Погребальная похоть - Блиденберг Саид. Страница 40

Его взор, как и сознание, обуздала замороженная похоть, он прикусывал губу:

— О Дьявол, Света...

А вот у неё в глазах блеснуло, она живо встала, потянула его за руку, и облокотившись на поручни ограды, они сладко затянулись в засосе.

Разъединившись, она оглянулась и иронично сетовала:

— Чёрт, ну сколько ещё нам здесь торчать? — Юзернейм рассмеялся.

Вскоре явился непрошенный официант и подал закуски. Это были какие-то очень вкусные пирожные, и парочка отвлеклась на еду. Вернее, Света просто скушала, а отвлекался упорыш – сначала он долго удивлялся, что вот этот треугольничек на тарелке вообще предназначен отправится куда-то внутрь его организма, и что это как-то противоестественно. Она с улыбкой наблюдала. Решившись, он робко надкусил и дальше только поражался тому, как оно само нежно таяло, распространяя безумный вкус, почти не требуя пережёвывания. Пошевеля всем своим челюстным нутром, он таки перемешал воздушную лёгкость бисквита с кремом и удивился тому, как это всё просто измельчилось, и через усилие подпрыгнуло и стремительно утекло куда-то внутрь – страшно представить. Решив на этом невероятный опыт уничтожения физического объекта приостановить, он откинулся в кресле:

— Мы обычно спим в это время.

— Да... Тебе спать хочется?

— А? Скорее нет... Если вдуматься, что такое спать – это исчезнуть куда-то из себя?

— Ну, можно и так сказать.

— Я думаю, что в лучшем мире отдых для сознания и тела или вовсе не требуется, или реализован как-то иначе. Более трезво, что ли. Без аспекта этой вот неизвестности. У нас тут, впрочем, всюду одни загадки, — он провёл рукой по воздуху и засмеялся.

— Очевидно, сон реализован так, чтоб мы привыкали и не боялись. Ложишься спать – проводишь маленькую репетицию смерти.

— Неизбежно будешь репетировать, и неизбежно исполнишь!

— Аллилуйя, красавчик.

— Если меня там попросят оставить отзыв, я скажу: хорошо, что хоть воздух получился бесплатный! А то дали же этой мрази "цивилизацию" отгрохать, — широко развёл он руками, — нет, всё должно было быть иначе! Ставлю заслуженный дислайк и от себя, и за всех бомжей, которые ссутся плюнуть в лицо своему богу и дальше ползают по помойкам, поедая объедки рядовых рабов, чтоб продлить свой ебаный страх смерти, ну или, что вряд ли – охуительную волю к жизни.

Корабль проходил под мостом, на который в их первую ночь было бы слишком сколько залезать. Йус немного помолчал и продолжил:

— Знаете, я бы сейчас убил бомжа. Ведь любой бомж неосознанно этого хочет, разве нет? Я помог бы перестать страдать. А лучше даже не бомжа, а милую, вроде вас, девочку, — Света подняла бровь и улыбнулась. — Да, самую обыкновенную даже девочку, которую в первый раз оставил какой-нибудь дурачок, и ей теперь вселенски грустно и паршиво, и бритвенные лезвия выглядят такими соблазнительными... Я бы ласково задушил. Я бы помог... Понимаете ли, наш друг не хотел умирать. А ему вдруг оп – и обломилось. Он вовсю жизнью наслаждался – камшоты увековечивал, и вот пожалуйста... Никакой справедливости под этим небом, конечно, нет. Но как известно, есть баланс – если где-то убавилось, значит где-то прибавилось. Поэтому я бы охотно помог кому-нибудь, поспособствовал бы этому балансу своими руками – ибо с другим его проявлением мы с вами невольно столкнулись лично.

— Ммм... Согласна, это звучит рационально. Но позволь – если средне-статистический бомж уже всё потерял и своё отжил, и его запрос к смерти адекватен; то девочка переживёт, и даже если потом ещё десять раз её бросят – она привыкнувши будет переносить это проще. И несмотря на всё, она станет так или иначе личностью. Если ты её не убьешь в грустном зародыше, так сказать.

— О, вы заметили! Это, несомненно, верно. Да, запрос девушки – я подчеркну, что особи не моложе вас – к смерти неадекватен, и у неё какбы вся жизнь впереди. И я уверен, в большинстве случаев здоровым душой феминам временная суть печали и так прекрасно очевидна. Но есть и такой нюанс, как сила чувств, эмоций и иллюзий! Ведь люди живут в иллюзиях, и особенно в наше прогнившее время. Зайдите на любой сервис виртуальных дневников – молодёжь всегда плачет на эту тему. Ведь происходят же суициды по причине неразделённой любви, а если не суициды, то депрессии, психозы, визиты в местный психодиспансер или обращения к частным шарлатанам, и трата денег на их никчемные колёса. Короче говоря, я клоню к силе импульса – ведь я хочу помочь душе отчаявшейся, искренне возненавидевшей всё; а не убивать дурочку, споткнувшуюся на пути к мечте о семье и варке борщей. Конечно, если никого не трогать, у любой девушки будет будущее, но нам нужна именно та, которая будет ненавидеть, не переносить жизнь здесь и сейчас – кто была бы благодарна за это!

— Ебать ты коварен!... Я в шоке.

— Да ладно вам, это же элементарно. Никогда не хотели никого убить?

— Не приходилось. Так что, я бы сейчас хотела предложить помощь – найти через подруг депрессивную девочку, только вот есть одно обстоятельство... Когда этой девочки не осталось бы в обществе, это рано или поздно заметили бы, и довольно скоро всё указало бы на меня, а нам это не нужно. Так ведь?

— Совершенно верно, нам и так со дня на день могут сесть на хвост. Я думаю, в этом вопросе нам поможет его величество интернет. Нужно будет заняться этим сразу же. С корабля на бал, прямо-таки, хехе.

Светочка несколько смутилась:

— Но... Милый, ты точно уверен в том, что это необходимо? Сейчас мы хотя бы в такой ситуации, когда за нами нет состава преступления. В его гибели нет нашей вины, мы чисты перед законом. Он полез вверх по своей воле, мы его не просили. Да, нам вообще нельзя было туда соваться, но это, наверное, только административка. Поэтому я сейчас спокойна. Нас можно оправдать. Знаешь, если бы вместо тебя был кто-то другой, я, наверное, предложила бы скинуться на хорошего адвоката и не заставила искать себя.

— Отвечая на вопрос: нет, это не необходимо. Я это так – из шалости и жажды конвертировать, выплеснуть что-то вроде полученного опыта и эмоций. А если вы не хотите быть разыскиваемой...

Она перебила:

— Молчи, мой маньяк! С тобой я пойду под пули.

— Ах, милая, ну я же не прошу о стольком! Я-то могу пошалить, а вы просто сидите дома.

— Нет уж! Мы теперь всё разделим вместе.

Он резко вскочил – она поднялась ему навстречу и была в страстном поцелуе оттащена к перилам ограждения, где они вновь осатаневши лизались. Сейчас теплоход миновал мост Богдана Хмельницкого, за зданиями впереди справа показалась высотка гостиницы. Насытившись парнем и отлипнув, Света сняла очки и посмотрела ему в глаза. Шёпотом она спросила:

— Я чувствую, что ты... Не просто так всё это затеял. И потому тебе безразлично всё... В некотором смысле даже я. И так легко сейчас говоришь о серьёзном преступлении. Неужели ты готов...

Он кивнул. Удерживая её за руки и нелепо провальсировав к столу, он отпустил суккубу, полез в рюкзак и немного покопавшись, достал и вручил ей ламинированный бумажный лист формата а6. Текст гласил:

«Теперь, когда пути назад нет, я могу попытаться. Я никогда не брался за описание этих чувств. Вернее, их отсутствия – зияющей внутренней пустоты. Как есть грани, пересекая которые под веществами, человек не способен описать ощущаемое, так есть и другие недоступные всуе глубины. Назовем это, условно, состоянием расширенной депрессии. Когда человек понимает, что больше незачем – нет ни удовольствия, ни ценности. И понимает достаточно хорошо, чтобы превзойти инстинкт самосохранения. Вот тут все служащие психиатрии делают шаг назад и признают, что человеку на самом деле нечем помочь, если он сам этого не желает. Поэтому сосните-ка острие кинжала, которым я добываю из себя целительные дофамины! Шучу. Не сердитесь. Просто хочу, чтоб вы, чисто физически такие же ничтожества с обратным отсчётом, как и я, не зазнавались там со своими вшивыми антидепрессантами (и даже марихуаной). Мы все обязательно умрём – о Дьявол, эта мысль делает меня счастливым! Мне так хорошо сейчас. Ведь скоро всё закончится».