«Последний удар: Перезагрузка» (ЛП) - Клэр Джессика. Страница 15

— Дейзи, Дейзи, — бормочу я, обнимая её.

— Что происходит? — требовательно спрашивает она, но я слишком занят, расцеловывая её лицо и доказывая себе, что она цела.

— Ник, — повторяет она, когда я, наконец, останавливаюсь.

И только теперь я замечаю, что позади неё стоит Кристина.

— А вы тут были заняты? — глупо спрашиваю я, понимая, что нахожусь в женской уборной.

— Нет. Просто ты всегда говорил, что в случае чрезвычайной ситуации нужно идти в туалетную комнату. Вот, я и решила, что здесь безопаснее всего в здании, — и она гордо улыбается.

— Ах, котенок, да. Я так горжусь тобой. Пойдем, мы сейчас найдем более безопасное место.

Я беру её за руку и тяну за собой, но она упирается.

— Что такое?

Она поворачивает голову, и девушка позади неё делает шаг вперед. Я не перестаю хмуриться. Я здесь для того, чтобы защищать Дейзи и никого другого. Кристина вянет под моим яростным взглядом.

— Она – мой друг, — умоляет Дейзи.

По какой-то причине для Дейзи важно иметь друга. Я не могу отвергать это, поэтому резко киваю, показывая, чтобы они следовали за мной.

В основном, холл пустой, и студенты рассаживаются на подоконниках. Если в кампусе стрелок, многие из них будут ранены не столько пулями, сколько шрапнелью от всего, что разобьется от пули. Охранники стоят у дверей и не выпускают людей.

— Мы идем на крышу, — говорю я. — Нам нужна самая высокая точка в этом здании.

Дейзи следует за мной, не задавая вопросов и внимательно смотря под ноги, пока мы поднимаемся по лестнице. Доступ к крыше не заблокирован. Двери блокируются снаружи, а не изнутри. Система пожарной безопасности не даст им закрыться, пока заперты главные двери.

На крыше мы обнаруживаем небольшую группу людей, некоторые из них курят. Один человек в припадке тупости склоняется над низким бортиком. Здание пятиэтажное. Порыв ветра или чья-то рука на плече, и он расшибется насмерть.

Я подвожу девушек к углу, образованному стенками вентиляционных шахт, и усаживаю их спиной. Присев рядом, я осматриваюсь. На тротуарах до ужаса пусто. Тишина напоминает мне строчку из рождественского стихотворения, которое мы читали с Дейзи.

«Не мешай ничто покою,

Даже мышь не смей скрести».

— Ты знаешь, почему? — спрашивает Дейзи.

Она обнимает Кристину, которая прижимается к ней. Куртка Кристины не предназначена для холодной погоды. Дейзи должна купить ей новую. Позже я скажу ей об этом.

— Предполагаю, стрелок, возможно, угроза бомбы, но я не вижу собак.

Пустота на улицах и эвакуация в зданиях скорее указывают на стрелка. Я просматриваю крыши. Самая высокая точка кампуса – колокольня на крыше административного здания. Там может быть любой умный снайпер. Я вычисляю расстояние. Между нами около пятисот футов и два здания. Но есть и большой широкий газон, который может стать проблемой.

— Не делай этого, — предупреждает Дейзи.

— Не делать чего?

Она гладит мою руку:

— Я вижу, что ты задумал. Хочу, чтобы ты остался здесь и сохранял меня в тепле и безопасности.

— Я не могу сохранить твою безопасность в опасности.

Изучаю, нет ли движений на колокольне, и высматриваю любые аномалии. Мой прицел оказался бы сейчас полезным. Я сдвигаюсь к двери, готовый рвануть в неё.

— Ник!

Её резкий командный голос очень отличается от обычной мягкости.

— Тебе нужно остаться здесь, — чуть смягчается она. — Пожалуйста. Это не наша проблема, а колледжа. Пусть они сами позаботятся об этом.

Девушка невесомо кладет свою мягкую руку на мою, но я не могу сдвинуться. Её прикосновение имеет такой же эффект, как кандалы. Я сажусь рядом с ней, обнимаю и утешаю её, а она обнимает свою подругу. По крайней мере, мы вместе. Это всё, что имеет значение. Мы будем сидеть тут на холодном ветру со снегом, пока сигнал не сообщит, что всё спокойно.

Глава 9

Дейзи

Я очень волнуюсь за Ника.

Пока мы возвращаемся в аудитории, он сжимает мою руку своей с неумолимой силой. Я не против, ведь понимаю, что Нику так нужно. И мне это в действительности нравится. Я понимаю все его причуды, такие как потребность прибежать за мной во время эвакуации, ношение пистолета с собой и даже пистолет под матрасом, о котором, как он думает, я не знаю. У Ника есть особенности, которые я игнорирую, потому что люблю его. Но есть кое-что, что я не могу игнорировать.

Сейчас у него дикий взгляд, плечи напряжены, а его свободная рука в кармане. Знаю, он готов вытащить оружие в любой момент.

И это очень плохо, особенно, когда в кампусе угроза.

Дело в том, что хоть мы с Ником не так давно вместе, но я много лет жила с отцом и научилась понимать, когда человек балансирует на грани самоконтроля. И это я вижу сейчас, когда смотрю на моего Ника. Он всегда себя контролирует и способен справиться с любой ситуацией, и это меня тревожит.

Когда мы поворачиваем к моему классу, я сжимаю его руку:

— Я не хочу сегодня идти на занятия, Ник. Хочу пропустить. Отвезешь меня домой?

Его тёмный взгляд наполняется облегчением, и понимаю, что делаю правильный выбор. Дома Ник сможет защитить меня, пожирать глазами, губами и сердцем, пока не успокоится. Поэтому я притворяюсь, что напугана немного сильнее, чем на самом деле, и посылаю ему беспощадный взгляд:

— Ты не против, правда, Ник?

— Нет, — выдыхает он, быстро целуя меня. — Всё, что угодно для тебя, котенок.

Я посылаю Кристине извиняющийся взгляд, когда Ник притягивает меня к себе:

— С тобой будет всё в порядке?

Она кивает и начинает что-то говорить, но Ник тянет меня так быстро, что я не слышу её. Всё, что мне остается следовать за ним на стоянку к нашему безвкусному седану. Ник за рулем ведет себя так, будто летучая мышь несется в ад.

Я наблюдаю за ним, пока мой разум находится в состоянии покоя. Всякий раз, когда мой отец взрывался, я отвлекала его, фокусируя на чем-то другом. У моего отца панику вызывал внешний мир. И каждый раз, когда отец становился резким и маниакальным, я совершала какой-нибудь маленький проступок, чтобы он выместил всё на нем. Например, роняла тарелку во время обеда. Или сжигала суп. А могла нанести немного теней на веки. И тогда мой отец срывался и извергал весь свой гнев. На день или около того он отвлекался от внешнего мира, фокусируясь на мне.

Я могу сделать то же самое для Ника.

Когда мы подъезжаем к дому, Ник практически врезается в наше паковочное место. Затем мы выходим из машины, и он тащит меня за руку до нашей квартиры. Как только мы оказываемся внутри, он запирает дверь и направляется в свободную спальню, только её окна выходят на улицу. Пальцами он раскрывает жалюзи и просматривает улицу.

Эту сторону Ника я вижу не часто, он хитман. Нет, он остается наемным убийцей каждый день, но паранойя, бдительность и хищный блеск в глазах появляются не часто. В одной руке у него пистолет, а другой он придерживает жалюзи, сканируя улицу. Всегда сканирует окружающий мир.

Хочет быть готовым защищать меня.

Я снимаю пальто и вешаю его на крючок, а потом перчатки и обувь. Знаю, что нужно делать, чтобы вернуть его в нормальное состояние. С отцом было необходимо сделать что-то неправильное, чтобы рассердить его и заставить взорваться.

С Ником ничего неправильного. Никакого гнева, и безусловно, никаких обязанностей.

— Коля, — зову я. — Отойди от окна.

Сокращенный вариант имени привлекает его внимание.

— На случай, если за нами кто-то следил по пути домой, — начинает он.

— Никто за нами не следил, — говорю я ему, снимая свои вельветовые джинсы, и кидаю их на ковер. — Идем. Я вспотела и хочу принять душ. Пойдем со мной?

Ник смотрит на мои ноги, наконец, я заполучаю всё его внимание. Продолжаю снимать одежду, двигаясь в ванную комнату, будто сегодня обычный день, и Нику не о чем волноваться. Ключ к нормальности Ника в том, что я должна быть нормальной, чтобы Нику не показалось странным, как его застенчивая Дейзи собирается умотать его в полдень. А я определенно планирую умотать его.