Равеннский экзархат: доместик арканитов (СИ) - Никатор Александр. Страница 53

–Гонорий писал нашему командиру что если сразу же пнуть первые отряды, то прочие призадумаются. Вам следует “задержать-напугать-остановить”, хотя бы на пару суток, как раз эти первые триста длиннобородых – что маршем рвутся вернуть полис себе. Они в паре суточных пеших переходов от городка. Мы за сегодняшние день и ночь там будет раньше, и вы успеете осмотреть местность или спрятаться в полисе, смотря как пойдут дела... – оптимистично подытожил кавалерист.

После обеда кавалеристы пересели править лошадьми повозок, привязав своих коней сзади, а диверсанты улеглись кто где смог на дне повозок и начали отдых: впереди была ночь и охранять колонну должны были в это время именно люди Лихотатьева.

Как только стало заходить светило кавалеристы разбудили диверсантов и передав им поводья, сами свалились в сон, объяснив по каким дорогам куда править и попросив разбудить их после того как появится высоко в небе месяц.

Ничего интересного не происходило: всё те же равнины Италии, редкие холмы и высокие деревья, высокая примятая трава в полях и частые ухающие птицы над головой.

Когда ночью проснулись верховые от Гонория, то после короткого молчаливого перекуса старший из них и ещё один разведчик сели на лошадей и обмотав копыта тряпками, что бы меньше “звучать” на дороге – немедленно ускакали боковой дорогой прочь от главного пути, по которому катили повозки.

Через полтора часа вернулись кавалеристы, на взмыленных конях которых гнали: “Эти черти уже здесь, почти у самого полиса!” – громким шёпотом сообщил патлатый разведчик.

–Как? Вы же говорили у нас много времени есть в запасе! – разозлился Сергей.

–Они наверное шли почти без остановок, прямо железные люди! – пожал плечами патлатый. – Сейчас поставили лагерь между ручьём и леском, в поле у леса, примерно в трёх часах пешего хода от города и отдыхают – атака скорее всего будет завтра или послезавтра.

Все уставились на Сергея, он был главным их небольшого отряда и именно его решение определяло что они станут предпринимать по изменившимся обстоятельствам.

–Можно заехать в город и помочь защитникам отбиться со стены... – предложил было патлатый кавалерист, но Лихотатьев жестом попросил его замолчать.

–Нет! – твёрдо сказал Сергей. – У нас другая задача на выход. Итак... Мой приказ такой: повозки прячем в кустах и Вадилла, ты, друг мой, остаёшься при них в охране – сам.

–Почему я?! – вскочил на ноги славянин и тут же зашипел от боли. Резкие движения на ногах пока что давались ему с трудом.

–Сам видишь... – указал Сергей на нижние конечности Вадиллы. – Пойми, ты пока что не поправился после ранения и можешь... – он хотел было сказать что “вломить” всю группу, если свалишься из-за случайной коряги или закричишь от боли, во время ночного тихого подкрадывания, но сказал иное, – можешь не успеть за нами при отступлении в город, а бросать тебя мы не станем и тогда просто все погибнем, геройски – но глупо...

–Да ладно, командир! – махнул рукой Вадилла. – Всё понимаю! Только не забудьте меня здесь, хорошо?

–Итак, – продолжил россиянин, когда лошадей выпрягли из повозок, а сами повозки затолкали вглубь ближайших к дороге роскошных кустов-оазисов. – Провизию оставляем в повозках, как и обычную одежду – одеваемся по боевому здесь и сейчас, маскируем лица и оружие – после чего садимся по двое на лошадей и скачем, быстро как только сможем, туда где сейчас стоит лагерем противник.

–И? – заговорщически зашептали все. Озираясь, словно бы из темноты уже кто-то к ним тянул свои уши трубочкой.

–Атакуем. – Сергей спокойно подтвердил догадку своих бойцов. – Но тихо, внезапно, резко – что бы неожиданный удар привёл к нокауту!

–К чему?

–К блицкригу, шоку, парадоксу неожиданности... – проносилось в голове россиянина, но вслух было сказано нейтральное. – К успеху! Атакуем ночью и выполняем приказ Гонория: держим на расстоянии от городка, как можно дольше, всех этих варваров.

–Аа-аа-а... – протянули все разными голосами и стали собираться.

При таращившихся во все глаза кавалеристах надели мешковатые, грязно-черные или совершенно чёрные одежды. “Намазали” морды лица составами из глиняных горшков, что каждый из диверсантов приготовил себе ранее, ещё в Равенне.

Вытащили парамерионы с шипами и сики, и всё это осторожно зачехлили в длинные матерчатые аналоги ножен, но тёмных цветов. Решено было использовать их прямо через материю, если не будет времени вытаскивать или луна станет слишком яркой.

Ратсимир любовно гладил личный длинный шестопёр, с которым ему разрешил выступать

в рейд Сергей: венед оделся в любимый “медвежий жилет”, благо он был чёрного цвета – но при этом вместо овчин, на руки, нацепил тёмные лоскуты материи, такие же оборачивали и его мощные ноги.

От дротиков и стрел пока что решено было отказаться, Сергей задумывал атаку сугубо рукопашной и скорее проверочной для возможностей врага, чем полноценным боем: разведка боем, так точнее.

Россиянин залез сзади на лошадь патлатого кавалериста, также поступил и Кассиодор с другим конником. К третьему “подсел” сзади Теобальд.

Ратсимир оказался неплохим наездником и ему выдали самую крупную из лошадей ранее бывших в повозках, на ней он ехал самостоятельно. Также как и Авалия.

Прочая пара “инвикторов” села как Кастор и Поллукс на последнего коня и кавалькада стала двигаться по ночной дороге в сторону лагеря лангобардов.

По пути Лихотатьев поклялся себе обязательно сносно научиться верховой езде, ибо Авалия и прочие дружно удивились – что командир отряда скачет за спиной бойца конного разъезда, а не сам восседает в седле.

–Командир – честь и краса своего воинства! – думал Сергей, отчаянно завидуя готу что так лихо владел не только мечом, но и конём. – И болтаться сзади мешком, не есть хорошо...

Он, конечно, ехал уже раз по улицам Равенны вместе с Гонорием, но тогда лошади еле двигались и кобыла Сергея скорее просто следовала за конями впереди скачущих охранников трибуна “веронцев”. Навыков и умений не требовалось, животина без спешки двигалась за впереди идущими конями и практически сама делала повороты, иногда лишь её наездник, копируя жесты и движения Гонория, помогал лошади сориентироваться.

Примерно через пару часов прибыли к малозаметной развилке дорог у леса и патлатый кавалерист зашептал Сергею: “Уже не более четверти часа пехом! Скачем дальше или...”

–Или. – коротко ответил россиянин и приказал всем спешиваться.

Он сам, Авалия, Теобальд и Кассиодор отправлялись на разведку, пока прочие ждали их у коней, уведя их с дороги в крохотную лощину.

Лагерь был виден метров за триста от своего расположения: длиннобородые поставили в поле у леса несколько повозок между шалашами и палатками, но чаще просто валялись на циновках или прямо на траве, сидели пьяные, усталые у костров положив головы на руки, просто спали.

–Бараны! – изумился мысленно Сергей, когда тихо, как Уж в траве, подполз, вместе с Авалией, почти к самой кромке света от костров. – Молодняк “охраняет” это стадо, при том что сами, усталые или пьяненькие, постоянно кемарят... Как они не боятся налёта ромеев?! Ах да – те ночами и днями прячутся за стенами своих крепостей, чего же их страшиться в поле? Ну что же – пора отпинать этих непуганых идиотов...

Тут же выяснилась и странная подробность: в лагере находилось, точнее паслось рядом, несколько сотен лошадей что мирно щипали траву, покусывали друг друга или мотали хвостами – отгоняя ночных насекомых.

–Что это? – недоумевал Лихотатьев. – Отряд же вроде сугубо пеший, откуда столько коняг при них и два десятка повозок? Подкрепление встретилось по пути?

Вернулись к основной группе бойцов и командир диверсантов объяснил свой план: “Крадёмся максимально близко к охране лагеря, там похоже один молодняк поставлен – сон “дедушек” сторожить и быстро валим их, потом, тихо, без крика – заходим внутрь и мочим всех до кого дотянемся. Опять же, без шума: кинжалом в гордо или мечом в сердце. Когда поднимется гвалт, бежим через весь лагерь на другой конец и по пути бьём кого достанем, главное не потери врага – главное напугать их, до одури, нашей ночной акцией. Как можно долго не привлекаем шумом внимание! Постарайтесь резать и бить дубиной сперва тех кто валяется вдалеке от больших групп и не может поднять шума. Тебя Ратсимир касается – без собственных племенных криков победы или мощных уханий: всё делаем очень тихо, на кошачьих лапках...”