя и постоянное место проживания могло бы стать ниточкой.

— И опять там никаких других магических следов? — я уже была заранее готова к ответу

— Опять — Карт вздохнул

— Мы более-менее можем быть уверены в одном: Сарду — скорее всего Сарду — зачем-то нужна именно ты. И он будет добиваться тебя всеми способами. Анна, кроме дворца и Академии, в остальных местах слишком опасно. Пока происходят все эти странности, я попросил бы — а если надо, прикажу — никуда больше не выходить. Это понятно? — к концу монолога голос Гелларда стал максимально сух. — И более того. Мы еще подумаем, может отошлем тебя куда-нибудь в безопасное место. Я подумаю — подчеркнул он.

Что там Рон говорил? В обязательном порядке подчиняться Императору придется даже мне? Ну что же, я не возражаю. Меня до сих пор передергивало и тошнило, когда я вспоминала те подземелья.

Мы остались в Императорском дворце до следующих выходных. Я была еще слаба, да и у Рона много дел, а он не хотел отправлять меня в Академию одну. Я читала книги, периодически выбиралась на различные обеды, устраиваемые дружественными лицами и корила себя, что не попросила у Гелларда доступа в закрытую часть библиотеки — был ведь удобный случай. Но императора я больше не видела, а Арий меня избегал. Не то чтобы мы до произошедшего везде ходили парой, но сейчас это выглядело странно. Если мы с ним пересекались, то держался он максимально вежливо и отстраненно, говорил немногословно и старался как можно быстрее уйти. Сам он больше не приходил, хотя друзья у меня в комнате собиралась регулярно.

Я злилась. На него — за холодность, на себя — за те чувства, которые он во мне вызывал. Он нравился мне. Очень. И тогда, когда был отстранен и похож на мраморную статую. И тогда, когда бесился. И когда его глаза выражали страсть. Мне нравились его манеры, его чувство превосходства, его благородство и жесткость. Я понимала, что не я первая и не я последняя, потому и злилась. Меня больно задевала его безответность. Я была взрослая женщина и не собиралась бегать как собачка за тем, кому я не интересна. Ну или интересна только иногда.

И мучалась от того, что как раз побегать то хотелось.

Так что я даже с радостью вернулась в Академию и полностью погрузилась в учебу. Хорошо хоть переживать времени не было: пришлось наверстывать упущенное, да и новые уроки становились все сложнее. И я все время думала, выжила бы я, если бы попала в Проклятый город одна? Выводы были, прямо скажем, неутешительные.

Глава 2

У меня прибавилось дисциплин с боевыми магами. Теперь, кроме отработок на полигоне под руководством неизменного Тхарн Акра и уроков боя с холодным оружием, я изучала огненную и водную боевую магию — опять же с группой Эля, а также типично эльфийское искусство с Ариэлем: стрельбу из лука, умение быстро и бесшумно перемещаться по лесу, работу с животными. Животных — лошадок, там, собачек — я, конечно, любила, но вот усмирять диких волков и мустангов оказалось несколько другим занятием. А эльфы могли «договориться» практически с любым, даже самым злобным животным, и потому прекрасно себя чувствовали в одиночку в глухих лесах.

— Что ж ты не успокоил тогда тех жутких волков? — злобно пыхтела я, пытаясь нагнать друга, с какой-то нереальной скоростью перемещающегося между стволов деревьев.

— Ты забыла, что усмирение — это не только концентрация и поведение, но и магия. А в цветах амагиков она пропадает. Я, конечно, не остаюсь безоружным и без своей силы, и могу успешно работать с хищниками, но с некоторыми, к сожалению, это невозможно.

Получались бегство по лесу и навыки «работы» с животными у меня пока плохо. Лошади иронично ржали и отказывались подходить, волки бросались на меня — только и спасал магический щит. Но я и не рассчитывала на быстрые успехи: эльфы оттачивали это мастерство чуть ли не с младенчества, я бы не достигла никаких значимых результатов за несколько недель.

— Мы с друзьями всегда убегали в лес после завтрака — рассказывал Ари про свое детство и улыбался — и там проводили практически весь день: лес давал нам кров, еду и возможности для игр. Для эльфов не имеет принципиального значения, какой лес станет им домом. Темный северный или тропический южный, с волшебными цветами и животными, или практически мертвый, зимний или летний. Мы любим и чувствуем любой, и можем его преобразовывать.

— Как?

— Мммм… Мы сливаемся с лесом и…шепчем. Шепчем свои пожелания и любовь. Чтобы рождались цветы и плодоносили деревья, чтобы росла трава и листья тянулись к свету, чтобы наполнялись силой корни и очищались ручьи. Лес на какие-то мгновения может стать нами, а мы — лесом и тогда наши кровеносные сосуды становятся его реками, наши глаза — его птицами, наши руки — его ветками. И это невероятное чувство.

— Ари, а вот ты разве не должен был потерять такие умения, раз живешь в Таларии, а не в своем мире?

— Нет конечно! Любое существо многогранно и не зависит только от одного фактора — он улыбнулся и щелкнул меня по носу. — Мне не дано ничего, что связано с драконами: ни возможности разделить общую арту — это что-то вроде ауры — ни радость полета. Но все другие возможности у меня есть, и даже больше — от людей мне тоже много чего замечательного досталось.

Боевая подготовка становилась все коварней. И сегодня Тхарн Акр превзошел сам себя. С помощью других преподавателей он вызвал настоящую бурю на полигон. Мы с сомнением смотрели на черные тучи, воздушные воронки и поваленные камни, но возразить не посмели. Потому и метались теперь по препятствиям, пытаясь увернуться от молний, избежать попадания в смерчи и просто устоять под порывами жуткого ветра и града. У меня уже была рассечена бровь и губа, я замерзла так, как никогда в жизни, а занятие все не заканчивалось. Хуже всего приходилось Элю — как командир нашей группы, он должен был не просто «выжить» и дойти до конца, но и довести всех нас, периодически помогая и прикрывая. И когда одно из деревьев под силой урагана взлетело вверх и начало падать прямо на меня, Эль оттолкнул меня в сторону и сам попал под удар.

Я закричала от бессилия и страха. И так каждую пятницу заканчиваю у целителей, а тут такое! Помогла однокурсникам оттащить дерево и в ужасе замерла: Эль лежал без сознания, невообразимо бледный, с вывернутой под неестественным углом рукой, а на голове была жуткая рана, из которой лилась кровь. А если его убило?!

Я выругалась:

— Его срочно надо осмотреть. Остановите же занятие!

Хорошо, что преподаватели наблюдали за нашими мучениями: бурю быстренько свернули, а Эля перенесли к целителям. Я отказалась уходить — это мой друг, к тому же пострадавший вместо меня, поэтому лечить им пришлось под моим злобным взглядом. Вот не понимала я иногда этого мира! Да, жестокие методы были, в какой-то мере, оправданы — вспомнить, хотя бы, мои приключения. Но нас и так периодически пытаются убить вражеские силы, теперь еще и родная Академия подключилась! Что-то подсказывало мне, что Тхарн Акр переборщил на этот раз.