Маски любви (СИ) - Давыдова Ирина. Страница 9
Катерина, сама подплыв к парню, ладошкой нежно коснулась его щеки и, вдохнув сексуальный запах, жадно припала к манящим губам. По коже тут же рассыпались миллионы мурашек, и Женька, не медля, схватил её за талию, крепче прижимая к своему телу. Их языки встретились и продолжили танец, который тела не успели завершить, только теперь было все намного горячее и глубже. Девушка пальцами схватилась за его волосы, боясь, что он завершит поцелуй, но Женя не собирался этого делать, а только помог ей оседлать его бедра ногами. И Катя с огромным удовольствием еще больше углубила жаркий, влажный поцелуй.
- Вот это сцена, вот так порадовали, - со стороны входа послышался знакомый голос, и девушка вынужденно оторвалась от любимых губ.
- Мама? – встревоженно прошептала Катя, не веря своим глазам.
- Браво, дочь, браво!
Глава 6
Покрасневшая от стыда девушка отплыла от Жени и не спеша поднялась по ступенькам. Парень тут же последовал за ней, понимая, что свидание закончилось. По голосу её мамы было ясно, что та недовольна, и явно не приветствует выбор дочери.
Катюша, немного отжав руками платье от воды, прошла к высокой женщине с черными волосами и остановилась в метре от нее, заглядывая в лицо хмурой матери.
- Посмотри, на кого ты похожа! – строго отчитала Жанна Викторовна, будто перед ней не родная дочь, а её подчиненная, которая выполнила годовой отчет с грубой ошибкой.
- Мы просто плавали, - ответила Катерина немного обиженно, но при этом не опуская взгляда.
- Плавали? Да он тебя там чуть не…
- Мама!
- Ты ведешь себя, как шлюха, - огорченно произнесла мать, и Катя неожиданно почувствовала пронзающую щеку боль.
Жанна без капли жалости дала дочери пощечину, чтобы та знала, как подобает вести себя девушке из их семьи.
Вишневский тут же перехватил Катю и за руку притянул к себе, а сам, выйдя вперед, строго посмотрел на женщину, глаза которой были полны злобы, и, выставив указательный палец правой руки, прошипел сквозь зубы:
- Никогда больше не смейте трогать Катю, иначе я не посмотрю, что вы её мать! – и, не дожидаясь ответа, он поднял девушку на руки и понес в её спальню, чтобы накинуть на нее что-то теплое.
Катюша же сама ничего не понимала, только ощущала, как не пролитые слезы жгли глаза, а она не хотела плакать здесь, дома, чтобы мать увидела её слабость. Ей и так было больно от того, что это произошло на глазах Жени, и еще девушка не понимала, что сделала такого, чтобы мать подняла на нее руку.
- Сейчас, малышка, сейчас, погоди немного, - шептал Женя, заходя в спальню и усаживая её на кровать.
Парень чувствовал, как её тело дрожит, чувствовал, что она не просто замерзла, а готова вот-вот сорваться в истерику, и ему бы не хотелось оставлять девушку здесь, только не рядом с этой женщиной. Поэтому, быстро метнувшись к шкафу, нашел джинсы и свитер, и тут же принялся помогать Кате переодеваться. С трудом натянув джинсы на мокрые ноги, он нашел застежку на платье и, не обращая внимания на небольшое сопротивление, снял мокрую ткань через голову. Видел, что Белочка уже готова была расплакаться от обиды, и поэтому, чтобы не смущать её еще больше, забрался на кровать, и со спины расстегнул мокрый лифчик, а затем на голое тело надел свитер.
- Где туфли или кроссовки? – спросил он, оглядываясь по сторонам в поисках какой-нибудь обуви.
- В…в... прихожей,- не попадая зуб на зуб, ответила Катя, и дрожащими руками скрутила мокрые волосы в жгут.
- Ладно, - бросил он и, быстро подняв девушку на руки, поспешил на выход, минуя гостиную и метавшуюся по ней Жанну и Сергея.
Наклонившись, он подобрал первые попавшиеся кеды и с громким стуком двери покинул дом, в котором обычно всегда царила атмосфера уюта и тепла. Быстро пройдя к автомобилю, усадил на пассажирское сиденье Катю, и сам через несколько секунд оказался за рулем. Включил печку, чтобы девушка хоть немного отогрелась, и, быстро заведя двигатель, рванул в сторону своего дома.
Всю дорогу Катюша сидела с подогнутыми под себя ногами, кусала нижнюю губу и смотрела в окно невидящим взглядом, ибо глаза полностью застелили слезы. Ей было до ужаса стыдно перед Женей, не за мать, а за то, что та унизила её перед ним, и теперь парень мог подумать о ней все, что угодно. И Катя уже перебрала все, что могло всплыть у Жени в мыслях, и ни один из вариантов её не радовал. А еще хотелось понять, почему мать, которая практически не участвовала в её жизни, сейчас, когда дочери уже двадцать три года, решила её воспитывать, еще и такими варварскими методами.
Сквозь гулкий шум в ушах она услышала, как Женька кому-то звонил, а уже вскоре они притормозили у подъезда, и парень нежно коснулся щеки девушки.
- Пойдем в квартиру, Катюш, - предложил он, и повернул её лицо к себе, рукой вытер слезы, а потом и вовсе прижал к себе, крепко обнимая дрожащее тело.
- Пойдем, - через несколько секунд ответила она и, отстранившись, хотела надеть кеды на босые ноги, но Женя махнул рукой.
- Не раздирай кожу, - и, покинув салон, обошел автомобиль, открыл дверь с пассажирской стороны и, снова подняв Катю на руки, зашел в подъезд.
Оказавшись в квартире, только тогда спустил девушку на пол, закрыл двери и стянул свои неприятно мокрые туфли. Сам продрог до ужаса, но за Катерину переживал больше, и поэтому сразу же велел ей отправляться в душ, чтобы скорее смогла отогреться. Девушка кивнула, и в указанном направлении пошла в ванную комнату, которая оказалась наискосок от входной двери.
А вот парень быстро прошел в свою спальню, переоделся в сухие теплые вещи и ушел в кухню готовить горячий чай. По дороге к дому он позвонил Вениаминычу, чтобы сообщить, что Катерину он забрал к себе, и попросил унять свою невестку, которая с налета начала «концерт». Дедушка сразу же заволновался о внучке, но Евгений его успокоил, заверив, что с ней все в порядке, и он позаботится о девушке.
На самом деле он не считал, что Катя в порядке, но говорить об этом Вениаминычу не собирался, чтобы мужчина лишний раз не нервничал. Женя сам был на взводе, но старался держать себя в руках ради девочки, за которую готов был прибить любого. В какой-то мере он жалел, что Жанна не мужик, иначе бы точно дал по морде, но и был рад, потому что, коснись мужик его нежной и хрупкой Катюши, он бы того точно задушил, и не пожалел ни секунды.
Когда переодевал её, успел заметить, какая она маленькая, совсем еще девочка с очень нежной кожей. Катюшу хотелось оберегать, защищать, даже от самого себя, а он позволил матери ударить её, такую в тот момент беззащитную и расслабленную. Помнит и сейчас её стеклянные от слез глаза, и дрожащее тело в руках, которое хотелось обнять до хруста в костях и согреть, защитить, и никому не позволять касаться её. Для него Катя была такой искренней, ей не нужно было выдавливать слезы или играть обиженку, она всегда была самой собой. Если ей было весело, она смеялась, прыгала, танцевала, если же грустно или обидно, то всю боль пропускала через себя, через свою добрую душу. Часто старалась надеть на себя маску, показывая гордыню и храбрость, но парень знал настоящую Катю, которая нуждалась в мужской заботе и ласке, и которая никогда не бежала жаловаться из-за той или иной проблемы.
- Я взяла у тебя халат и тапочки, - послышался неуверенный женский голос со стороны кухни.
Женя как раз наливал кипяток в чашки с заваркой и, отставив чайник, обернулся и взглядом прошелся по фигурке, облаченной в его махровый темно-синий халат. Осознание того, что её обнаженная грудь касается толстой ткани, приятно кольнуло в груди и заставило сердце биться чаще. Ведь завтра он вернет предмет одежды себе, и уж точно не бросит сразу же в стирку, а с радостью вдохнет цветочный запах Катюши.
- Хорошо. Присаживайся, я чай заварил, - кивнул он в сторону стола и, взяв две чашки, поставил их на столешницу.
Катюша прошлепала к обеденному столу и уселась на свободный стул, после чего между двумя ладошками зажала коричневый фарфор. Женя рассматривал её, пытаясь понять, как она себя чувствует, и стоит ли говорить о случившемся, как вдруг его посетила мысль, что Катя прекрасно смотрится в домашней одежде в его кухне. Ему это понравилось, и парень был не прочь повторить снова, только чтобы они оказались здесь по другому поводу и с хорошим настроением.