Этикет & шпионаж (ЛП) - Кэрриджер Гейл. Страница 13

На середине коридора распахнулась дверь, и появился джентльмен неправдоподобной заурядности по росту, сложению и виду. Его неопределенные черты только подчеркивала причудливая алая шляпа из бархата. И лицо под шляпой, насколько видела Софрония, отнюдь не лучилось добротой.

Глава 5

— Фто — фто? — пробурчал мужчина, будто был туговат на ухо.

Лицо его отличалось исключительной бледностью и горделиво выставляло непритязательные усы, которые высоко и как — то осторожно умостились на верхней губе, будто бы слегка стесняясь: того и гляди соскользнут прочь и станут бачками или чем — то, более присущим моде. Мужчина носил очки и через стекла скосил взгляд на Софронию.

— Кто здесь ходит?

У него обнаружилась забавная манера говорить, избегая участия зубов.

«Будто они ему мешают».

— Извините за беспокойство, сэр, — начала Софрония.

— Что это за адский шум? Горничная! — Мужчина пронзил взглядом механизм, преграждавший путь Софронии. — Прекратите это немедленно.

Механическая служанка продолжала пронзительно свистеть.

— Горничная! — заорал мужчина. — Говорит профессор Светлякоуп! Протокол конца тревоги гамма шесть мое око засолено и червь дуется в полночь, возобновляйте предыдущий путь.

Сирена смолкла, горничная отвернулась от Софронии, завращавшись на рельсах, словно вся состояла из шарикоподшипников. И устремилась по коридору.

Мужчина вышел за пределы дверного проема, пропустил горничную, подошел и сердито посмотрел на Софронию.

— Что вы делаете в этой половине владений? Ученицам здесь не дозволено.

— Но, сэр, меня привела леди Линетт.

— Фто — фто? Ну и где она?

Усики затряслись в негодовании.

— Она в той комнате.

— Фто?

— Вон в той. Где избыток кисточек.

В этот самый момент механическая горничная властно ударила в указанную Софронией дверь нагруженным подносом.

Леди Линетт открыла и впустила механизм со всем съестным в придачу. Потом огляделась, встряхнув белокурыми локонами.

— Мисс Тряпочертик, и чем это вы там все время занимались? Это из — за вас механизм поднял тревогу? Я же вас предупреждала. О, профессор, простите, что мы вас побеспокоили.

— Ах, ничуть, ничуть. Я в любом случае бодрствовал.

— Это новая ученица, мисс Тряпочертик. Скрытый рекрут.

— В самом деле?

— Да. Разве не мило? У нас не было их несколько лет.

— Шесть, если точнее.

— Вы как всегда правы, профессор. Моя дорогая, профессор будет учить вас истории, выправке, хорошим манерам, этикету и изысканной манере одеваться.

И тут — то Софрония наконец оторвала взгляд от примечательных усов и заметила, что профессор и впрямь одет с иголочки, как могла бы выразиться Петуния. Вдобавок к шляпе он облачился в вечерний наряд по последней моде, словно намеревался посетить представление в одном из лондонских театров. Софрония нашла это странным, поскольку не существовало возможной причины для столь щегольского облачения на борту воздушного судна. Однако предположила, что такие усилия заслуживают одобрения.

«Уж не носят ли регулярно вечерние наряды на уроках совершенства?»

Профессор добавил:

— Я также учу справляться…

Леди Линетт прервала его резким движением головы.

И профессор закашлялся, скомкав предложение.

— А, скрытый рекрут, вводим их не спеша, да? Полагаю, вы уже встречались с Ниаллом?

— Да, сэр, — кивнула Софрония.

— Остальное позже, а?

— Мисс Тряпочертик, пойдемте! — позвала леди Линетт.

— Приятно было познакомиться, профессор.

— Взаимно, мисс Тряпочертик. Скрытый рекрут, надо же. Ну, продолжайте.

И с этим профессор плавно проскользнул в свою комнату.

Леди Линетт положила руку на лазуритовую с золотом ручку позолоченной двери и помедлила, окидывая Софронию весьма странным взглядом. Софрония предположила, что леди Линетт хотела казаться важной и деятельной, однако выглядела так, словно у нее легкое несварение желудка.

— А теперь запомните, дорогая, что здесь крайне важны проницательность и осмотрительность. Я буду внимательно за вами наблюдать. Вы ведь не хотите, чтобы мы решили, что сделали ошибку в нашем выборе?

Софрония подумала, что тут кроется скорее злая ирония.

«В конце концов, я ведь не просила привозить меня сюда!»

И все же кивнула, дав знать, что готова постараться, потом вступила следом за леди Линетт в золоченую дверь и попала… в рай.

За чрезмерным обилием кистей находились покои, которые можно было бы отыскать в каком — нибудь богатом пансионе. Чудесное отличие состояло в том, что на стенах повсюду висели ряды полок. А полки ломились от сладостей всех возможных форм и размеров: горки птифуров, леденцы, трайфлы, торты с глазурью, заварной крем и иные вкусности, какие только можно пожелать. Софрония изумленно вытаращилась.

— Восхитительно, правда? — спросил чей — то голос.

— А они… они настоящие?

Раздался смех.

— Нет, но выглядят, как настоящие, правда? Мое маленькое увлечение.

В комнате обнаружилась пожилая особа с крашеными в рыжий волосами, добрыми темными глазами и широким ртом. Тем не менее, никто не предрасположен был заметить вышеупомянутые свойства в первую очередь. О нет, прежде бросалось в глаза, что эта женщина обладала манерой, которая предполагала склонность к возвышенному стилю. Софрония могла бы придумать менее деликатный способ это определить: корсет у леди был затянут слишком сильно.

— Вам они нравятся? — улыбнулась незнакомка.

Софрония не сразу осознала, что хозяйка спрашивает не о своих статях, а о выставленной фальшивой выпечке.

— Ну, они очень… похожи на настоящие.

— Однако вы куда больше предпочли бы их попробовать, а не просто поглазеть? Не хотите ли выпить со мной чаю? Мне очень приятно было бы с вами познакомиться. Так давно в школу не принимали кого — то со стороны.

— Шесть лет, — подсказала Софрония, догадавшись, что это просто иное название скрытых рекрутов.

— Правда? Неужели так давно? Откуда вы знаете?

— Мне сказал профессор Светлякоуп.

— Вы познакомились с профессором? Какой милый человек. Определенно высоких достоинств. Ну, леди Линетт, расскажите о нашем свежем прибавлении. Она высокого достоинства?

— Я в этом уверена. У нее есть некоторые сильные стороны.

— И ясно выраженный дух благородства. Мне нравится! Ох, боже мой, мы уже забываем о хороших манерах. Я мадемуазель Жеральдин.

— Настоящая? — на всякий случай уточнила Софрония.

— Конечно, дитя мое. А почему бы и нет? Будто кто — то захочет мной притвориться!

— О, но… — Софрония уловила, что леди Линетт чуть покачала отрицательно головой. «О, да, проницательность и осмотрительность». На этой мысли Софрония сменила тему: — Рада познакомиться с вами, леди директриса. Я Софрония Анжелина Тряпочертик.

И исполнила низкий реверанс.

Директриса побледнела.

— О, милая, нам придется с этим что — то делать. Я буду обучать вас танцам и выбору украшений и туалетов. Как у вас с танцевальными па?

У Софронии бывал лишь один учитель музыки. Его наняли для всех барышень семейства Тряпочертик, но проводил он время по большей части со старшими. А это привело к быстрому отсутствию у младшей вышеупомянутого учителя. И в итоге Софрония умудрилась избежать затяжной пытки кадрилями.

— Боюсь, никак, леди директриса.

— Славно! Очень хорошо. Я больше предпочитаю неиспорченный вкус. Нет необходимости переучивать. А теперь присядьте, прошу. И выпейте чаю.

Софрония села и, секунду поколебавшись, принялась набивать рот маленькими пирожными и канапе, выставленными перед ней в ряд. Это служило доказательством, что они настоящие. И восхитительные на вкус.

«Если инситут совершенства набит пирожными, то я смогла бы со временем его полюбить».

— Да уж, — обратилась директриса к леди Линетт, с плохо скрытым ужасом наблюдая, как Софрония поглощает еду, — у нас непочатый край работы.