Только дождись меня (ЛП) - Запата Мариана. Страница 87

— Нет, у вас одинаковый цвет кожи. Откуда, по-твоему, у Луи голубые глаза? — Я придвинулась еще ближе. — Когда мой брат умер, мама Луи была вне себя от горя. Они ничего не ела, не пила, не спала. Мне пришлось забрать мальчиков, потому что она ничего не соображала.

Я вздохнула. Даллас убрал руку со спинки дивана и опустил ее мне на плечо.

— Она плохо справлялась со смертью Родриго. Мы должны были... мы должны были что-то сделать с этим. Мы все видели, но… — Меня охватило чувство вины. — Она упала с лестницы. Сейчас, по прошествии времени, я думаю, что она сделала это специально, чтобы получить доступ к болеутоляющим… а через шесть недель после смерти моего брата Мэнди выпила слишком много таблеток.

В горле встал ком, а на глазах выступили слезы.

— Я никогда не прощу себя за то, что ничего не сказала и не сделала. Не помогла ей. Не знаю. Как-нибудь. Знаешь, я ожидала, что кто-то еще поможет ей, или, в конце концов, она со всем справится.

— Ты не могла знать, — тихо произнес Даллас.

Я пожала плечами.

— Не знаю. Может быть. Но теперь Луи живет со мной. Он даже не хочет говорить о матери, не хочет признавать, что она существовала. Ты же видел его реакцию. В ту ночь он впервые хоть что-то сказал о ней. Даже Джош порой говорит о Мэнди, но только не Луи. Он хочет говорить только о своем отце.

— Мэнди — это женщина на фотографиях, которые расставлены по дому?

— Угу.

— Это лучше, чем ничего.

Я снова пожала плечами, а Даллас напряг руку и придвинул меня ближе.

— Я только сейчас понял, что Ларсены — не настоящие бабушка с дедушкой для Джоша.

— Да. Биологически их внуком является только Луи. Но Джош вошел в их жизнь, когда ему было три года. Они его очень любят. Я знаю, что Мэнди тоже любила его. У них были замечательные отношения. Я думаю, что именно поэтому Ларсены так помогают нам. Ей бы хотелось, чтобы они остались в жизни Джоша.

— Его любить очень просто, — ответил Даллас. — Если бы я не знал, что он ребенок твоего брата, то принял бы за твоего сына. Вы двое очень похожи.

Я фыркнула.

— Мы не похожи.

— Похожи. Мы с Трипом как-то обсуждали это.

— Ты говорил обо мне за моей спиной?

— Все время. — Даллас улыбнулся. — Вы оба... беспощадные. Честные, преданные, любящие и готовые на все ради тех, кто вам небезразличен. Мне нравится это.

Я откинула голову назад и улыбнулась ему.

— Это самое приятное из всего, что мне говорили.

— Когда ты собиралась надрать задницу Кристи…

— Я не собиралась этого делать.

— В тот момент я понял, что эта женщина сошла с ума. Целую неделю после этого я думал о том, что ты не позволишь никому обидеть Джоша, что ты готова умереть за него. Тогда мне захотелось, чтобы и ко мне кто-то испытывал подобные чувства.

В горле снова встал ком, я нагнулась и поцеловала Далласа в щеку. Он скользнул ладонью по голени и погладил чувствительную кожу за коленом.

— Ну, тот момент, когда я бросила гавайский пунш в твоего брата, можно считать началом.

Даллас прикусил губу, улыбнулся и поцеловал меня в щеку.

Я наклонила голову, Даллас проложил дорожку поцелуев по моей шее. Его губы были мягкими, а дыхание теплым.

— Я никому не позволю говорить о тебе плохо.

— Я знаю, детка. Я знаю, — ответил он, продолжая целовать шею. — Я слышал, что ты сказала своей клиентке в тот день в салоне.

— Слышал? — переспросила я. Даллас начал прокладывать дорожку поцелуев с другой стороны шеи.

— Угу. Не будь ты на работе, я бы зацеловал тебя до смерти.

Я застонала, когда он обхватил губами мочку уха и пососал ее. У меня затвердели соски.

— Ну, если ты настаиваешь, то можешь сделать это сейчас, — прошептала я.

— Именно так я и поступлю, — хрипло ответил он, после чего опустил голову и продолжил целовать шею.

Даллас убрал руки с поясницы, зарылся пальцами в мои распущенные волосы и начал поглаживать меня по голове. Я пыталась не слишком громко стонать, когда его язык ласкал мою кожу.

Когда его губы скользнули к ключице, потом ниже, ниже, ниже прямо к декольте, я выгнула спину. Меня трясло, никогда еще я не была настолько возбуждена. Это было все равно что тонуть в пудинге. Я не хотела, чтобы это заканчивалось.

А когда он хрипло заговорил мне в ухо, очерчивая носом ушную раковину, я практически впала в транс.

— Мы можем отложить это на другой раз.

— Ты не хочешь?

Даллас хихикнул и прижал меня к себе.

— Что ты говорила по поводу глупых вопросов?

Мне удалось улыбнуться.

— Можно мне отнести тебя в твою комнату? — спросил он и поцеловал меня в подбородок.

«Да хоть на Марс», — подумала я, так как была не в силах разговаривать. Меня хватило лишь на то, чтобы кивнуть и прильнуть к нему. Мне было необходимо снова почувствовать его губы на своей шее. Ладонью Даллас скользнул к моему бедру и сжал его.

— Это значит «да»? — поинтересовался он и снова начал целовать мои щеки, нос, все... кроме губ.

Я задыхалась.

— Угу.

Медленно Даллас поднял меня на ноги. Его руки были везде: на моей спине, бедрах, плечах, даже на ладонях. Лишь когда он практически вжал меня в себя, я вспомнила, что мы не одни в доме.

— Входная дверь, — прошептала я.

— Уже заперта. — Большие ладони опустились с талии вниз, к кромке платья и снова поползли вверх, уже под юбкой. Грубые, мозолистые пальцы и ладони мгновенно оказались на моих ягодицах и сжали их.

— Я всегда думал, что ты выглядишь как женщина моей мечты, но теперь я знаю, что и на ощупь ты тоже такая, — произнес он, лаская языком шею.

Внезапно он приподнял меня, отчего платье сильно задралось. В голове мелькнула мысль, что Далласу стоит побыстрее отнести меня в комнату, пока Джош не решил сходить в туалет. А то обнаружит меня с голой задницей, вцепившейся в Далласа, как обезьянка. Потому что именно так это и выглядело.

Как только он приподнял меня, я обхватила его ногами за талию и обняла за шею. Наши губы были лишь в нескольких миллиметрах друг от друга. Не отрывая взгляда от моих глаз, Даллас направился в мою комнату.

Переместив ладонь на макушку, я начала гладить его по мягким коротким волосам. Молча мы добрались до моей комнаты, свет был выключен. Даллас пинком закрыл дверь, после чего на секунду убрал руку, чтобы запереть замок. Свет он включать не стал.

Несколько дней спустя, вспоминая произошедшее, я решила, что слова не сделали бы тот момент лучше или значительнее. Каждый раз, когда его руки касались меня... это уже было целое предложение. Я надеялась, что каждый раз, когда я касалась его, он чувствовал, что я думала о нем.

Даллас был замечательным, и я любила его. Не думала, что способна на такие чувства. Все, что я чувствовала к мужчинам до него, как оказалось, было далеко от любви. То, что между нами сейчас, было в десять, двадцать, тридцать, сорок, пятьдесят раз ярче и реальнее.

Ни один другой мужчина не был таким добрым, спокойным и любящим. Я никогда не понимала, чего больше всего хочу в жизни, но теперь знала. Его.

Даллас опустил меня на пол. Темноту в комнате рассеивал слабый свет с улицы. Затем он опустил руки к кромке платья. Одно движение — и оно исчезло с моего тела, прохладные мозолистые ладони опустились на талию. Я стояла в одном нижнем белье, Даллас крепко прижал меня к себе и, наконец, его губы встретились с моими.

Наши языки схлестнулись в битве. Я была на грани обморока, у меня кружилась голова. Мы пожирали друг друга так, будто наступил конец света.

Он целовал, и целовал, и целовал меня — его теплое, полностью одетое тело было прижато к моей груди, животу и даже бедрам. Мне отчаянно хотелось снова обхватить его ногами за талию. Я так увлеклась нашим поцелуем, что не сразу заметила, что он пытается расстегнуть мой лифчик одной рукой. Ну, если это не намек на то, что мне стоит избавить его от одежды, то я не знаю…

С огромным усилием я оторвалась от губ Далласа и встала на носочки, чтобы поцеловать теплую, слегка соленую кожу на шее, крошечные волоски пощекотали мне губы и подбородок. Я провела руками по его груди, сорвала галстук и начала расстегивать пуговицы на рубашке.