Погребальная похоть - Блиденберг Саид. Страница 62

Одним летним утром, ещё в первый год увлечения сим пороком, ему довелось заметить прогуливающуюся девушку, выйдя на неё прямо с угла одной улицы. С такими случаями он ещё не сталкивался, привыкнув ходить в обыкновенно устремлённом темпе спешащей куда-нибудь женщины, и в первые мгновения ещё шел в паре метров позади. Но поняв, что это надолго, Юзернейм рисковать не стал и устроил слежку на некотором отдалении. Каштанововолосая фемина, одетая в голубую блузу, белую юбку до колен и голубые же балетки, долго гуляла каким-то непредсказуемым маршрутом. Всё чаще заходя во дворы, она стала как-то внимательнее смотреть по сторонам, даже оглянувшись один раз, словно невзначай, и коротко заметив его. Ему пришлось спрятаться за припаркованной машиной, но любопытство лишь было разогрето, и когда её фигурка прошла дворик насквозь и свернула на улицу меж двух домов, он аккуратным бегом пересёк дистанцию, притаился у угла дома и проводил её взглядом подальше, перебежал на другую сторону и пошел быстрым шагом. То же самое продлилось и через ещё один двор, успевши ему уже надоесть. Чуть совсем не упустив её, резко свернувшую в незаметную арку, из виду, он вновь бегом на цырлах преодолел спящую улочку и аккуратно сунувшись в подворотню заметил, как она в долю секунды, осмотревшись, ловко исчезла у продольного ряда гаражей. Ох и забилось же его сердце в тот момент! Быстро пройдя во двор, Йус на ходу оглянулся, улучил совершенный покой и тихонько подбежал к крайнему гаражу, но он оказался плотно стоящим у стены каменной ограды, по коей и располагался весь ряд. Прокравшись к следующему, и сознавая, что он не знает, где именно она окажется, он аккуратно выглянул и улучил пустой и тесный, но преодолимый зазор, в который и решил боком протиснуться, удерживая в правой руке фотоаппарат, а в левой снятый рюкзак. Включив фотик и понимая, что второго шанса может не быть, он мигом прокрался; положил позади рюкзак и кое-как, подняв трясущимися руками аппарат над собою, открыл крышку-дисплей, настроил скорострельность и нажатием кнопки вывел обзор с оптической мушки наглазника на экранчик, повернув его вверх, в последний миг подкрутил зум – и удерживая в одной руке, присел враскорячку, и от самой земли выглянул объективом за пыльный металлический угол. Девушка сидела на корточках почти идеально в профиль, с задранной юбкой, и завершала струйку – он слышал возбуждающее журчание все эти мгновения. Она спряталась за дальним гаражом на расстоянии каких-нибудь двух метров, в ширину же пространство между стеной и неровным рядом гаражей составляло около полуметра, на заднем плане громоздились друг на друге блинами два комплекта шин, на фоне коих она выглядела контрастно. Первая серия из десяти кадров была отснята, а она ещё не выпустила последние капельки. Вспотевший Юзернейм, словно свидетельствующий некое божественное явление, судорожно нажимал на спуск затвора и молился, чтобы она не услышала сей стрёкот. В те секунды, что она ещё беззаботно восседала, он словчал снова поднять аппарат, маленько открутил зум и вернул на позицию. Незнакомка поднялась, прижав к себе юбку и зацепивши пальчиком сдвинутые вбок трусики – ножки стояли по ширине плеч. Кое-как разглядывая эту фигурку на дисплее, он едва владел собою, нервно выцеливал её в фокус и вновь стрелял, внутренне агонизируя от эпичности момента. На этот раз, стало быть, в полной тишине, она заметила тихий стрёкот и посмотрела в его сторону. Слава солнцу, спадающему на неё спереди, объектив не мог здесь отсвечивать, и она его не заметила, преспокойно опустив взгляд. Удерживая одежду, свободной рукой девушка приложила к промежности салфеточку и отбросила её. Расправив трусики, она отпустила юбку, повернулась и прошла пару шагов, приблизившись и исчезнув по ту сторону этого же гаража (где зазор меж следующим оказался гораздо шире) проигнорировав несмолкаемые щелчки камеры. Юзернейм был бы не собой, если б тут же не вылез и не подобрал священную реликвию! Дрожащими пальцами он аккуратно сложил салфеточку и убрал в карман. Тут же Юм поспешил за конфиденткой, ощущая теперь странную потребность увидеть её лицо и заглянуть прямо в глаза. Позволив ей покинуть двор и спрятав аппарат в рюкзак, он пробежал к очередной на пути подворотне, выглянул по сторонам и настиг девушку среди улицы. Взволнованно приблизившись на дрожащих ногах, и преодолев подступающую неловкость, он успешно реализовал затею. Она окинула его любопытствующим и затем несколько озадаченным взглядом, и тут, к своему удивлению, какбы невзначай, Йусернэйм сказал ей «привет». Девушка несколько растерялась и робко кивнула – но это он заметил уже краем глаза, так как ускорил шаг и пошел дальше. В нём уже вскипело желание и разговориться с ней, и шлёпнуть по заднице, и что-нибудь ещё сделать – но всё это находилось за гранью дозволенного как уголовным кодексом, так и его собственной психикой, что ужасно печалило.

Вернувшись в тот день домой, он первым делом упаковал салфеточку в герметичный зиплок, и первые дни ещё размышлял, стоит ли оставить её нетронутой, или пообнимать ею свой член, любуясь на фото дарительницы, пока ещё свежая? Фотосет выдался на ура. Хоть и времени заморачиваться с ручником в такой ситуации быть не могло, автоматический режим съёмки с приоритетом (щедро распахнутой) диафрагмы сам подобрал подходящее число ISO и выдержку, ни в чем не покривя душой, блестяще распорядившись всем потенциалом камеры. Почти весь улов, только без кадров, где она оглянулась к нему, и тех, где приближается на выход (чтоб уж совсем не деанонимизировать девушку), он пометил своим водяным знаком-лигатурой и разместил для скачивания на порнушном торрент-трекере, а также на некоторых анонимных ресурсах.

Этот случай положил начало внедрению псевдоманьяка в социальную среду. Если раньше он ещё мог терять время где-то в промзонах, пусть и делая для себя интересные кадры, то теперь чаще ошивался в жилом секторе. Конечно, он понимал, что произошедшее случайно, и одно такое уникальное совпадение вовсе не обещает, что прекрасная половина населения обязательно будет отливать за гаражами... Но что ты будешь делать – такой ослепительный след оставил в его сознании сей дивный трофей, и бедняга совсем потерял покой. Сколько он потом размышлял об этом случае и как его корёжило от того драйвового, безумно возбуждающего ощущения вседозволенности, о де-упущенных возможностях! Ведь он мог и не доставать фотоаппарат, а выйти к ней, приложив палец к губам и тихо пообещать, что не сделает ей больно... Ах, сколько же он прокручивал в воображении различные сценарии и излил за этим семени?! И на что бы он решился, окажись в такой ситуации ещё раз? Забегая вперёд, надо сказать, что это были действительно безобидные и потому очень наивные фантазии.

Потеря же покоя заключалась не только в прогулочных дежурствах по мирно спящим ещё дворикам, но и в изучении среды и дальнейшем применении полученных знаний, а также в отчаянных аутоэротических акциях. Первую такую он предпринял уже скоро – найдя тот самый двор в одну из белых ночей, он явился на заветное отхожее место и яростно помаструбировал там. Отныне он будет высматривать подобные закуточки и удобрять их своей спермой, воображая себя в окружении опорожняющихся прекрасных самочек.

Ему не составило особого труда, а даже вызвало азартное удовольствие найти на форумах одержимых сексом и просто озабоченных людей некоторые адреса и явки частных тусовок свингеров и БДСМщиков, для составления сексуально-активной карты исторически похотливого города. Разве что в последствии, проходя где-то неподалёку, он лишь дважды примерил внезапную роль вуайериста, заприметив оба раза в вечернее время половые утехи в автомобилях; да периодически видал компании проституток. А вот обыкновенные женщины на меченых улицах проходили такие же привлекательные, как и всюду. А он бродил и верил, что ещё увидит, встретит что-то особенное! Это было очень странное чувство, словно мания чего-то невозможного. Это не становилось идеей-фикс, хоть скоро он и посетил все злачные места града на Неве... Йусернаме отдавал себе трезвый и прискорбный отчет, что даже если бы хомосапиенсы занимались сексом на каждой лавочке и во всякой машине вокруг, а голые женщины беспечно выглядывали изо всех окон, и пусть он мог бы обфоткать всё это вдоволь и даже отодрочить прямо на месте, да что толку! Он всё равно оставался бы со своей ненасытной эрекцией абсолютно обделённым на этом празднике жизни; потерянный среди богатейшей на любой вкус галлереи смазливых мордашек и аппетитных тел, в этой бесконечной олимпиаде обратно-поступательных видов спорта... Он был один.