Этикет & шпионаж (ЛП) - Кэрриджер Гейл. Страница 17

Шиак повернулась к рыженькой:

— Агата Рохлямох, дочь известного железнодорожного магната.

Круглолицая девочка мельком оторвала взгляд от своих туфель, кивнула и снова вернулась к тщательному изучению упомянутой обуви. Софрония подумала, что даже в тринадцать бедная Агата выглядит так, словно приходится кому — то незамужней тетушкой. Ей только недоставало очков и на коленях уродливого вязания, годившегося разве что на благотворительность.

— Яркое и обворожительное общество, — язвительно заметила Моник.

Шиак по — мальчишески пожала плечами, от чего ее платье перекосилось.

— Мы только начали. Дай нам время.

Приши недовольно показала большим пальцем.

— Шиак в сущности растили волки. Достаточно только взглянуть на ее поведение.

— В сущности? — засмеялась Шиак. — Ну и что? Я все равно выше тебя по рангу.

— Леди Линетт говорит, что стиль — это все. Туфли столь же важны, как и мысли, и возможно, более могущественны в подобающем контексте, — заявила Приши, будто по памяти цитировала плакат.

На этом Моник подчеркнуто встала.

— Ну, самое увлекательное прошло. Вы простите меня? Я должна распаковать вещи.

И скривив губы при одной только мысли, что ей придется жить среди дебютанток, покинула гостиную.

Приши немедленно помахала Софронии, чтобы она присоединилась к их кружку поболтать, и понизила голос:

— Мы поняли, что Моник провалила задание по совершенству, пока вас доставляла. Профессор Лефу ее разжаловала. Вы при сем присутствовали?

— А как же, конечно присутствовали! — Димити явно целый век терпеливо ждала, когда зададут этот вопрос. — Мы были тому причиной!

Девочки в ужасе возбужденно ахнули:

— Нет!

— О, да, да! Ну, больше — то из — за Софронии. Она спасла положение и вывела из строя налетчиков, пока Моник падала в обмороки и ревела на всю округу.

Суровое личико Приши просияло.

— Будто Моник совсем не обучили. И определенно она не так рассказывала эту историю.

— Так я и поняла, но если она хорошо справилась, то почему ее понизили? — резонно спросила Димити.

Софрония осторожно посмотрела на закрытую дверь Моник, сообразив, что не обещала обеспечить молчание Димити, а лишь что придержит свой язык и не станет жаловаться учителям. По крайней мере, Димити не болтала о прототипе.

Шиак хлопнула Софронию по спине, да так сильно, что та согнулась и закашлялась.

— Молодец! Если тебе пришлось обзавестись врагом, то лучше Моник выбора нет. Улов высшего качества. И премного благодарностей — теперь нам всем с ней мучиться.

— Это не моя идея! А профессора Лефу, — возмутилась Софрония. — Кстати, а что она преподает?

Очевидная попытка сменить тему, но она удалась.

Димити, благослови ее боже, изо всех сил стремилась быть полезной. Ее явно переполняли готовые взорваться полезные сведения, которые копились, пока Софрония занималась то одним, то другим.

— Она преподает современные языки, однако Приши утверждает, что это не все.

— Разумеется нет.

Софрония заняла кресло напротив Приши, глядя широко распахнутыми глазами, и, насколько могла, изображала святую невинность. Она представила, что сидит у ног гения и старается произвести впечатление чрезвычайного им восхищения.

Шиак смерила Софронию взглядом:

— А ты молодец. Теперь вижу, почему тебя захотели принять.

Приши наливала всем чай из стоявшего рядом чайника и раздавала печенье. Димити предложила одно печенье Плосконюху. Тот понюхал его металлическим носом, потом широко распахнул рот, показав две полости: в одну складывалось про запас, другая вела к крошечному паровому котлу. Димити засунула печенье в хранилище, где оно несомненно залежится и испортится. Плосконюх продолжил исследовать комнату.

Приши завершила обслуживание и приступила к объяснениям:

— Старушка Лефу ведает современными вооружениями и развитием технологий. Она почетный член Ордена оловянного осьминога. Они не принимают женщин, формально, во всяком случае, но, конечно, используют ее чертежи.

Плосконюх добрался до Агаты и беззастенчиво разинул рот. Агата поколебалась, полезла в ридикюль и скормила ему деревянную заколку. Та попала в котел, судя по тому, что из ушей мехазверя повалил дым. Плосконюх благодарственно помахал хвостом.

— А леди Линетт преподает музыку и… — подсказала Софрония.

Приши, раздувшись от собственной важности, сделала одолжение:

— Сбор данных, конечно, принципы обмана, фундаментальный шпионаж и элементарное обольщение. Готова поспорить, что ты не захочешь посещать уроки обольщения, правда, Агата?

Агата при одной этой мысли, казалось, окаменела.

— Не переживайте, — вмешалась Шиак. — До пятнадцати лет не придется.

Софронии ничто не помешало продолжить вояж по сбору сведений.

— А мадемуазель Жеральдин… она будет вести у нас какие — нибудь уроки?

— Если ты с ней познакомилась, то уже получила первый урок. Якобы она ведет танцы и умение одеваться, но на деле она отвлекающий маневр. Вы знаете, что она единственная не осведомлена, чему учит этот институт на самом деле?

«Помимо меня, конечно».

Хотя Софрония почувствовала, что узнала о двух возможностях, ни одна из которых не имела отношения к институтам совершенства.

«Шпионы или наемные убийцы».

До сих пор она не ведала, чтобы та или другая стезя была открыта для женщин. Софрония чувствовала, что, учитывая ее пристрастие к кухонным лифтам и склонность к наблюдениям, она бы вполне наслаждалась ролью тайного агента, поскольку находила интересным шпионить за кем — нибудь. Однако не была уверена насчет наемной убийцы. Однажды она отправила Важномрачнера переехать мышь и все еще чувствовала вину за этот поступок.

— А сестра Хоршел — Чайпить ведет хозяйство?

— Ну, в том числе.

Приши в первый раз улыбнулась, показав идеальные белые зубки.

— Это уже любимые уроки Приши, — тихо оповестила Агата, заговорив в первый раз.

— Сестра Матти ведет еще медицинские курсы и теорию простых отравлений для всякого подвернувшегося случая.

Приши явно оживилась.

— Приши ждет не дождется, когда отравит своего первого мужа, — пояснила Агата. — Она большая почитательница работы Мэри Бланди (известная отравительница в 18 веке — Прим. пер.).

— О, ты мне льстишь.

«Неужели нас всех будут обучать наемному убийству? Или они шутят со мной?»

Софрония переводила взгляд с Приши на Агату. С виду не похоже, что Агата вообще знала, что такое шутка.

— И профессор Светлякоуп. Что он преподает?

При упоминании этого имени Приши притихла и снова надулась. Странно, поскольку Софронии профессор понравился больше всех учителей.

— У него история. — Агата теребила оборку на юбке. Голос слегка дрожал. — Манеры и также этикет.

— Ну а в действительности? — спросила Софрония.

— Ну, вампирология и вампирозащита. Что ж еще?

Приши притворилась раздраженной, однако она явно побаивалась.

Софрония быстро соображала. Профессор Светлякоуп упоминал, что только что встал, когда она его побеспокоила, как раз после наступления темноты. И чихал от чесночных бомб, а пробка накололась не на зуб, а на клык!

«Разумеется. Первый раз повстречала вампира», — подумала Софрония, раздосадованная на себя, что сразу это не поняла, да и в профессоре было не больно — то много… ну… вампирического.

Приши встала.

— Кстати о профессоре Светлякоупе, нам следует приготовиться, леди.

Девочки начали копошиться, собирать учебники и надевать шляпки. Появилась Моник, которая сразу же присоединилась. В пышном утреннем платье из розового шелка выглядела она очень мило. С великой суматохой девочки гуськом потянулись из комнаты вслед за Моник, которая как бы само собой заняла главенствующую позицию.

Софрония властным жестом подозвала Плосконюха. Мехазверь ткнулся в ее ботинок и преданно заглянул в глаза.

— Стоять, — строго скомандовала она и потом: — Спать.