Моногамист (СИ) - Мальцева Виктория Валентиновна. Страница 16

Людям не нравится отвечать на такие вопросы. Не ответила и Лера, оставила мне поле для собственных размышлений. Размышлений и следующих попыток.

— Никогда не сдавайся, никогда, ни перед кем и ни перед чем не пасуй! — повторял мне отец с самого моего рождения. Он вдолбил эту мантру в мою голову на всю оставшуюся жизнь.

Я не буду сдаваться, буду пытаться, снова и снова. Если нужно ждать — я стану ждать. Если нужны поступки — я буду совершать их. Если необходимо терпеть боль — я вытерплю.

Still Parade — Health

Сегодня наш последний день в Испании — завтра улетаем домой. Леры нет, ушла прогуляться — она любит красоту, но ещё больше она любит думать, и не хочет, чтобы я мешал ей.

Учу Алёшу игре в шахматы — мой отец часто говорил, что шахматы — развлечение для настоящих мужчин, ведь эта игра приучает смотреть вперёд, мыслить алгоритмически, а это — то умение, которое необходимо для успешного предводителя стаи. Семья — это та же стая, и на тебе, если ты мужчина, ответственность за безопасность и благополучие каждого её члена.

Начинается дождь, постепенно усиливается ветер, и я не могу усидеть на месте, ведь Леры всё ещё нет. Чёртова погода, сменилась так неожиданно, а она ушла в лёгкой ветровке, наверняка промокла уже вся.

И вот я несусь за ней, спустя время нахожу, совсем уже ледышку, переодеваю в сухое и тащу в наш номер. Набираю для неё горячую ванну, боюсь, замёрзла слишком сильно — наверняка теперь заболеет. Помогаю ей раздеться, забираю мокрую одежду и разворачиваюсь, чтобы уйти — мне нужно забрать Алёшу, оставленного на время у хозяйки отеля: мы с ней общались жестами, как инопланетяне — я не знаю ни слова по-испански, она — по-английски. Переживаю.

Внезапно Лера хватает меня за запястье и тянет к себе… А я… Я пытаюсь защищаться, ведь мне будет больно, позже я буду снова с ней, но не сейчас, мне нужно, очень нужно прийти в себя, обрести почву под ногами, хотя бы какую-то уверенность…

Но она, эта непредсказуемая женщина, оборачивает мою ладонь вокруг своей щеки, и я тут же превращаюсь в раба у её ног…

Сдавленным голосом предпринимаю последнюю попытку спастись:

— Лера, мне нужно Алёшу забрать…

— Знаю… Просто поцелуй меня…

Её голос, глаза, её нежная замёрзшая кожа под моей ладонью делают меня безвольным, бессильным — припадаю к её губам, изголодавшийся сам, ведь мы не были близки с самого моего… провала в церкви. Мне больно, адски больно от её нежности, от мягких губ, так трепетно и сдержанно трогающих мои, от её руки, скользящей по моему плечу, от ладони, что легла мне на шею, прижимая плотнее к себе, неосознанно призывая меня этим жестом стать её мужчиной, принадлежать ей и принять её…

Что ж ты делаешь со мной, женщина? Разве не видишь, не чувствуешь, как тяжело мне? Что ж ты так жестоко ломаешь меня?

Не могу я быть мужчиной на время, для тебя не могу — хочу быть мужем, хочу быть отцом наших детей, хочу быть единственным для тебя, жажду один обладать тобой, любить твоё тело и твою душу…

Моё тело предаёт меня: не вода согреет тебя, девочка моя — мои ласки, мои губы и руки, моя близость…

Глава 16

Immediate (Immediate Music) — Oratio Sanctus

Сижу на полу спальни, оперев спину на стену и глядя в панорамное окно на суетливый, пасмурный, утонувший в дымке унылой февральской мороси Париж. Сегодня плюс 3, и вместо снега город погрузился в дымку микроскопических дождевых капель.

Я только вернулся из аэропорта Бовэ — худшего из всех, что мне довелось видеть в жизни: лоу-кост с терминалами, больше похожими на бараки, нежели на здания аэропорта. Оторвал бы голову тому, кто проектировал его, для меня это «чудо» — оскорбление профессии архитектора. Но, к сожалению, прямые рейсы в Кишинёв возможны только из этого «несчастья», хотя цены на билеты лоу-костовыми никак не назовёшь. Молдавия — обитель парадоксов, до сих пор не перестаю удивляться.

Сегодня я проводил Леру домой. Позади пять счастливых и одновременно болезненных дней, как, в общем-то, и вся наша история целиком.

Все последние полтора года пролетели под знаком «Попытаюсь ещё раз». Сколько было этих попыток? Десятки…

Самый главный мой аргумент — дом её мечты, созданный и построенный мною, гордо плачет от одиночества и пустоты в одном из лучших мест Сиэтла — на острове Бёйнбридж. Я вложил в него душу, время и состояние, пожертвовав при этом многими возможностями для моего бизнеса.

Однако та, для которой он был возведен и взлелеян, не сочла нужным и возможным даже взглянуть на него. В моей душе это её безразличие оставило зияющую рану, отдалило нас друг от друга на километры. После Лериного отказа посмотреть дом моя обида была так сильна, что я не хотел видеть её целых два месяца, но одно лишь слово, одно единственное «Скучаю» вновь вернуло меня на орбиту планеты «Любимая женщина», подарив, при этом, пять незабываемых дней, проведённых вместе. Это были первые за всё время дни, посвящённые ею целиком мне, ну, кроме последнего… В последний день она искала подарки для сына, а я готов был скупить все магазины и отправить в этот её Кишинёв контейнер детского барахла и игрушек, только бы она провела и тот день со мной…

Но я знаю, на самом деле причина была вовсе не в игрушках — она избегала меня, и от этого мне ещё больнее. Виноват я сам. Удача отвернулась от меня, и не просто, а конкретно повернулась задом и игнорирует моё существование. Случилось то, чего я боялся больше всего — я ответил на сексуальный призыв другой женщины в присутствии Леры. Такое случается всегда, когда женщина хочет меня и объявляет об этом — меня парализует её желание, беспрекословно подчиняя себе. Ещё хуже, если при этом она прикоснётся ко мне: физический контакт с «объектом» буквально порабощает меня.

Но вся жестокость случившегося в том, что в последнее время таких ситуаций не возникало вообще — я научился предвидеть их и предотвращать до того, как произойдёт «эпизод». Обидно, что эта Амбр могла попасться мне в любой другой момент, день, месяц, но произошло это именно в присутствии Леры и под её зорким, всевидящим оком. Чёрт возьми… А ведь было так хорошо, она была близка к «решению», я чувствовал это, видел в её глазах, были мгновения, когда она смотрела на меня иначе: глубже, теплее, ласковее — так, как смотрит жена на мужа, как смотрит один близкий человек на другого, такого же близкого…

Labrinth — Beneath Your Beautiful ft. Emeli Sandé

Провожу рукой по лохматому белому пледу на полу… Интересно, помнит ли он, что видел всего пару дней назад?

Боже…

Мы занимались любовью уже два раза в этот день, устали оба и восстанавливаем силы, поедая фрукты. Лера лежит на спине у самого окна, я — рядом, положив голову на её живот. Любимая улыбается и наматывает прядь моих волос на свой указательный палец, тянет и смеётся надо мной… Смеётся, потому что я, наконец, открыл ей своё слабое место — волосы. Теперь она знает, почему меня нельзя трогать за них во время любви: всё закончится слишком быстро. Глупая, наверняка успела уже подумать какую-нибудь гадость, ведь я дважды убирал её руки, не решаясь признаться… Больше она не ласкала мою чувствительную голову… А я так люблю это — таю, как мороженое в жаркий летний день…

Поднимаюсь, зажав крупную ягоду клубники в зубах, и приближаюсь к малиновым губам, Лера откусывает часть — на это я и рассчитывал. Во рту у меня моё оружие — сочная ягода: веду ею линию от нежного подбородка к шее, затем ниже к груди, мешкая здесь, томительно не решаясь двигаться дальше… Лера наблюдает за мной из-под приопущенных ресниц с хитрющей улыбкой, а я продлеваю клубничный след до живота и спускаюсь ниже… Её бёдра сжимаются, ноги скрещиваются, и я слышу ехидный смешок. Жду, но она только сильнее сжимает ноги. Оставляю ягоду в образовавшемся углублении, поднимаю голову и, улыбаясь, прошу: