Мать-одиночка (СИ) - Любимка Настя. Страница 37

И он привел эту тетку, свою невесту. Бурунесса какая-то. Бурунетка потому что?.. Ну да, она красивая. Даже очень. На какую-то артистку похожа. Но ведь мама все равно лучше! А папа сказал, что эта артистка теперь будет ее мамой. Нет уж, папочка, это чересчур, знаешь ли. Вот тут уж ты точно «иди».

А еще он сказал: «Пожалуйста, ради меня, сделай все как надо». Ну что ж, сам попросил. Она и сделала именно так, как надо. И вот именно что ради него. Ну и ради себя, конечно. Потому что, во-первых, мама в тысячу раз лучше этой бурунессы, а во-вторых… Во-вторых, тоже.

Ох, как она заверещала, когда рухнула мимо стула! Я, кричит, ей всыплю! Я, орет, терпеть не стану! А сама ножками в воздухе дрыгает. Смешно так!.. Было бы смешно. Если бы эта падшая мимо стула женщина не сказала про маму. Что ей понятно, почему она умерла…

Лиля не могла больше этого вытерпеть. Она должна, просто обязана была сказать! Всем, а особенно папе!.. Но голос ей по-прежнему не повиновался. И тогда она поняла, что может ведь не говорить, а написать! И как ей это не пришло в голову раньше?!.. Нет, волшебные перелеты точно вредны для мозгов.

Она заметалась по комнате в поисках листка бумаги и карандаша, ручки, да хоть простого уголька. Но как назло ничего не находилось. И тогда она увидела запотевшее окно. По нему можно было написать пальцем!

Лиля подбежала к окну и вывела на стекле большими буквами: «МАМА ЖИВА!» Потом обернулась, посмотрела на папу — как он сейчас обрадуется! И выгонит эту Малену-дурену!..

Но папин мозг оказался поврежденным сильней, чем она думала. Он смотрел на русские буквы так, словно это были китайские иероглифы.

Глава 14

Обед закончился, так и не начавшись. Шум, гвалт — забегали, засуетились слуги: кто-то поднимал леди Малену, кто-то утешал заплакавшую Лилю, а потом и вовсе увел в ее комнату. Сам же Виттор словно превратился в каменный столб. Он ничего не мог понять. Почему так повела себя дочка? И по отношению к баронессе, но это еще можно понять: возможно, из-за ревности; возможно, просто из вредности. Но что она сделала потом? Зачем накарябала эти каракули? Неужели неправильно вызванный переход повлиял на умственные способности девочки?.. Отсюда и неумение говорить, отсюда и неадекватное поведение… Нужно обязательно показать Лилю лекарям!

— Нужно показать ее лекарям! — эхом раздалось у него над ухом.

Виттор от неожиданности подпрыгнул. Слуховые галлюцинации?.. Он что, сам уже умом тронулся?

Но это была не галлюцинация. Совсем даже не. Это была красная, растрепанная и очень сердитая баронесса Ориан, его невеста.

— Что? — переспросил он, хотя и так все прекрасно расслышал. Но ему была необходима хотя бы пара секунд, чтобы прийти в себя.

— Твою дочку нужно показать лекарям, — сердито повторила леди Малена. — Ты же видишь, она не в себе. Нормальный ребенок не стал бы вытворять такого. И ее неумение нормально разговаривать, и вот это, — ткнула она на окно. — Тут явные психические отклонения. Вот к чему приводит неумелое колдовство!

— Малена, тише! — зашипел, озираясь по сторонам, маршал. — Ты забыла, кто именно совершал ритуал?!

— Ах, да, — опомнилась его невеста. — Но по чьей просьбе?!..

— Виноват, — поспешил он покаяться. — Но теперь-то ее назад не вернешь… Да я и не хочу ее возвращать, это же моя дочь! Но ты правильно сказала, ее нужно показать лекарям. Хорошим магическим лекарям. Они быстро вернут Лиле здравость мышления.

— Но зато распустят по всей столице слух, что у баронессы Ориан скоро появится умалишенная падчерица!

— Лиля не умалишенная! — топнул Виттор. — Не говори так, прошу!

— Так это не я, это они так будут говорить, — развела руками леди Малена. — А я этого не потерплю! Поэтому лечить ее будет Герхат.

— Твой лекарь?..

— А почему нет? Может, он и не самый сильный маг, но и не из слабых. И как лекарь он тоже очень способный, я им довольна. Но самое главное: он не из болтливых! И верен мне.

— Давай сейчас к нему и пойдем! — обрадовался маршал.

— Нет-нет-нет! — покачала баронесса у него перед носом пальцем. — Пока не излечится — ноги ее в моем доме не будет. Не хватало еще, чтобы она меня перед моими домашними позорила. Вот пообедаю, и отправлю Герхата сюда.

— Да, действительно, — оглянулся на стол Виттор. — Все уже, наверное, остыло, давай скорее сядем.

— Спасибо! — с издевкой поклонилась ему невеста. — Ты меня уже накормил, хватит. Как бы икота теперь не замучила. Я лучше дома поем.

И она направилась к выходу, крикнув лакею, чтобы подали повозку.

— Я тебя провожу, — бросился следом Виттор.

— Дай мне побыть одной! — отмахнулась от него леди Малена.

— Но лекаря ты пришлешь? — бросил ей вслед маршал.

— Я не попугай повторять одно и то же сто раз! — фыркнула, не обернувшись, баронесса.

Герхата леди Малена все же прислала. Виттор, так и не пообедав, сидел возле Лилиной кровати, на которой лежала, уткнувшись в подушку, его дочь. Ее тоже не удалось покормить; Аннель пару раз подступалась, но дело закончилось разбитой тарелкой, и маршал шепнул служанке: «Потом, все потом, ничего!»

Седой пожилой маг вошел в комнату и поклонился:

— Ваше высокопревосходительство, моя госпожа…

— Проходите, господин маг, — поднялся Виттор. — Но Лиля очень расстроена, я даже не знаю, сможете ли вы сейчас с ней побеседовать.

— Но ведь если бы с девочкой все было в порядке, меня бы сюда и не отправили, правда? — с улыбкой произнес Герхат. — Позвольте, я присяду с ней рядом.

Маршал посторонился, дав магу пройти. Тот сел на краешек кровати и осторожно положил ладонь на голову Лиле. Она дернулась было, но сразу затихла и Виттор увидел, что дочка расслабилась, хотя так и продолжала лежать вниз лицом.

Герхат наклонился к ней и что-то прошептал. Руку он при этом оставил на ее голове, лишь начал медленно гладить ее рыжие волосы.

И тут маршал услышал, как дочка, тоже шепотом, что-то ответила магу! Это было так удивительно, что он буквально разинул рот. Между Герхатом и Лилей завязался настоящий, хоть и почти неслышимый со стороны разговор. Лишь тихий-тихий шепот, похожий на шелест листвы в не особо ветреный день.

Через какое-то время Герхат убрал с головы девочки руку, сел прямо и сказал ей:

— А теперь тебе нужно хорошо покушать, Лиля.

Виттор снова разинул рот, поскольку дочка наконец-то повернулась, села на кровати и сказала:

— Да.

И при этом она улыбалась! Не от уха до уха, но это была явно улыбка.

Маршал тотчас вызвал прислугу и велел накормить девочку. Сам же набросился на мага с вопросами:

— Что с ней?! У нее все пройдет?! К ней вернется рассудок?!..

— Давайте выйдем, — сказал Герхат, и когда они покинули Лилину комнату, покачал головой: — Ваша дочь и не теряла рассудка.

— Но она… — Виттор замахал руками, не зная, можно ли рассказывать, что сделала с баронессой Лиля.

— В штыки приняла вашу невесту? — помог ему маг. — В этом нет ничего удивительного, обычная детская ревность.

— Она плохо говорит! Почти совсем не говорит!..

— Тем не менее, мы с ней разговаривали, — улыбнулся Герхат. — Да, речь у девочки затруднена, но причину этого я увидел в неумелом магическом вмешательстве. Вы знаете, как это случилось?

— Н-нет… То есть… Это действительно важно знать?.. Дело в том, что это…

— Нет, это не обязательно знать, — опять с улыбкой успокоил его маг. — Было бы неплохо, но я увидел основное и знаю, как это исправить. Еще три-четыре сеанса — и думаю, Лиля будет говорить в полном соответствии с ее возрастом. Я буду навещать ее ежедневно. Но уже и сейчас она, пусть односложно, может вполне доходчиво изъясняться на общие темы.

— А ее рассудок действительно в порядке?

— В полном, — кивнул маг. — В этом я абсолютно уверен. Никаких отклонений!

Виттор хотел рассказать Герхату о странных каракулях дочери, но, оглянувшись к окну, увидел, что его стекло снова чистое. И он промолчал. Побоялся, что без доказательств маг примет его самого за сумасшедшего?