Моя любимая рыжая ведьма (СИ) - Лунёва Мария. Страница 17

Потом мы подсмотрели, что делают девчонки. Они непонятно зачем таскали в палатки лапы елей, что росли неподалеку от загона, который обустроили для лошадей. Днем животные спокойно бродили по лагерю и паслись, а на ночь их, по всей вероятности, запирали.

— Слушай, а зачем им ветки – то? – шепнула Рояна

— А я знаю?! Может, украшают? – сделала предположение я.

Рояна хмыкнула и пошла на разведку. Я же осталась ждать, а потом не выдержала и отправилась добывать и для нас эти лапы, пока на елях еще хоть что-то осталось. Ни одной ветки обломить не смогла, поэтому стырила те, что валялись по кругу. Улизнув незамеченной, поспешила обратно, пока не поймали. Вернувшись в палатку с охапкой, не пойми для чего нужных веток, я обнаружила Рояну со скатанными спальниками. Бросив ношу, я вопрошающе глянула на подругу.

— Слушай, Малика, а ты знаешь, что у нас с тобой по три новых спальника на каждую, а у остальных два. Причем один из них из тех, что мы с собой привезли из академии, то есть вонючий и обшарпанный. А ветки они под них укладывают, чтобы теплее было, и от земли холод не шел.

Мы озадаченно почесали затылки. С чего нам такой блат и как эти ветки раскладывать?

— Может это твой ведун подсуетился? Он ведь сразу тебя сюда понес, а я с вещами за ним. Тут уже были спальники – эту палатку одной из первых парни поставили, – задумчиво протянула Рояна. – Если это так, то повезло тебе, сестрица. Такой заботливый мужик.

Я фыркнула, хотя в душе приятно стало. Значит, остальные вонь нюхают, а мы деловые на мягком да новеньком.

— Давай ветки укладывать. Лишним не будет, может у нас и три спальника, но с непривычки спать на земле можем и простыть, — изрекла я умную мысль.

Ухватив охапку еловых лап, я подтащила ее ближе к тому месту, где мы спали, и принялась стелить их на землю. Рояна делала то же самое только для своего спального места. Веток не хватило.

Пришлось идти на промысел второй раз. Увы, девчонки смекнули, что их обобрали и уже свои лапы на земле не оставляли. Пришлось нам лезть в неравный бой с елкой. Изрядно поцарапавшись, я таки умудрилась обломить пару ветвей, когда рядом раздался победный вопль Рояны. Не сообразив в чем дело, я выгнулась и сунула нос в ее сторону. И тут же получила колючей веткой по лицу.

Природа явно пока побеждала! Но это она еще плохо нас знает…

В палатку вернулись с еловыми лапами, все исцарапанные, потные, с иголками в волосах, но счастливые. Мы сделали это!

Через некоторое время наши спальные мешки были уложены на ровненький ряд еловых веточек.

— Малика, — Рояна задумчиво крутила в руках небольшую еловую веточку, — а ель же у нас где-то используется в зельях?

Я быстро смекнула, о чем подруга толкует и довольно кивнула.

— Да, отвар из еловой хвои используют и как мочегонное, и как успокоительное. Детям его дают, чтобы хворь простудную вывести. Да и вообще, кто этот отвар весной и осенью пьет - намного реже болеет, — выхватив ветку из рук Рояны, я выдернула еще одну из-под своего лежака. — Нужно засушить. А еще шишек найти, они тоже целебные. И кору надрать.

Деловито запихав первые ветви растения в сумку, я скомандовала:

— Все пора и перекусить!

После сытного обеда, во время которого нас побаловали отварным картофелем и тушеным мясом, нам торжественно были вручены небольшие лопатки для выкорчевки растений. Также на руки мы получили и громоздкие сушилки, которые представляли собой две деревянные рамки с натянутой посередине сеткой. Принцип их работы был прост: выкапываешь цветочек, отряхиваешь корень от земли, складываешь его между двух листов плотной бумаги и зажимаешь между двумя рамками сушилки. В идеале еще бы чего тяжелого сверху положить.

А у нас с Рояной помимо поиска объектов для гербария осталась еще одна проблема. Нам требовалась сушилка только уже не для растений, а для сорочек и белья. Неделю обвешивать вблизи растущие кусты панталонами — это не дело. Выклянчив у Сальвовски небольшой топорик, мы отправились с ним на дело. Также прихватили с собой еще и лопатку, а вдруг что толковое да целебное под руку попадется.

Обшастав на берегу озера небольшую рощицу, мы нашли сначала подходящее молодое деревце. Только вот срубить его рука не поднялась. Обреченно вздохнув, мы с Рояной и с топором наперевес отправились на поиски дальше. Зайдя по тропинке немного вглубь леса, увидели поваленное бурей дерево. Побегав вокруг такой находки, вычислили две подходящие толстые ветки с развилками. Осталось только их отделить от огромного ствола.

Вскинув свое грозное орудие, я принялась их рубить. Никогда не думала, что махать топором оказывается очень нелегко. Замахнуться, я конечно замахнулась, вот только эффект оказался от удара не тот. Вместо того чтобы разрубить ветку, я лишь кору оцарапала. Нахмурившись, я снова рубанула и снова «царапина», только уже рядом, сантиметров на пять дальше первого заруба.

Мда…

Третий замах и тут из-под поваленного дерева, как раз в том месте, где я рубила, показалась крыса, да непростая! На меня глазами с голубым огоньком зыркала самая настоящая нежить.

— Рояна! – запищала я.

Подскочив ко мне, подруга завизжала со мной дуэтом.

— Руби ее, Малика, мочи тварь дохлую, – требовала она.

Недолго думая, я сделала, как сказали. Крыса повторно дохнуть не желала, она пряталась под ветку и скалилась из-под нее. Я рубила что есть мочи. Тварь, поняв, что укрытие искромсали в щепки, перебежала на другую сторону. Мы за ней.

Девичьи визги, крысиное верещание, стук топора…

В общем, позор нам. Нежить, лишившись кончика хвоста, удрала, а мы остались проигравшими. Хотя… Осмотревшись, поняла, что в запале охоты на тварь, я откромсала все ветки: и те, что нужно, и те, что так просто над крысой оказались.

— Ну, нет худа без добра, – философски подметила Рояна.

Почесав затылок и глянув на шевелящийся кончик крысиного хвоста, я, наконец, поняла, что мы дурные ведьмы!

— Рояна, в следующий раз, если на нас выскочит нежить, то будь добра кричи «Бежим!», а не «Мочи тварь дохлую»! Это, знаешь ли, как-то более способствует выживанию.

— Да, ладно! Тоже мне зверь лютый! Зато сушилка, считай, уже почти готова.

Неопределенно хмыкнув, я откинула одну срубленную ветвь в ноги Рояны и взялась за вторую. Подруга, мастерски используя лопатку, избавляла нашу будущую сушилку для белья от ненужных сучков и мелких веточек. Ту же манипуляцию проделывала со второй ветвью я только топором. Дело осталось за малым - найти прочную палку, которая будет служить перекладиной.

Естественно, ее мы нашли тут же у поваленного дерева. Да она оказалась корявой и грязной, но нам пойдет. В озере отмоем, будет чистенькой и с ароматом свежевыловленного карася. После встречи с нежитью рыскать тут лишний раз нам не хотелось. И так впечатлений полные панталончики.

В лагерь мы возвращались гордые собой, волоча по земле толстые ветви. А я так еще и с топором на плече и мозолью на пальце. Дотащив свою честно добытую ношу до палатки, мы принялись рыть лопаткой выданной Сальвовски ямки, в которые будем вкапывать «ножки» нашей сушилки. Провозившись битый час, мы таки завершили дело. Наш турник гордо «вырос» из земли на добрые полметра.

Сбегав на озеро, отмыли палку, натерев ее тканью до блеска. Уложив ее сверху на рогатинки, мы, наконец, довольные собой, развесили влажную одежду, стащив ее с кустов. Сушилка получилась на зависть всем. Косая, кривая, с сучками, но сделанная нашими ручками. Это, оказалось, так приятно - видеть результат своих трудов. Единственное, во всей этой истории неприятное, ну кроме наглой живучей дохлой крысы, так это лопнувшая мозоль на моей ладони. Но тут дело поправимое.

Схватив топор, я пошла к учителю Сальвовски его возвращать, заодно и мазь попрошу заживляющую. Уже приблизившись к высокой белоснежной палатке учителя зельеварения, обнаружила, что она не одна. Рядом с ней, сидя на поваленном бревне, хохотал над какой-то шуткой профессор соф Эсгер. Это как-то неприятно кольнуло сердце. Я с изумлением поняла, что ревную.