Приматы моря - Акимушкин Игорь Иванович. Страница 12

– Давайте другого краба, – сказал натуралист. – И держите крепче.

Опустили второго краба. Осьминог с вожделением посматривал на него, но не хотел расстаться с первой добычей. Краб, покачиваясь, приближался. В осьминоге, казалось, боролись два чувства – жадность и благоразумие.

Жадность восторжествовала. Удерживая пойманного краба семью лапами, он протянул восьмую вверх и схватил новое угощение. Как огромная гусеница, щупальце поползло вверх по бечевке. Бечева туго натянулась.

– Эй! Не тяните так веревку! – крикнул натуралист служителю: он думал, что бечевку потянул к себе человек.

– Это не я, сэр. Это осьминог. Он такой сильный, что я боюсь не оборвется ли бечевка.

– Хорошо. Тогда держите ее крепче: посмотрим оборвет ли?

Рывок, еще рывок. Осьминог дернул третий раз, и бечевка лопнула!

В том же аквариуме осьминоги, случалось, выдергивали пробки из сливных отверстий на дне бассейна. Вода устремлялась вниз по канализационным трубам, и без – рассудные геркулесы оставались на суше.

ЧТО ОНИ ЕДЯТ

Фред Влес, французский натуралист, должен был прокормить большую компанию осьминогов. Их содержали на биостанции для экспериментов.

Ловить каждый день свежих крабов и устриц – нелегкая задача, и Фред Влес решил найти недорогих заменителей.

Попробовал кормить осьминогов мясными отходами, кусочками хлеба и картофелем: опыт не удался. Стали давать пленникам куриные яйца – яйца понравились осьминогам. Но вот беда – слишком дорогой это продукт, не дешевле устриц.

Однажды Влес увидел, как осьминог с аппетитом уплетает испорченное яйцо. Ура – проблема решена! Осьминогов стали кормить сваренными вкрутую тухлыми яйцами, которые почти ничего не стоили. По половине яйца на осьминога в день – таков был рацион.

Основная пища головоногих моллюсков – рыбы, крабы и ракушки. Но многие виды (особенно глубоководные) охотно едят и падаль. Едят и друг друга. Мелкие кальмары и осьминоги живут в постоянном страхе за свою жизнь, которой угрожает алчность их более крупных собратьев. Это одно из обстоятельств, затрудняющих содержание осьминогов в аквариумах: более крупные спруты съедают мелких. И не всегда голод служит причиной каннибализма. Поэтому еще Аристотель, раздумывая над дурными обычаями полипусов, решил, что они едят друг друга, чтобы поддерживать в себе жизненную силу: осьминог, не отведавший осьминожьего мяса, будто бы хиреет и умирает.

Еще более странная привычка спрутов – автофагия, самопожирание.

Натуралисты наблюдали иногда, как содержавшиеся в неволе осьминоги вдруг без всякой видимой причины начинали себя есть! Обкусывали начисто щупальца и… умирали.

Порой самая невероятная «дичь» может служить пищей голодным спрутам.

Один натуралист из Сингапура видел во время отлива, как небольшой осьминог (Octopus filamentosus) пожирал… паука. Паук дезис большой любитель моря. В отлив он бегает по мокрым камням и поникшим водорослям, а когда море вновь заливает литораль, прячется в какой-нибудь щели и затягивает вход паутиной. Паутина, словно импрегнированная ткань, не пропускает воду, и в подводном убежище паука всегда сухо.

Осьминог сцапал паука на пляже, когда тот был занят, по-видимому, поисками подходящей дырки, в которой намеревался переждать прилив.

В Полинезии рассказывают, что по ночам осьминоги выползают на берег и охотятся на крыс, снующих по прибрежным камням (крысы во множестве расплодились на океанических островах). Одна из наиболее распространенных приманок для осьминогов, пишет Фрэнк Лейн, которой часто пользуются местные рыбаки, – это грубая модель крысы!

Бывает, что осьминоги вылезают на берег, чтобы поохотиться здесь на крабов. Моллюски хорошо себя чувствуют только во влажной среде и долго оставаться вне воды не могут. Говорят, что, прежде чем выбраться на сушу, они обильно поливают берег из воронки и таким образом обеспечивают максимум влаги на опасном пути через каменистые дебри чуждой стихии.

Там же, в Полинезии, рассказывают, будто осьминоги залезают даже на фруктовые деревья, чтобы полакомиться сочными плодами пандана.

Нелегко в это поверить. Правда, при случае осьминоги едят и растения. Это установлено наукой. В 1916 году английский зоолог Мэсси описал осьминога, желудок которого был набит водорослями. Мэсси решил, что хищник перешел на необычную диету в силу обстоятельств: жил он в небольшой лагуне, отрезанной от моря, где, кроме водорослей, не было ничего съедобного.

Хотя головоногие моллюски и очень прожорливы, при необходимости они могут подолгу голодать. В аквариумах осьминоги иногда жили без пищи несколько недель, а насиживающие самки, мы знаем, ничего не едят около двух месяцев, иногда и больше, пока не выведут детенышей.

ПОЧЕМУ У ЗАЙЦА ШКУРА ТОНКАЯ

Попробуйте схватить ящерицу за хвост – хвост останется у вас в руках, а ящерица юркнет в щель в старом пне. Хвост у ящерицы скоро снова вырастет.

Схватите кузнечика за ножку-ходулю – он оторвет ее и ускачет на одной ноге.

Голотурия, [29] спасаясь бегством, оставит в ваших руках ту половину, за которую вы успели схватить. А иные голотурии выбрасывают через рот, словно из катапульты, свой кишечник – на, мол, ешь, только меня оставь в покое!

У зайца нет длинного хвоста, как у ящерицы, с которым он мог бы при необходимости расстаться. Не может он пожертвовать и ногой, как кузнечик. Ведь быстрые ноги – его единственное спасение.

Другое дело оставить в пасти хищника шерсти клок… Вот почему у зайца шкура тонкая. Схватит лисица зайчишку за бок, он рванется и убежит. Не была б у него кожа тонкая, как пергамент, не рвалась бы легко, и косой так дешево не отделался бы.

На месте содранной шкуры у зайца не появится ни кровинки, и рана скоро зарастает новой шерстью.

Легко расстаются со своей шубкой и другие зверьки. Садовая соня, маленькая, похожая на белочку зверюшка, «выскакивает» из своего хвостика, если хищник схватит за него. Пушистая шкурка легко лопается, и соня убегает с голым хвостиком, но живая.

Суслик и бурундук, говорят, поступают так же.

А маленькая коричневая ящерица, что живет на островах Палау в Тихом океане, моментально выскакивает из своей кожи, если вы накроете ее рукой. В руке останется тонкая шкурка, а голенькая ящерица юркнет под камень.

Такое безжалостное, но спасительное самокалечение ученые называют автотомией – саморазрезанием. Многие животные прибегают к этой операции, чтобы избежать неминуемую гибель.

Автотомия – древнейшее средство страхования жизни – есть в арсенале защитных приспособлений и у осьминога. Восемь длинных рук, которые исследуют каждую пядь незнакомого пространства, когда осьминог выходит на добычу, чаще других частей тела подвергаются опасности.

Щупальца прочные – ухватившись за одно, можно всего осьминога вытащить из норы. Вот тут спрут «автотомирует» себя: мышцы попавшего в плен щупальца спазматически сокращаются. Сокращаются с такой силой, что сами себя разрывают. Щупальце отваливается, словно ножом отрезанное. Хищник получает его в виде выкупа за жизнь.

Осьминог Octopus defilippi в совершенстве постиг искусство автотомирования. Схваченный за руку, он тотчас расстается с ней. Щупальце отчаянно извивается – это ложный маневр принесенного в жертву камикадзе – враг бросается на него и упускает главную цель. Отверженное щупальце долго еще дергается, и, если отпустить его на свободу, пытается даже ползти и может присасываться. Осьминог отбрасывает обычно около 4/s всей руки, хотя может оторвать щупальце и в любом другом месте. Ящерица не обладает такой свободой действия: она переламывает свой хвост только в строго определенной точке по заранее намеченной природой линии.

Рана на месте оторванного щупальца не кровоточит, кровеносные сосуды сильно сокращены и тем самым как бы сами себя зажимают. Кожа на конце обрубка начинает быстро нарастать на рану и затягивает ее почти всю. Приблизительно через шесть часов после автотомии кровеносные сосуды расширяются и из пораненных тканей начинает слабо струиться кровь, которая плотным сгустком, словно тампоном, закрывает не затянутую еще кожей оперированную поверхность щупальца.