Ш 3 - Евстратов Василий. Страница 7

– И вообще, Лиса! Прошедшая «тренировка» согласен, была нам нужна чтоб встряхнуться. Но больше мы так рисковать не будем. Боезапас не бесконечный и Шамана рядом нет, чтоб из воздуха его нам напечатать, как и складов нет, где его пополнить можно было бы. И где эти склады искать здесь, мы тоже не знаем. Да и искать… – кивнул за окно, – сама видишь, что тут творится. А представь, что возле нужных нам складов, где похоже, как стрельба и идет. Там, наверное, вообще от тварей не протолкнуться.

Отстегнул флягу и сделал пару глотков живчика. Кинул взгляд на Пирата, но тот продолжал в окно пялиться. Видимо его тамошнее зрелище так захватило, что он даже ради живчика отвлекаться не хочет. Что на него вообще-то не похоже. Может еще от шока не отошел, все понять не может, как и где мы очутились? Повесил флягу на место и снова к Лисе повернулся.

– С этого момента будем экономить патроны, а то чувствую, что пострелять нам немало еще придется. И открывать огонь мы будем только тогда, когда нам самим опасность угрожать будет, и ни в каком другом случае. Боги знают, как глубоко в Пекло нас закинуло и сколько нам отсюда выбираться. Идеально было бы, если мы вообще никем не замеченными, соответственно – без единого выстрела отсюда выберемся. Но в такую удачу я почему-то не верю, – закончил говорить и тяжко вздохнул.

– Согласна, – отзеркалила вздох Лиса и чуть помолчав – попросила: – Расскажи еще о своем новом даре. А то ты так толком и не рассказал ничего.

– Да там и рассказывать нечего. Научился теплом управлять: одной рукой повышать температуру, другой – понижать. Но для этого нужно рукой к объекту прикоснуться, на расстоянии не работает.

Снял перчатки и протянул правую руку ладонью вверх в сторону Лисы.

– Поводи над ней рукой. Только не касайся, а то обожжешься.

Лиса шустро стянула перчатку и провела туда-сюда над моей ладонью своей.

– Ничего не чувствую, – вопросительно посмотрела она на меня.

– В том-то и дело, что так ничего не чувствуется. Хоть дар сейчас раскочегарил так же, как тогда возле магазина, но вот ладонь сама по себе не нагревается. А вот если ей к чему-нибудь прикоснуться, то… сама видела, как навесы плавились.

Лиса тут же решила это дело повторить, чтоб поближе и более подробно рассмотреть, как оно работает: кинулась искать, что бы такое расплавить. Притащила из соседней комнаты с балконом обрезок уголка, который я взял в левую руку, а правой, пальцем принялся обрезать его. Палец как горячий нож сквозь масло, так же сквозь металл проходил. Потом перехватил руки: левой за раскаленный край взялся и резко его охладил, отчего от только что пышущего жаром уголка повеяло холодом.

– Вот так это все и работает, – протянул уголок Лисе, которая с интересом принялась его вертеть, рассматривая. Осторожно касаясь холодного края голой рукой.

– Я даже знаю, как мы этот твой дар использовать будем, – посмотрела она на меня искоса и глаза почему-то весело заблестели.

– Да уж догадался, о чем ты сейчас думаешь.

– Ну а чего? Представь, какая из тебя печка получится! Еду готовить, одно удовольствие будет. И дров не нужно, как и спиртовки можно будет выбросить. Спирт кстати нам тут тоже нежелательно транжирить.

Так тихонько переговариваясь перешли на другую сторону дома. С этой уже ничего не видно было: пожар разошелся не на шутку и черно-белым дымом затянуло все вокруг. И только Пират все также сидел на подоконнике и не отрываясь смотрел на это буйство огня.

Тварей поблизости видно не было, зато вдали, в просвете между домами увидели, как в многоподъездном девятиэтажном доме, один подъезд, с девятого по первый этаж, обвалился. А чуть погодя увидели, и кто его обвалил: из поднявшейся пыли выскочила элита, метра три с лишним роста в ней точно было, и по ширине – дверные проемы явно не для нее предназначались. Видимо несущие стены повредила, кого-то там вылавливая, вот часть дома и рухнуло.

После этого, тоже раньше невиданного нами зрелища, как отрезало. Сколько не высматривали, элиты мы в этот день больше ни разу не увидели, а вот менее матерых тварей хватало. Они хорошую такую зачистку жилых домов проводили. Также, приоткрыв окна, слышали, что город еще сопротивлялся нашествию. Издалека, с разных направлений, доносилась стрельба из чего-то тяжелого. Какие-то воинские части видимо в городе были расквартированы, они и сопротивлялись. И сопротивлялись еще два дня – вот вам и Пекло. На третий наступила тишина. Город окончательно умер.

Поняли мы это по охранникам. Вечером первого дня нашего здесь появления, один из них, совсем пацан, даже младше меня будет, все же решился и поднялся к нам на этаж. Мы с Лисой его обезоружили, так как он заявился с пистолетом наизготовку. Хмыкнули дружно, – пистолет пневматический оказался, – и побеседовали немного с гостем.

Второй охранник оказывается, когда они тикали, ногу сильно подвернул на лестнице, вот они на четвертом этаже и остались обитать. Рассказали ему вкратце все, что знали об этом мире и выделив немного продуктов отправили обратно.

Так вот, с утра, как стрельба окончательно стихла, он и прилетел к нам с особенно перепуганными глазами, даже больше чем раньше были. Напарник его обратился – заурчал и чуть его не покусал. Объяснили, что делать и отправили пинками обратно. Не понравился он нам с Лисой. Только из-за того, что напарника не бросил, а спрятал его от преследующего их тогда рубера, мы с ним и разговаривали. У него родня где-то в пригороде живет, но он так перепугался, что даже не попытался к ним добраться. Зато нас, на колени даже падал, так просил прошвырнуться к ним и спасти их. Тогда-то мы его в первый раз и погнали.

Напарника он так и не упокоил, спрятался от всех в другом крыле здания на пятом этаже и уже там через полдня тоже обратился.

Тогда-то мы и поняли, что город окончательно умер.

Глава 3

Охранников мы сами упокоили, чтоб они своим урчанием никого не приманивали к нашему зданию. А то, как на улице шум какой поднимается, так и они сразу в окна биться и урчать начинают.

Шуму же в первые дни хватало: стрельба, пожары в разных частях города, рушащиеся высотные здания. И это я еще не говорю про простые, невысокие дома – от них, после визита матерой элиты, вообще одни развалины оставались. Но такое не так часто случалось, в основном элита со свитой передвигалась и останавливаясь возле выбранного дома направляла туда топтунов и кусачей, которые ей добычу и вытаскивали. Как-то она чувствовала спрятавшихся людей, видимо тоже даром каким-то обладала. Хорошо, что нас наверху не заметила одна такая, мимо прошествовала и куда-то вглубь города со свитой направилась. И что интересно, так это то, что на доносящуюся стрельбу внимания не обращала. Наверное, ума хватает под пули не лезть, когда вокруг столько не столь кусачей добычи имеется.

– Предлагаешь самим закопаться, чтоб больше не мучиться? – с немного нервным смешком спросила у меня Лиса.

– М-да, – только и ответил я на ее сарказм: к темноте мы как раз до кладбища добрались. Знаковое завершение дня, что еще можно сказать.

Десять дней мы прятались в столь удачно выбранном мной доме. Частный сектор, в сторону запада от нас, хорошо так выгорел, так что твари возле стройки не задерживались – спешили дальше. Ну а как стало их ощутимо меньше в округе мелькать, мы с Лисой в путь и собрались. Кто знает, через какое время этот кластер на перезагрузку пойдет? Вот и мы не знали. А так как он очень большой, то случись оная, быстро из него не выскочишь. Решили рискнуть и отправиться в дорогу, чем рисковать не меньше, только сидеть здесь и дождаться на свою голову перезагрузку.

Покинули наше убежище и поняли, что город в могильник превратился. Слаборазвитых упырей тут почти не было, чтоб за матерыми тварями останки подъедать. Да мы вообще медляков, недавно обратившихся жителей этого города, кроме охранников и не видели. Что раньше, сверху, не видели, что сейчас, когда немало по городу прошли – тоже таких не встретили. А так как все это время погода практически безоблачная была, днем жара явно за тридцать градусов поднималась, то амбре стояло такое, что и противогаз бы не помог. Несло от разрушенных и почти целых домов, от столкнувшихся между собой машин и от просто повсюду разбросанных частей и практически целых людских тел. Очень и очень многих тел, которые кажется шевелятся на жаре от облепивших их полчищ мух.