Ш 3 - Евстратов Василий. Страница 78

Мимоходом узнал и о той уверенности, что звучала в ее голосе в день нашего возвращения возле караулки, когда говорила что дежурная смена ее послушается. Оказывается, когда она прошла обучение у ментата, и надо сказать – обучение не очень дешевое, то ее стали иногда привлекать к работе на стаб. А так как она не штатный ментат, то смены и не дежурила, а приезжала когда в этом нужда возникала.

Так вот, когда ее вызывали на дежурство, то поначалу отдельные личности начали к ней подкатывать, иногда довольно грубо, но очень скоро об этом пожалели. Доступ во все наши заведения, и в «Оазис», в том числе, был закрыт на месяц не только для этих «подкатников», но и для всей дежурной в тот день смены. И это их в чувство быстро привело, так как в наших заведениях самая лучшая кухня и… женщины. Которые были солидарны с Викой и некоторых личностей по сей день динамят. Ну и еще можно сказать, что когда Тихий узнал об этих подкатах, то тишком поговорил с этими умниками, а потом об этом узнал Мангуст… дальше можно не продолжать. Теперь, когда Вика дежурит, ее опекают так, как никого больше, абы только ее не обидели.

Мангуста кстати сейчас в стабе нет, куда-то резко сорвался. И подозреваю я, что сорвался он туда же, куда и Таран. Видимо действительно какое-то серьезное дело образовалось, что Таран всех своих подтянул и Мангуста, в том числе.

– Значит завтра уезжаешь?

Перед обедом вместе с Адатой ко мне пришел и Факир, который неожиданно заявил, что закончил с нами и пора домой уезжать.

– Да, пора. Делать мне тут больше нечего. Всё что можно, я уже изучил, осталось только наблюдать этапы развития. Но это вы сами ко мне будете приезжать. Так что завтра с Шутером поедем, а то и так загостились, – от души зевнул он, но вдруг встрепенулся и спросил: – Ты же его не собираешься у меня забирать? Ему еще как минимум год у меня бы поучиться, учти это.

– Да нет, не собираюсь, – успокоил я его. – Пусть учится столько сколько нужно.

– Ну тогда вообще всё хорошо, – снова расслабился он. – Будете его проведывать приезжать, как и до этого Тихий с твоими приезжали, заодно и развитие ваших даров понаблюдаю.

– По Рите что скажешь?

– Всё что можно, на данный момент, я сделал. Осталось только нарабатывать опыт, и улучшать контроль. Что опять же только с опытом придет. Было бы хорошо, конечно, еще с ней позаниматься или чтоб она рядом была, чтоб корректировать этот ее опыт, но она не хочет от вас уезжать.

Замысел свести Риту с Шутером удался только наполовину, подружиться они подружились, но именно что друзьями и стали, хоть Шутеру она явно понравилась. Но – увы, не больше. Но не всё еще потеряно, может именно расставание с ним и поможет этим чувствам проявиться.

– Опыт я ей обеспечу, тут как раз одно не особо опасное дельце вырисовывается. Ну а корректировать будешь, когда к тебе заявимся. Может тогда, если результат будет слабый, ее у тебя и оставим… рядом с Шутером.

– Мы на обед идем, или сюда его закажем? – из душа, одетая в шорты и футболку, с тюрбаном из полотенца на голове, вышлаАдата.

После занятий с Факиром она вечно мокрая насквозь приходит, будто он ее там мешки тягать заставляет. Но прогресс на лицо, за эти две недели и две жемчужины, она серьезно продвинулась вперед, что в контроле – уже потери энергии не столь велики, что в силах – энергетический мячик уже в два раза больше теннисного стал и постоянно растет. Единственно, пока нового дара даже в проекте не видать. Но в этом ей как раз рейд и поможет. Он всегда помогает. В поле развитие способностей более стремительно идет и третья жемчужина, которую Факир сегодня вечером ей скормит, должна в этом хорошо помочь.

– Идем, – ответил ей. – Устроим прощальные посиделки, а то вечером вы опять в подвале закроетесь, не до них будет.

Факир не только нас проверял-изучал, но и не отказывал в помощи местным, консультируя здешнего, не такого опытного как он, знахаря, который на смену Пану, прошлому нашему знахарю, приехал. Так что часто именно по ночам с Адатой занимался, благо знахарь – тварь выносливая, ему не обязательно каждый день спать. Но все же видно, что этот двухнедельный марафон для него не прошел легко. Если красными глазами он никого не удивит, они у него постоянно такие, то вот осунувшееся, с заострившимися чертами лицо, указывало на нешуточную усталость.

– Зови давай Корнета, – сказал я Тихому, с которым стояли за воротами стаба и провожали взглядом три машины, Факира с сопровождением. – Будем разговаривать по поводу рейда.

Факира проводили и ничего нас больше не держит. Да и, если честно, напрягают эти ожидающе-виноватые взгляды со стороны Корнета. Понимает, что нам с Лисой сейчас отдохнуть хочется, но пришло время выдвигаться к бункеру, чтоб его армейского друга, для которого у него белая жемчужина припасена, спасти от участи обращения в упыря. Если конечно не случится чудо и он иммунным не окажется. Но спасать в любом случае придется, даже если и иммунный. Так как без нашей помощи, к людям, он из той глуши, где бункер находится, сам выбраться не сможет.

На этот раз собрались у меня. Помимо Корнета Тихий и Катрана с собой захватил, следом за ними и Лиса с Шельмой прискакали. Так что весь старый состав в сборе, кроме Хомяка, который сейчас в мастерской помогает. Позвали его туда.

– Ну что ж! Пришло время и о рейде к бункеру поговорить, – когда все расселись, начал я свою речь. – Я так понимаю, Корнет, что даже спустя два года желания спасти друга у тебя не поубавилось?

– Нет, – ответил коротко тот и скрестил руки на груди. Даже позой своей, говорит о твердости своего намерения.

– Добро. Но ты же, надеюсь, понимаешь, что твой друг может уже и не совсем другом быть? Я не хотел говорить тогда, когда ты только озвучил это свое намерение, но сейчас, когда ты уже можно сказать – вник в реалии этого мира, то должен понимать, что сегодняшний «твой друг», может быть на одно лицо и с таким же характером, как и тот, который именно из твоего мира. Но! Он может вообще не знать тебя, или знать совсем другого сержанта Оболенского Максима, или не сержанта и даже не Максима.

– Да понимаю я всё, Шатун, – Корнет расцепил руки на груди и закинув их за голову – откинулся в кресле и смотря в потолок, каким-то глухим голосом продолжил говорить: – Но это всё не имеет никакого значения. Долг у меня перед ним, Шатун. Он однажды ради моего спасения по краю прошел, сам чудом жив остался, но не отступил. Так что пусть он другой, пусть меня не знает, но хоть так я свой долг верну, раз по-другому не получится. Но поверь, Шатун, – выпрямился он и смотря мне в глаза – проговорил: – Даже если бы не этот долг, я всё равно сделал бы это. Мы с ним как братья стали, так что о долге я, когда принимал решение, даже не вспоминал.

– Хорошо, с этим разобрались. Теперь давай второй вопрос обсудим. А именно как ты собираешься его найти и самое главное, как собираешься ему белую жемчужину скормить? Тут же тоже, не подойдешь к нему и не скажешь, мол на тебе чудо пилюлю, ты живым останешься, а твои… именно его друзья-сослуживцы и ты в том числе, – указал на него пальцем, – только из другой реальности, в упырей превратятся.

– И это я понимаю, Шатун, и всё уже продумал, – совсем невесело вздохнул он. – Но тут я ему выбора не предоставлю, на себя всё возьму. А как найдем? Так после перезагрузки именно егерей отправят, сначала возле ворот вдоль оврага прошвырнуться, а потом и по лесу вокруг пробежаться, осмотреть всё. Вот в этот момент мы их и стреножим аккуратно, но так, чтоб сознание лишить, тогда Шаху жемчужину и скормлю. Потом конечно признаюсь во всем, как скажу и кто я такой. А поначалу, пусть думает что иммунный. Если честно, то, когда продумывал это всё, на душе особо погано было. Была бы возможность, всех бы пацанов вытащил, но такой возможности нет. Так что только друган мой. И я уверен, что в подобной ситуации он бы точно так же поступил. Очень много нас с ним связывает.