Зюзя (СИ) - Булаев Вадим. Страница 14

— Не бросай Зюзю. Это я её попросил привести кого-нибудь сюда. И если ты это читаешь — значит она сумела не замёрзнуть этой зимой и выполнила мою просьбу. Она не хотела тебе зла. И она вся моя семья.

Прощай.

Глава 4

Закончив чтение, я всерьёз призадумался — ну и что теперь? Что со всем этим знанием мне делать? Да, увлекательно в тетрадке написано, продукты, опять же… Ну а в общем? Вот зачем мне доберман? Да меня же, только завидев с ним, любой караван или охрана форта без всяких вопросов шлёпнет. А с другой стороны — польза может быть не малая, если к этому соображалку приложить. Кто ещё может таким, такой… я и сам пока не знаю, что это — тварь или… или ещё что.

Так ничего и не надумав, я вынес из прорабки две банки тушёнки с пачкой галет, миску и бутыль со спиртом. Смешал в кружке немного медицинского с водой и поморщился — питье на вкус гадость та ещё, по опыту знал, однако мне это было сейчас нужно. Затем открыл обе банки и честно высыпал в миску половину.

— Эй, ушастая! — два чёрных глаза внимательно смотрели на меня, — иди кушать.

Она подбежала и с жадность принялась глотать, практически не пережёвывая, куски жирного, волокнистого мяса. Все её тело участвовало в этом процессе — уши нервно подёргивались, пупочка хвоста виляла с такой скоростью, словно собиралась стать пропеллером, а туловище сотрясала мелкая дрожь. Пока всматривался, миска опустела и снова я увидел тот самый умоляющий взгляд. На этот раз выдержать не удалось, размяк.

— Да чёрт с тобой, ешь! — в сердцах вскричал я. — Только если брюхо от жирного скрутит, тогда не жалуйся.

Вывалил ей свою половину банки. Не жалко, в любом случае всё найденное под кроватью не унести с собой. А ведь ещё и склад есть. Сам пока хоть и не видел, но в это верил, не стал бы покойный врать. Так что побарствую на чужих харчах.

Я залпом выпил из кружки всю спиртосодержащую жижу, вздрогнул, подавил премерзкую отрыжку и выдохнул. Ух! Отвык я пить. В деревне самогон хоть и был, однако не моя это тема. Я и до прилёта инопланетяшек больше пиво да вино уважал, водка не нравилась. Нет, выпивал конечно по молодости с друзьями и по праздникам, однако большого удовольствия ни разу не получил. Заканчивалось всё всегда неприятным пьяным мычанием, дичайшим похмельем и рвотой. Потому норму свою знаю — до ста грамм, чтобы без последствий, потом могу и в разнос пойти.

Выпитое осадил тушёнкой, вкусно похрустел галетой и решил пообщаться с тварью. Ну не век же от разговора с ней отмораживаться. Мне тут ещё несколько дней торчать, глядишь, что-нибудь полезное узнаю.

— Так значит, тебя зовут Зюзя, — начал я светскую в кавычках беседу. — И ты здешняя от рождения. Расскажи мне про это место. Про Диму, про то, что вокруг творится, и куда ты дела моё оружие. Последнее мне особенно интересно.

Она задумалась, ну или сделала вид, улеглась на землю неподалёку от меня и в голове раздалось:

— Оружие лежит в яма. Рядом куст, где лежать я и ты лежать на дорога. Ты читать книга. Иди. Я сделать, что говорить Дима.

Не скажу, что новость о моей свободе совсем уж неожиданной, но всё равно удивление было сильным. Я ожидал чего-то попроще, ну на пример плен или что-то в этом духе. Давно стало понятно, что ей нужен человек и что без нужды она не агрессивна, вспомнить хотя бы мои попытки вооружиться палками по дороге сюда. Вот только куда я пойду с такой ногой, да ещё на ночь глядя? Нет, лучше пока останусь. До утра, а там видно будет.

— Ты не ответила, что тут вокруг творится. Много ли тут таких, как ты? Ну не именно точно таких, а похожих? У них тоже четыре лапы, они говорят между собой и охотятся на людей? — этот вопрос был очень тонкий, поэтому я старался тщательно выбирать слова. Кто знает, может у неё среди местных тварей друзья имеются?

— Нет. Были давно два дом волки. Мёртвые. Заяц есть, много, птица много — никто не умный. Адольф говорить мне, когда здесь приехать, запах чужих были, потом нет.

— А что такое «Дом волки?» — поинтересовался я и в голове немедленно возник образ полуосыпавшейся, поросшей травой дыры в пригорке. Понятно, нора по-нашему. И за одно окончательно прояснилось, что такое этот непонятный мыслеобраз.

— Каким был Дима? Я прочел его записи и понял, что вы неплохо ладили между собой. Он за тебя очень переживал.

Ответа не последовало. Я уже успел доесть остатки своей порции, выпить воды и собрался было идти в вагончик, когда прозвучало:

— Он был всё…

А затем на меня обрушился водопад этих самых мыслеобразов, да все от первого лица. Перед глазами, заглушая мои чувства, мелькали чужие воспоминания:

… Вот худой и уже не молодой мужчина, радостно смеясь, поднимает вверх на вытянутых руках щенка. Щенку сначала страшно, но потом он видит за человеком своих мать и отца. Они совершенно спокойны и ласково смотрят на него. И тогда его тоже захлёстывает безудержное веселье и звонкий визг детского счастья…

… Палка летит быстро, но не высоко. В этот раз точно поймаю! Догоню и поймаю в воздухе! Дима умеет быстро кидать, а я умею быстро ловить! Принесу и поиграем в тягалки. В этот раз я ни за что не выпущу палку из зубов, он первый её отпустит…

… Вечер, при свете свечи видны худые руки с книгой. Больше половины слов не понятны, однако сам голос, негромкий и такой мягкий, завораживает. Он для меня читает странную историю «Остров сокровищ» — у всех там по два имени, как будто одного мало, и все постоянно куда-то спешат. Зато теперь я знаю, что сокровища — это самое лучшее из того, что имеешь и что нравится…

… В грязной постели лежит человек. Мне жалко его, хочется помочь. Он болеет. При виде меня человек улыбается, но я знаю, что ему очень плохо. Нужны люди-врачи, как в книжках, они спасут, всегда спасают. Но я их не нашла…

… Дверь к Диме закрыта. Знаю, он мёртв. Запах смерти мне уже знаком. И накатывает жуткая боль. Она идёт изнутри и вырывается в вой…

… Я помню, я не забуду! Всё сделаю, как сказал он! Найду Вову или другого человека и приведу. Не знаю зачем это надо, но я это сделаю…

… Холодно… Холодно… Снег… Одиночество…

… Странный запах. Большой серый дом. Аккуратно, аккуратно… Человек стоит спиной ко мне, на что-то смотрит. Нашла!

Я очнулся на земле, лёжа в позе эмбриона и зажав свою голову в ладонях. Ну ничего себе ощущения! Караваев об этом не писал и даже не упоминал. Как будто сам всё пережил, всё так ярко, сочно, по-настоящему. И да, теперь я Зюзе верю. О таком не соврёшь.

Покряхтел, встал и вернулся обратно на свою излюбленную ступеньку. Скоро уже совсем темно станет.

— А теперь ты, если хочешь, задавай вопросы. Не одному мне тебя допрашивать.

Я постарался вложить в голос всё дружелюбие, какое мне было отмеряно природой-матушкой. Понятное дело, что после сеанса воспоминаний тварь не стала мне другом, однако враждебность с моей стороны свелась практически к нулю. И казалось, что так будет честно и правильно.

Вопрос был неожиданным:

— Ты уметь читать?

— Конечно. Все люди умеют читать, только не все этим умением пользуются. Мне надо что-то прочесть?

Она молнией бросилась в прорабку, пошебуршала немного и так же быстро вернулась назад. В собачьей пасти было что-то прямоугольное и светлое.

— Сокровище.

Мне в руки бережно ткнулась её ноша. Это оказалась книжка. Детская, с картинками, «Жили-были ёжики» Усачёва.

… До того момента, когда моя нога стала более или менее пригодной к продолжению путешествия в родные края, прошло четыре дня. За это время я полностью изучил всю территорию лабораторного комплекса, побывал на подземном ярусе, покопался в содержимом того самого сейфа. Он по самое некуда был забит рукописями и малопонятной научной документацией. Приятели покойного проделали действительно титанический труд, перенеся на бумагу все свои знания. Первые страницы выглядели трогательно мило — «два плюс два равно четыре» и «мама мыла раму», но потом становилось всё сложнее и сложнее, а заканчивалось вообще зубодробительными формулами и сложносочинёнными терминами. Просмотрел по диагонали я и лабораторные журналы, и непонятную мне научную работу, причем без указания авторства. Наверное, вместе писали. Понадувал щеки от ощущения важности и объема всего написанного, похлопал глазами. Жаль, что ничего понять не смог, сегодня всех моих знаний хватило бы лишь человечка на полях нарисовать. Нет, я не тупой, просто забылось почти всё, вдолбанное в школе, из-за невостребованности.