Орден (СИ) - Тюльберов Рост. Страница 38

Последователи ответили ему радостными и почти звериными криками. Джошуа не подвёл и в этот раз. Ему удалось усовершенствовать древний рецепт ритуального снадобья и смешать травы и грибы с современными наркотиками. Толпа внизу в исступлении и готова принести свою жертву.

Джон ещё раз прошелся по верхнему этажу, рассматривая сверху сложный рисунок и копошащихся внизу людей. Он молился, прокручивал в голове слова и пытался унять дрожь в руках и голосе.

И наконец, он начал. Мёртвый язык разнёсся по самым дальним уголкам центрального блока тюрьмы "Шелберн". Каждое последующее слово давалось всё тяжелее. Невероятная энергия пронизывала, сковывала мышцы и сводила челюсть. Только бы его хватило выполнить свою часть.

В глазах темнело. Внизу десятки обезумевших людей, что есть силы, били себя обсидиановыми ножами в горло и грудь, падали на пол, кричали и хрипели.

Его почти снесло порывом ветра, ворвавшимся в здание. В воздухе запахло дождём и озоном. Росчерки молний и электрического света заполыхали над потолком. Пол центрального зала дрогнул и начал расходиться трещиной. Густая масса крови и тел пришла в движение и устремилась к центру трещины. Отец явился.

— Ты прекрасен, — зарыдал рядом Джошуа.

Джон закончил читать. Слабость ушла, как только с его уст сорвались последние слова. Из самых глубин преисподней к нему шёл его Великий Отец. Вот показалась его уродливая гигантская непропорциональная пасть. Медленно она поднималась и опускалась, поглощая дар крови и тел. Тысячи глаз древнего демона смотрели в самую глубину души Джона. Он сделал это. Он привел Отца в этот несправедливый мир. Страх и невероятная красота поглощали полностью, не давая двинуться с места.

— Кто ты такой? — вскрикнул Джошуа у него за спиной.

Джон обернулся и увидел странного скрюченного, худого человека, одетого в перепачканную больничную пижаму. Холодные глаза, не способные моргать, смотрели сквозь них и будто не замечали чуда.

— Холодно, — произнес человек и схватил за плечо Джошуа.

Джошуа хотел ударить наглеца, но вдруг обмяк, пошатнулся и упал, прямо в объятия к Отцу.

— Кто ты такой?! Не трожь меня! — закричал лидер.

— Холодно, — произнес человек и коснулся Джона.

***

Ангел снова опоздал. Слишком долго он добирался сюда, пользуясь возможностями слабого смертного тела. Сверхновая, осветившая лес, уже угасала. Жгуты фиолетовой, алой и чёрной энергии, растянувшиеся на километры вокруг, теперь распадались на причудливые снежинки, поднимались и бесследно истлевали.

Что за страшное действо произошло тут? Космический холод заставил ангела поёжиться, но он нашел в себе силы сделать шаг и войти.

Чем дальше ангел заходил в этот заброшенный чертог, тем темнее становилось вокруг. Темнота и холод, невидимые смертным, осквернили стены, сделали их непроглядными и глухими для взора ангела. Каждый шаг давался тяжело, словно бы тысячи рук торчали из этих стен и пытались затянуть ангела в холодную, могильную трясину.

Впереди повеяло угасающим жаром. Его враг уже заканчивал свою трапезу посреди зала из серого камня. Ангел скривился от отвращения, смерив взглядом нажравшегося, плотоядного выродка и останки его исполинской жертвы. Брешь между мирами затягивалась сама собой. Что ж, одной древней жабой меньше. И меньше придётся марать руки. Нужно восстановить порядок и идти дальше.

Сотканные из нитей ярчайшего света, расцвели его неосязаемые крылья.

— Узри Его огонь! — словно гром, раздались слова ангела, и всё вокруг захватил пожар.

Тела неверных и их нечестивая кровь мгновенно испарились. Бетон стал краснеть, белеть и трескаться. Темные паутинки на стенах заискрились, истончались и в панике пытались скрыться от нестерпимого жара.

Силы божественного огня было недостаточно, чтобы убить окрепшее создание тьмы, только что поглотившее демона, рождённого в соизмеримом жаре.

— Пока можешь, убирайся, откуда пришёл! — прогремел ангел и от его голоса стены треснули.

Его руки сплели заострённый сгусток света, и ангел бросился в атаку. Только это заставило выродка обратить на него внимание и вступить в битву.

От мощи их ударов стены и колонны пришли в движение, арматура гнулась, словно была сделана из пластилина. Ещё немного, и всё здание рухнет.

Сераф ещё не сталкивался с таким противником. Истинная сила его была запечатана, мир смертных был слишком хрупок, чтоб являть её. В танце жара и холода он наносил противнику рану за раной, но нарушитель не слабел.

Куда ангелу тягаться с богом, пусть и молодым. Силы были не равны. После боя с громадным демоном тело Дэвана изменилось. На долю секунды голова его разорвалась, обнажив искажённую, изломанную пасть, ранее принадлежащую демону, и в этой пасти исчезла большая часть крыла ангела. Сераф отшатнулся и не мог поверить в свой проигрыш. Тысячи когтей и толстых чешуйчатых лап вышли из тела Дэвана и разорвали ангела в клочья.

Раздался взрыв. Последние стены смело взрывной волной, основной блок тюрьмы "Шелберн" рассыпался, словно карточный домик.

Прошло совсем немного времени, прежде чем тело Дэвана нашло путь наружу. Страшные раны, обнажившие органы и кости его человеческой формы, затягивались на глазах. Вместе с ранами в глубину его тела ушла и новая конечность, тянувшаяся из спины. Жуткий и длинный гибрид руки человека и крыла ангела. Древний бог просыпался и набирал свою силу, чтобы поглотить весь этот мир.

***

Запах крови был всё ещё силен здесь. Тело Дэвана стояло посреди заброшенного автомобильного завода. Десятки угасающих внутри него светлячков тянуло сюда. Сюда же рвалась и огромная агонизирующая внутри него тварь, которую он поглотил. Её жаром он теперь согревался.

Кровь. Она имела свою силу. Словно маяк во тьме. Почти век назад эта сила вырывала его из бесконечного сна. Тогда её было значительно больше. Так много, что она почти смогла пробить брешь в его тёмную и холодную тюрьму.

Пробуждение было мучительным. Тёмное пространство, в которое он был помещён очень давно, хотело поглотить его. Забрать жалкие остатки его жизненной силы, выпить до капли и растворить во мраке. Мир, где нет тепла, звука и света не мог быть приятным и желанным местом. Тогда он был слаб и смог бодрствовать совсем недолго. Было очень холодно и постоянно больно.

Смертные тысячи лет пели ему колыбельные издалека. И он впитывал их, потому что ничего больше в пустоте не было. И благодаря им он нашёл лазейку.

Теперь у него было тело. Способное чувствовать, ходить, дышать, двигаться. Теперь у него был новый дом. Дом, который только ещё предстояло познать. Но ему всё ещё было холодно. И внутри него всё ещё было слишком много темноты. Где-то совсем рядом, в пустоте, словно огромный морской хищник, кружила его тюрьма и хотела снова поглотить его.

В этом теле мысли текут так медленно. Можно думать, только про один предмет за раз. То, что было Дэваном, не могло в полной мере осознать свою природу и принять свою историю. Вокруг было слишком много всего. Часть, оставшаяся от души Дэвана, узнавала вещи и предметы, которые попадались на пути, но весь этот пазл понятнее не становился.

Вокруг ощущалось тепло, но не от крови и места силы. От живых созданий, что вдруг окружили его и встали пред ним на колени.

— Привет, старый друг. Наконец-то ты выбрался из своей ямы. Мы ждали тебя, — сказало живое существо, бывшее одновременно и зверем, и человеком.

Тело Дэвана развернулось к нему и снова приготовилось драться. Краснокожий получеловек был стар, но от него веяло силой. Силой в миллион раз меньшей, чем была у тела Дэвана. Но такой теплой и притягательной.

То, что было Дэваном, могло поглотить десятки живых созданий, что окружили его, испить их тепло и сделать частью себя. Но странное чувство внутри не давало этого сделать. В них не было угрозы.

— Кто… вы?

Тем, что называлось голосом, было тяжело и непривычно управлять. Каждый звук, порождаемый телом Дэвана, сопровождался болью и хрипом. Внутри него что-то рвалось тонкими трещинами и бесконечно зарастало. Он был полон жидкости, мешавшей нормально помещать в себя атмосферу этого мира и рождать слова с помощью «голоса». Неужели жизненный цикл этих созданий так мучителен?