На главном направлении - Антипенко Николай Александрович. Страница 96

Нельзя же все возложить на государство. А мы сами — разве не часть государства?

Медицинская служба оказалась в этом смысле в наиболее тяжелом положении. Порой, когда иного выхода не было, сами врачи, медсестры, санитары надевали спецовки и принимались за работу в качестве печников, маляров, стекольщиков, лесозаготовителей и т. п. Но долго так продолжаться не могло, и мы начали создавать «нештатные» ремонтно-строительные организации из вербуемых местных жителей и из выздоравливающих в госпиталях. К концу войны в распоряжении начальника тыла 1-го Белорусского фронта насчитывалось свыше 2 тысяч строителей, оснащенных необходимой техникой. Конечно, это не решало вопроса, но кое-что все-таки давало. На тех фронтах, где случайно задержались военные строители из Главвоенстроя при СНК СССР, их не отпускали до конца войны, хотя это считалось делом незаконным.

А что делалось в Квартирно-эксплуатационном управлении Красной Армии? Достаточно напомнить, что в первые же дни войны было эвакуировано 120 военно-учебных заведений, 80 ремонтных баз, свыше 200 госпиталей, около 100 центральных учреждений Наркомата обороны. Местные власти на востоке едва справлялись с размещением прибывших промышленных объектов и эвакуированного населения; военные же сами должны были позаботиться о себе.

Волей-неволей стали организовывать ремонтно-строительные органы при квартирной службе Наркомата обороны, и это вылилось в грандиозную созидательную работу, которую и поныне не всякий может оценить. Своими силами органы тыла, в частности квартирная служба, за короткий срок разместили в тыловых округах свыше 3 миллионов человек. Ввиду огромного скопления на крупных узловых железнодорожных станциях одиночно следовавших военнослужащих специально для них оборудовали привокзальные общежития на 15 тысяч коек. Квартирная служба построила на востоке земляночных городков на 1,9 миллиона человек, где размещались запасные части. Кроме того, приспособили много всевозможных временных помещений под госпитали, в которых разместили 1388 тысяч раненых.

И после того как начался процесс реэвакуации на запад, строительно-квартирным органам легче не стало. Многие здания, куда возвращались люди, занимавшие их прежде, пришли в ветхость, требовали капитального ремонта. А тут новая задача: разместить вновь организованные 15 суворовских училищ.

Силами военных строителей за годы войны заготовлено более 2 миллионов кубометров деловой древесины. Всевозможных работ по необоронительному строительству выполнено вновь созданными в системе тыла строительными органами на 4 миллиарда рублей (в ценах того времени). Это поистине грандиозно!

Во главе квартирной службы стоял необыкновенно заботливый, энергичный, исполнительный, отличавшийся пунктуальностью генерал-майор Лука Семенович Колядко. В годы гражданской войны он был адъютантом М. В. Фрунзе. Видимо, от своего учителя унаследовал этот генерал постоянную заботу о воинах, стремление как можно глубже знать их жизнь на фронте. Вместе с Л. С. Колядко в органах квартирной службы работали его помощники И. В. Кондратьев, Г. Ф. Гришаенко, В. И. Тимофеев, К. А. Александров, Н. М. Лебедев, А. А. Сазонов, В. С. Тарлычев, С. А. Антонов и другие замечательные товарищи.

Некоторым работникам из Главвоенстроя при СНК СССР, которых война застала на западной границе, почти все военные годы пришлось выполнять задания фронтового командования. К числу их относятся полковник, ныне генерал-майор в отставке Г. И. Саркисов, военный инженер 2 ранга, ныне генерал-полковник в отставке Герой Социалистического Труда Н. М. Попов и другие. После войны многие офицеры-строители, специалисты по проектированию промышленных зданий, возвратились в свое ведомство.

Известно, в какой мере успех строительства зависит от проектировщиков. Наркомат обороны с давних пор имел свою организацию — Центрвоенпроект с филиалами в округах. За свою долголетнюю историю он приобрел большую известность, разработав немало затем осуществленных интересных проектов, в том числе танкоремонтного завода в Брянске, научно-исследовательского института в Чкаловской (Московской области), крупных производственных комплексов для всех родов войск, Домов Красной Армии во многих гарнизонах, военного санатория имени Ворошилова в Сочи и др.

Большая заслуга Центрвоенпроекта — типовое проектирование наиболее массовых видов военных сооружений: казарм, домов начсостава, столовых, учебных корпусов, клубов, госпиталей и др. Типизация проектирования и стандартизация строительных изделий — тот особый вклад, который внес Центрвоенпроект еще до войны. Да и в годы войны пригодились эти типовые проекты, в виде альбомов разосланные фронтам и округам. На нашем фронте, в частности, использовали проекты и рабочие чертежи для дезинфекционных камер, водомаслогреек, бомбоубежищ и др.

В годы войны военные архитекторы и строители занимались строительством крупных оборонных заводов в Сибири, новых цехов Кировского танкового, Томского кабельного заводов и других объектов, предусмотренных решениями ГКО. Бригада военных строителей и архитекторов под руководством начальника Центрвоенпроекта Д. М. Когана в 1943 году восстановила разрушенный немцами нефтепровод на трассе Грозный — Ростов протяженностью 600 километров с насосными станциями, эстакадами и мостами. Это имело исключительно важное значение: войска получали по этому трубопроводу по 2300 тонн горючего ежесуточно.

Среди инженеров и архитекторов Военпроекта добрую славу снискали инженер-полковник А. М. Атариков, длительное время возглавлявший эту систему, инженер-полковник Д. М. Коган — главный инженер, а затем начальник Центрвоенпроекта (он более 30 лет беспрерывно проработал в этой системе); главный конструктор Центрвоенпроекта инженер-полковник П. Е. Гнедовский, инженер-полковники М. И. Смирнов и М. М. Дзисько, инженеры Г. Г. Кореновский, А. С. Бухаров, Н. И. Гайгаров, В. Е. Асс, В. М. Новосадов, К. А. Фомин, В. И. Хуциев, М. М. Ткачева, Л. М. Мочин, С. Д. Левитан и многие другие. Всего в этой системе насчитывалось до 3 тысяч инженеров-архитекторов.

В обучении военных архитекторов большую роль сыграли И. В. Жолтовский и Л. В. Руднев. Хочу напомнить, что И. В. Жолтовский неоднократно встречался с В. И. Лениным в Кремле. Владимир Ильич подолгу беседовал с ним об архитектуре новой эпохи, о ее будущем. Вождь революции советовался с Жолтовским о плане строительства Москвы, сооружении метрополитена, возможности нового жилищного строительства в юго-западном направлении — в районе Воробьевых гор. Беспокоился В. И. Ленин о сохранении памятников древнего зодчества и вообще всего, что было создано художественным гением нашего народа. Об этом И. В. Жолтовский поведал в своих воспоминаниях.

Известно, как велики были разрушения, причиненные войной. Всюду стояли развалины, тысячи семей военнослужащих остались без крова, а солдаты в казармах спали в два-три яруса. Трудное положение создалось для летно-технического состава: все жилые здания, построенные до войны вблизи аэродромов, оказались разрушенными; летчики жили в землянках, без света и тепла.

Еще в ходе войны И. В. Сталин часто возвращался к вопросу о том, что в Наркомате обороны необходима своя строительная организация.

Осенью 1945 года меня вызвали в Москву. По приезде из Берлина я представился первому заместителю наркома обороны Н. А. Булганину. Разговор зашел о перспективах моей дальнейшей службы. Н. А. Булганин, как бы между прочим, сообщил о возможном создании военно-строительной организации. Затем беседа перешла на другие темы, и я не придал этому сообщению особого значения. Но через несколько дней меня представили в Кремле членам Политбюро ЦК ВКП(б) как кандидата на должность начальника Главвоенстроя Вооруженных Сил.

С этого и началась не совсем обычная для меня работа: строить «от края и до края, от моря и до моря».

Мне было 44 года. Энергии еще хватало. С чего же начинать?

Подлежала разделу организация Главвоенпромстрой при СНК СССР. Недостроенные объекты Наркомата обороны передавались вместе с техникой и кадрами во вновь создаваемый Главвоенстрой Вооруженных Сил. Таких объектов было много, а техники, тем более кадров — очень мало.