На главном направлении - Антипенко Николай Александрович. Страница 64

Какие потери в людях мы понесли во время Висло-Одерской операции? По предыдущему опыту мы ожидали, что потеряем ранеными около 12 процентов от численности личного состава, а фактически с 14 января по 5 февраля их оказалось 6 процентов. Высокие темпы наступления значительно сократили наши потери. Что касается динамики потерь, то здесь повторилась картина, характерная для всех других наших наступательных операций Великой Отечественной войны: наибольшее число потерь наступающая сторона несет при прорыве подготовленной обороны противника, а также на завершающем этапе операции, когда войска достигли заданного рубежа, а противник усилил сопротивление.

Как и следовало ожидать, наибольшие потери понесли армии ударных группировок фронта (5-я ударная, 8-я гвардейская, 1-я и 2-я гвардейские танковые). Наименьшие потери имели 3-я ударная армия (3 процента) и 1-я Польская армия (2,6 процента). Если в начале войны среднесуточные санитарные потери для армий, наступавших на главном направлении, составляли 1–2 процента, то в данной операции они составляли в среднем 0,4 процента.

Искусно организованный маневр медицинскими учреждениями в ходе наступления позволил резко сократить пути санитарной эвакуации и обеспечить лечение большинства раненых на месте вплоть до полного их выздоровления. Свыше 50 процентов раненых возвращены в строй после излечения в границах фронта.

Висло-Одерская операция существенно отличалась от других и по способам выноса раненых с поля боя. Быстро отходивший противник не мог оказывать повторного воздействия огнем на раненого, не мог выводить из строя санитаров-носильщиков. Благодаря опыту и самоотверженности низового звена медицинской службы свыше 80 процентов всех раненых доставлены на полковые медицинские пункты в течение первых трех часов после ранения, а это уже само по себе в огромной степени облегчает возврат человека в строй. Своевременно найти раненого на поле боя, лежавшего в овраге или засыпанного снегом, тут же оказать ему первую доврачебную помощь, бережно доставить на медпункт — в этом благородство опасного труда санитаров, нередко жертвовавших своей жизнью ради спасения товарища.

Висло-Одерская операция показала возросшее мастерство организаторов медицинского обеспечения в дивизиях, армиях, на фронте. Имена начсанармов и руководителей фронтового звена медицинской службы — генералов А. Я. Барабанова, В. И. Попова, Б. И. Ибрагимова, профессоров И. С. Жорова, М. Ф. Рябова, Э. М. Каплуна, Г. А. Знаменского и других — навсегда вошли в историю великой освободительной борьбы советского народа против фашизма.

Висло-Одерская операция завершилась невиданным по масштабу оперативным маневром войск в северном направлении. Разрыв между левым флангом 2-го Белорусского фронта и правым флангом нашего фронта превысил к концу января свыше 100 километров. Еще с 22 января противник начал усиливать свою группировку в Померании. К концу первой декады февраля во вновь созданной группе армий «Висла» под командованием Гиммлера, сосредоточенной в междуречье Вислы и Одера, находилось «16 пехотных, 4 танковые и 2 моторизованные дивизии, 5 бригад, 8 отдельных групп и 5 гарнизонов крепостей. Кроме того, в резерве группы армий „Висла“ имелось 4 пехотные и 2 моторизованные дивизии» [32]. Предвидя возможность нанесения противником контрудара по открытому правому флангу 1-го Белорусского фронта, командующий развернул фронтом на север четыре общевойсковые, две танковые армии и кавалерийский корпус.

Если бы с первых дней январского наступления не была восстановлена железная дорога со стороны Демблина с продолжением на север и далее на запад, трудно представить, как можно было бы обеспечить вновь возникший фронт на померанском направлении.

Помогло нам и еще одно немаловажное обстоятельство: если бы Г. К. Жуков не сократил артиллерийскую подготовку на Висле и не сэкономил этим около 30 тысяч тонн боеприпасов, то даже при хорошо работающих коммуникациях нам нечего было бы подвозить. Войска как нашего, так и 2-го Белорусского фронта, отражавшие контрудар противника со стороны Померании, а затем и разгромившие здесь вражескую группировку, израсходовали на эту операцию значительную часть боеприпасов и горючего.

От тыла потребовались новые усилия, чтобы в кратчайший срок пополнить запасы материальных средств и принять другие меры для обеспечения войск в новой операции. Вся сеть военно-автомобильных дорог в направлении Арнсвальде и Пиритца обслуживалась дорожными частями фронта. Более 2 тысяч автомобилей, выделенных из фронтового резерва, доставили на правое крыло за первые пять суток 7 тысяч тонн боеприпасов, а всего до конца операции — 20 тысяч тонн. Часть железнодорожных составов с боеприпасами и горючим, вышедших из Варшавы и Демблина, была переадресована в армии правого крыла. Чтобы ускорить восстановление железной дороги в полосах 47-й и 61-й армий, мы перебросили туда дополнительно железнодорожные восстановительные части, снятые с южных участков фронта. В районах Вонгровеца и Ландсберга в короткий срок развернули фронтовые госпитали на 15 тысяч коек. По масштабу и срокам описанный маневр тыловыми частями и материальными средствами является одним из интересных и поучительных примеров работы фронтового тыла в минувшую войну.

В ходе войны выявилась необходимость учредить подчиненную начальнику тыла инспекцию в составе 10–12 человек. В основном ее задача сводилась к тому, чтобы проверять исполнение важнейших решений Военного совета и начальника тыла фронта по вопросам материально-технического обеспечения войск. В отдельных случаях приходилось поручать инспекторам проверку сведений о крупных недочетах в работе служб тыла фронта или материальных недостачах.

Возглавляли инспекцию опытные юристы. Первым начальником ее на нашем фронте стал полковник Александр Александрович Свиридов, бывший заместитель прокурора фронта.

Его особенно уважали за осторожность, за вдумчивый подход к каждому вопросу и каждому человеку; он никогда не делал опрометчивых выводов, особенно в тех случаях, когда решалась судьба людей. Однако А. А. Свиридов недолго находился на этом посту.

В районе Сохачева случилось так, что 9-й танковый корпус генерала Н. Д. Веденина, преследуя в быстром темпе отходившего противника, оказался далеко впереди войск своей 2-й гвардейской танковой армии. Генерал Веденин радиограммой донес командованию, что дальнейшее движение и маневрирование в тылу противника затруднено якобы из-за ограниченных ресурсов дизельного топлива и просил ускорить его подачу. Командующий фронтом сделал мне по этому поводу замечание и приказал проверить обеспеченность горючим на месте и ускорить доставку его в район расположения корпуса. Отдав распоряжение о направлении в 9-й корпус двух батальонов автоцистерн, я поручил полковнику Свиридову лично возглавить комиссию по проверке, замерить горючее в баках танков.

В то время разрозненные части противника бродили по лесам и дорогам и нередко нападали на наши одиночные автомобили. Свиридов со своей группой на двух машинах благополучно добрался до корпуса и выполнил задачу. Выяснилось, что ни одного танка с пустым баком не оказалось.

На обратном пути по лесной дороге машина Свиридова несколько отстала от впереди идущей, потеряв ее из виду. На развилке дорог стоял знак с надписью «заминировано» и со стрелкой, указывавшей объезд. Двинувшись в объезд, машина через несколько минут попала в засаду к фашистам, которые расстреляли всех, находившихся в ней, и скрылись, даже не отобрав у убитых документы.

Новый начальник инспекции тыла фронта подполковник Б. А. Мариупольский, также юрист по образованию, обладал теми же ценными качествами, что и его предшественник. Инспекция всегда занималась рассмотрением важных вопросов, и я не допускал того, чтобы ее превратили в придаток следственных органов. Жизнь выдвигала множество проблем, и именно для этой цели важно было иметь инспекцию, укомплектованную квалифицированными кадрами разных специальностей. Благодаря помощи инспекторов мы избегали ошибок в оценке отдельных работников.