Вляпалась! (СИ) - Новикова Татьяна О.. Страница 32

— Поль, ну ты чего? — жалостливо произнесла Виктория севшим голосом. — Ты ведь жива, здорова, а что придется насовсем остаться в нашем мире — так это неплохо, особенно теперь, когда у тебя есть Демьян.

— Ты… знала? — не веря своим ушам, спросила я, выглядывая из-под подушки.

Она покраснела — как обычно — до корней сальных волос и опустила в пол близко посаженные глазки.

— Не обижайся на меня, но я не должна была рассказывать тебе правду. Ты не первая, кого отбирают подобным образом. Мы не можем тащить сюда кого попало, это чревато тем, что люди будут возвращаться на родину, желая поделиться новыми знаниями с родными и близкими. А такие, как ты… Вам всё равно некуда деваться.

— А если бы я уехала домой и погибла там?!

— За тобой присматривали колдуны, и как только показатели стали бы критичными, мы бы вернули тебя в Иссу.

— Вот спасибо. Меня забыли спросить, нужна мне вообще ваша Исса или нет. — Я вытерла слезы краем одеяла.

— Конечно, нужна! — изумилась Виктория. — Ты тут добьешься невероятных успехов! Взять хотя бы твою авантюру с моим замужеством.

— Которая благополучно провалилась, — кивнула я хмуро. — Кстати, как твои успехи на любовном поприще? Брат-то вернулся.

Принцесса закопалась пятерней в волосах, не сразу ответив на простой, казалось бы, вопрос.

— Нормально всё. Слушай, а бывает такое, что любишь одного, но нравится другой?

— В смысле? — Я недоуменно прищурилась.

Оказалось, что Дим в тот день остался с принцессой. Именно он помог ей очухаться после знакомства с водкой, заботился во время похмелья и был крайне обходительным. Ну и неискушенное сердечко Виктории растаяло. Следующие недели они провели вместе, даже посетили балет, на который Марка было не затащить.

— Мы с ним как будто родственные души, но Марка я люблю так сильно, что плакать охота. Не понимаю, что со мной происходит.

Я смотрела на принцессу, слушала её восторженные речи, обращенные к возлюбленному, а после сбивчивые рассказы о том, как ей легко и радостно рядом с Димом. Картинка не складывалась. Это у умудренных опытом дам чувства к двум кавалерам — дело обычное; но робкой принцессе не давалось понимание того, как быть. Она стыдилась себя, но не могла отказаться от прогулок с Димом или от редких свиданий с Марком, к которому её тянуло точно магнитом.

— С кем бы осталась ты? — наивно уточнила Виктория, договорив.

Легко предоставить выбор кому-то другому, сбросить с себя груз ответственности за будущее. Разумеется, не мне решать её судьбу, но я ответила предельно честно:

— Присмотрелась бы к Диму. Хороший парень, искренне симпатизирующий тебе. В отличие от Марка, который несколько… специфичен.

— Что ты подразумеваешь под специфичностью? — Виктория закусила сгиб указательного пальца. — Типа «убогий», да? Некрасивый, неумный или безразличный?

Ха, тройное попадание в цель!

— Вик, не мне осуждать твоего мужчину, но мне он не нравится. Есть в нем что-то неприятное, а к тебе он относится плохо. Я понимаю, что ты влюблена. У меня тоже по юности такой козел был безрогий, от которого я слюной истекала, а он ноги об меня вытирал.

— Глупости! — Принцесса тотчас ощерилась, вскочила с кровати. — Он нормальный! Просто ты, как и мой братец, не видишь очевидного! Для вас важна внешность, статус в обществе, а мне — душа. Понятно?

Конечно. Если у человека нет вообще никаких положительных качеств, то в ход идут разговоры о душе. Бедный, туговатый на головушку и страшненький? Зато исключительно душевный.

Негодование Виктории прервал новый стук. Мы обе пасмурно уставились на дверь, а раскрасневшаяся принцесса ещё и уперла руки в бока, чтобы гаркнуть на вошедшего.

— Поли-ина, мне сказали, что ты мне всё объяснишь. Я могу зайти? — В комнату просунулась встрепанная голова. — Господи, я схожу с ума, — всхлипнул Маркелов, увидев перед собой гигантскую принцессу, и повалился в не мужественный обморок.

— Вот тебе ещё один с широкой душой. Сама и приводи его в чувство, — буркнула я, удаляясь в ванную комнату, чтобы умыть лицо.

4.

Следующий час я возвращала Саше состояние хрупкого покоя. Не обошлось без алкоголя и успокоительных речей, мол, не парься, магия — это нормально, ты втянешься, и тебе понравится. Нет, на метлах мы не летаем, нет, это чудовище тебя не сожрет, и вообще оно переживает, что напугало тебя. Переживает ведь?

— Да, — пищала Виктория, скрытая в ванной, чтобы не ранить тонкую душевную организацию Маркелова. — Извините, пожалуйста.

— Полин, это ж безумие! — Саша стучал зубами, и пальцы его тряслись, потому он никак не мог допить коньяк (между прочим, я стащила тот из личных запасов Демьяна). — Откуда взялся этот гоблин?!

В недрах пещеры ванны возмущенно запыхтела Виктория.

— Во-первых, это не гоблин, а местная принцесса, у которой есть настоящий дворец, брат-король и миллионы подданных. Во-вторых, она замечательная девушка, а в-третьих, важнее другое. Кто-то запудрил тебе мозги. Вспоминай, чем ты занимался после того, как разругался со мной?

— Работал.

— А потом?

— Домой пошел.

— А потом? — Я прищурилась, изображая следователя с многолетним стажем.

— Проснулся в комнате на первом этаже. Никакого телефонного разговора с тобой я не помню, вообще ничего.

Мы грустно помолчали, причем не знаю, о чем думал Маркелов, а я нецензурно выражалась внутри себя, ибо ситуация напрягала. Это Демьяну «всё понятно» с первого взгляда, мне же было не понятно ровным счетом ничего. Кто-то сыграл на наших воспоминаниях о «ЧайКоффском», поломал мозг Саше, чуть не завел меня в западню. Чем бы это закончилось, ни очутись рядом Демьян?..

Чутье подсказывало, что мои похороны пришлось бы устраивать заново.

— А можешь попросить свою принцессу выйти? — Маркелов боязливо глянул в сторону ванны.

— Вик, ату его! — фыркнула я под сдавленный писк моего бывшего работодателя.

Дверь медленно открылась. Гора в человеческом обличии плотоядно оскалилась вместо приветствия. Повисло молчание, во время которого Саша осматривал Викторию так, будто думал, как бы её сбагрить по выгодной цене. Он переводил взгляд с туфелек сорок четвертого размера на необъятную грудь, пристально изучал редкие волосенки.

— Любопытный типаж, — признался он после. — И много вас таких… зеленых?

— Тебя это сильно волнует? — ответила я с долей раздражения.

Вообще-то чувство такта у Маркелова всегда было на высшем уровне — хаму сложно управлять рекламным агентством, где всегда нужно кому-то улыбаться и кого-то ублажать, — а тут его словно с цепи сорвало. Виктория, впрочем, настолько привыкла к обсуждениям своей внешности, что лишь хихикнула:

— Я единственная и неповторимая на многие километры во всех направлениях.

Любопытство в Саше зашкаливало, поэтому он завалил принцессу вопросами разной степени приличия. Меня допрос с пристрастием напрягал, а Виктория весело рассказывала о жизни в теле стокилограммового монстра. Потом она отправилась в замок, а у Маркелова разболелась голова (видимо, от переизбытка знаний), и он завалился спать прямо на моей кровати. Я же прихватила с собой зонтик и плед и уселась на любимую скамейку во дворе, дожидаясь, когда в окнах спальни Демьяна зажжется свет. Накрапывал дождь, разбивался об изумрудную листву розовых кустов, колотил о стены.

Наконец, чернота сменилась желтоватым огоньком, и я вернулась в дом. Дверь в комнату была открыта — добрый знак, потому что в особо тяжелые дни господин долины Роз попросту запирался на всевозможные замки. В спальне его не оказалось, зато из ванной комнаты доносился приглушенный плеск воды. Я поскреблась в дверь, но ответа не последовало — что я расценила приглашением войти. Демьян лежал в воде, прикрыв глаза, и лицо его казалось слепленной посмертной маской.

Он не шелохнулся, когда я присела на бортик, только чуть слышно вздохнул.

— Мне уйти?

— Останься. Завтра с утра твоему другу подчистят память и отправят восвояси.