Зюзя (СИ) - Булаев Вадим. Страница 23

Поужинав в другом конце деревни кое-как обжаренным на костре мясом и прихватив тут же в одном из домишек матрац почище, я неспешно пошёл готовиться ко сну. Может, это и глупо выглядит со стороны, но свежее кострище даже не самому умному человеку скажет о многом. И кто его знает, какие он выводы сделает? Поэтому я вот так примитивно заметаю следы. Мне не сложно, да и не повредит однозначно. Матёрого следопыта мои детские хитрости, конечно, не остановят. Однако шанс с таким пересечься в наши дни равен примерно шансу найти вполне себе работающий телевизор, транслирующий «Звёзды на льду» или «Вести».

Добравшись до сарая, я столкнулся с проблемой — как затащить не самую маленькую даму доберманьей породы на чердак, особенно когда она этого не хочет. Как ни убеждал, ни настаивал — ни в какую. Упёрлась, и всё! Еле убедил попробовать и понял, что занимаюсь глупостями. Подъём по почти вертикальной приставной лестнице собаки весом около сорока килограмм, без специального оборудования — это полный бред. Не получилось у меня ничего уже на второй ступеньке, выпустил из рук.

На том и успокоились. После вечернего сеанса сказочных историй я полез на чердак, с трудом затащил за собой лестницу, а Зюзя, по своему обыкновению, скрылась в кустах. Найдёт себе уютное местечко, в этом даже сомнений не было. Расположившись поудобней, закрыл глаза и приготовился добрать недополученные вчера часы сна, однако не получалось. Из головы от самой базы не шла мысль — а что мне с собакой делать, собственно? Я отлично помню: «Мы в ответе за тех, кого приручили», и полностью согласен с этим утверждением. Осмелился позвать с собой — отвечай за неё. Пока мы по дорогам вместе идём — всё хорошо. Маленькие поселения ей тоже не проблема обежать, не попадаясь на глаза. Только вот что делать при встрече с людьми? Зюзю сразу же, без объяснений, пристрелят. Лишь за то, что имеет четыре лапы и похожа на тварь. Из страха, из ненависти, да просто потому, что так сейчас принято. И эту проблему необходимо решать в кратчайшие сроки, иначе будет плохо всем. Больше прятаться от неё не получится. Через реку мы вряд ли переплывём, из меня Ихтиандр тот ещё, спички на исходе, а сухие только у людей сейчас найдёшь, без вариантов. Припомнив схему этой местности из атласа, вздохнул — не врала покойница. И река петлю делает, и далеко в обход идти. Придётся к цивилизации выбираться в любом случае…

Решение пришло само собой, и я с облегчением заснул.

Почти всё время до обеда следующего дня я потратил на реализацию своей ночной идеи, даже про умывание забыл. Сто процентов гарантий безопасности моей спутнице она, конечно, не давала, однако шансы нарваться на непонимание существенно снижались. Повторно обойдя все дома, я собирал цветные ленточки, весёлых расцветок тряпочки, какие сумел найти. Затем извлёк один из захваченных по просьбе добермана ошейников, намордник, и стал творить.

Тщательно, стараясь сделать как можно более аккуратно, я обвязал наиболее яркими кусочками материи сначала Зюзину сбрую, а затем украсил ими и свою куртку. Получилось нарядно и празднично. То, что теперь меня видно издалека, как светофор, не пугало. Сейчас тепло, всё едино и листвы, скрывающей путника полно, и куртка почти постоянно к вещмешку привязана, жарко в ней. Полюбовавшись на полученный результат, я подозвал спутницу, с интересом следившую из уютной тени от сарая за моими действиями, и объявил:

— Теперь мы с тобой циркачи! Всемирно известный дрессировщик Виктор… — тут я замялся, пытаясь придумать громкий псевдоним. — Пусть будет просто Виктор, и его учёная собака! Проездом из Парижа в Лондон! Спешите видеть, только одно представление!!! Ну как? — обратился я к Зюзе.

Она ничего не ответила, однако выразила крайнюю заинтересованность, весело завиляв пупочкой хвоста.

— Теперь так и пойдём. А если будем хорошо стараться, то и пропитание заработаем.

Эта фраза вызвала ещё более сильное виляние пупочки и жизнерадостное прядание острыми ушами. Окрылённый своей идеей, я уже стал прикидывать, какие номера мы можем разучить в ближайшем будущем, однако от великих замыслов меня отвлёк вопрос:

— А что есть цирк?

Следующие два часа прошли незаметно. Я, как умел, с жаром рассказывал о цирке, о клоунах, о дрессированных львах и тиграх, о жонглёрах и вообще обо всём, что помнил из детства. Ей было интересно. Она постоянно переспрашивала, уточняла непонятные детали, вскакивала и бегала вокруг от возбуждения. Идея стать цирковой собакой и приносить людям радость Зюзе определённо пришлась по душе, и мы вместе стали обсуждать наше будущее выступление.

Некоторые номера сложились сразу. Считать и немного читать доберман умела, спасибо покойному Караваеву, который в своё время не поленился её этому обучить. Условились, что я задаю примеры на сложение и вычитание общим счётом до десяти, а она пролаивает ответы. Общаться мыслеречью со всеми, кроме меня я ей запретил. Это наш маленький секрет, ни к чему о нём знать посторонним. Пусть побудет глупенькой тварью, которую удачливый человек смог приручить.

Так же быстро мы определились и со вторым номером, точнее первым по последовательности — приветствием. Зюзя садилась на пятую точку и умильно размахивала лапами в воздухе. Даже мне, знающему, что будет, было смешно.

А вот дальше не заладилось. Она категорически отказывалась выполнять команды «сидеть», «лежать» и так далее по списку общего курса дрессировки, которые мне удалось вспомнить. Дело в том, что наше с ней общение изначально строилось на партнёрских отношениях. Я ей не приказывал, а просил. Хотя Зюзя без вопросов и выполняла все мои пожелания, однако я ей был не хозяин, а спутник, приятель, друг — сам в этом вопросе пока до конца не разобрался. И она делала то или иное именно по собственному желанию.

В общем, свободолюбивая собака откровенно игнорировала все мои попытки растолковать ей необходимость послушания.

— Жаль, не получится у нас цирка, — с грустью произнёс я и в последний раз попытался её уговорить. — Тебе что, так тяжело выполнить номер и детей порадовать? Встала, села, легла — не развалишься ведь…

Ты не понимать. Я сама знать, что делать. Нет.

И тут мне в голову пришла очередная идея. Сегодня у меня вообще очень плодовитый день на всякие выдумки, буду пользоваться этим. Ну вот не мог я просто так расстаться с концепцией бродячей труппы. С детства мечтал о фанфарах, громкоголосом распорядителе, запахе свежих опилок на арене!

— Зюзя, сядь… пожалуйста, — и она спокойно села! У меня аж челюсть отвисла. — А теперь, пожалуйста, лежи…

Доберман проделала и это без каких-либо вопросов. Ну ёлки-палки! А выделывалась… Стараясь не спугнуть удачу и закрепить успех, я спросил:

— Так мы договорились?

— Да. Ты просить, не приказывать.

После этого дело пошло. Мы разучили всевозможные прыжки, бег по кругу, попробовали вместе спеть «В лесу родилась ёлочка» — я немузыкально имитировал пение (ну не дано мне это искусство), а она наоборот, весьма мелодично подвывала. Из озорства Зюзя, по собственной инициативе, принялась имитировать так любимых ею ёжиков — топорщила шерсть на загривке и громко фыркала. Получалось действительно весело. Но самое удовольствие от процесса началось, когда я взял в руки палку и бросил подальше, а затем попросил принести мне обратно. Доберман словно с цепи сорвалась. Раз за разом, повизгивая от нетерпения, она требовала бросить её подальше и пыталась поймать на лету. Два раза даже получилось. Да, был бы тут мячик или тарелка фрисби — ловила бы, наверное, в девяти случаях из десятка. Но ей было всё равно на такие мелочи, Зюзя просто играла. Явно детство вспомнила, теперь отрывается…

День закончился внезапно, и я осознал, что сегодня мы уже никуда не пойдём. Не скажу, что сильно этому расстроился, полученные результаты серьёзно перекрывали любое недовольство от задержки. Наступило время ужина, вот только с самим ужином была беда. Добычей еды мы сегодня озаботиться попросту забыли, а значит в дело пойдёт последняя банка тушёнки.