Порочный Избранник (СИ) - Сызранцев Кирилл Витальевич. Страница 4

– Сигареткой угостишь? – сказал грубым голосом один из них. Константин протянул приоткрытую пачку в сторону компании, продолжая совершать безуспешные звонки.

– Ты понял, какие сигареты даёшь нормальным пацанам? – начал кричать уже другой из группы. – Ты ничего не попутал, козёл?

– Не нравится, не бери! – выкрикнул Константин, раздраженный ситуацией. Его нервы были на пределе из-за всего, что происходило последнее время.

– Слышь, урод! Я тебе сейчас череп сломаю, ублюдок! – выкрикивал первый из них.

– Рискни, быдло тупое! Только толпой можете, а в одиночку кишка тонка? – срывался Константин, в котором закипала небывалая злость. Но в этот момент что-то кольнуло его в живот. Снова и снова. Восемь ножевых ранений. "Получи, ублюдок сранный!" – с презрением сказал один из компании, смачно плюнув на лежащее тело Константина, истекающего кровью. Она смешивалась с дождевой водой, стекая в небольшую лужу неподалёку, обагряя её румянцем. Красные нити, словно маленькие змейки, кружились в воде. Они рисовали узор. Кровавое подобие паутины появилось в грязной луже, но через миг в неё прилетел маленький воробей. Его сбил ветер. "Валим отсюда, пока никто не увидел!' – сказал кто-то из той компании. Они спешно удалились, оставив Константина истекать кровью недалеко от кофейного аппарата. Вокруг были деревья, колыхаемые порывистым ветром. Они словно шептали на каком-то древнем наречии. Гудки на телефоне прекратились. "Алло, алло! Кость, что случилось? Ты разве не на занятиях?" – доносился голос матери. Но Константин уже был во Мраке. Тьма, холодная, скользкая, живая. Руки разжали телефон…

Глава 2: "Новая жизнь"

Ледяное, обжигающее холодом море пробудило Константина от некоего подобия сна. Тучи, чёрные, как дым, слоями застилали небо. Сильный порывистый ветер безжалостно обдувал дрожащего от холода Константина. Его тело изнывало от боли. Кровь струилась из живота, стекая в холодное море. Константин с трудом встал, собрав, казалось бы, последние крупицы своих сил. Он издал слабый глухой стон, полный боли и отчаяния. Очередной порыв ветра едва не сбил его с ног. Оглядевшись, Константин увидел лишь небольшой луч света, падающий где-то вдалеке. Он словно очутился в одном из своих многочисленных кошмаров. Пульсирующая боль разносилась от живота по всему телу. В глазах темнело. Воздуха катастрофически не хватало. Константин сделал первый шаг, наполненный неуверенностью и слабостью. Песок, пропитанный его кровью, с неимоверной жадностью впитывал всё новые порции, обагряясь и темнея. Громкие раскаты грома наполняли окружающее пространство, будто заставляя содрогаться землю вместе с небесами. Константин собирал всю свою волю в кулак, прилагая неимоверные усилия для каждого шага. Боль заполняла всё его сознание и тело. Песок, ставший бурым от крови, вился змеёй следом за Константином. Его отчаянные попытки остановить её, зажав рукой, оказались тщетны. Ноги, холодные, словно зимой, едва слушались своего хозяина. Шаги Константина были слабыми, неуверенными, пошатывающимися. Тяжёлое прерывистое дыхание Константина, смешиваясь с глухими ударами сердца, шумело и пульсировало в ушах. Ветер завывал вокруг, путаясь в его волосах. Константин шёл туда, где падал солнечный луч. Не зная, как объяснить самому себе, он просто чувствовал, что должен идти туда. Молнии сверкали вокруг, озаряя своим светом всё пространство. Они причиняли боль уставшим глазам Константина. Где-то вдалеке были слышны голоса. Тихие, неразборчивые, они перешёптывались о чем-то, недоступном для Константина. Эти голоса сводили его с ума. Но он продолжал идти, стараясь не обращать на них внимания. Луч падал на небольшой песчаный бархан впереди. До него оставались считанные метры. Но Константин уже не мог идти. Рухнув на холодный песок, он изнывал от боли и своей беспомощности. Шепчащие голоса становились всё ближе. Они наводили ужас на Константина. Зажимая одной рукой кровоточащие раны, он с неимоверным трудом заползал на всё выше и выше. Поднимаясь одной свободной рукой, Константин отчаянно цеплялся за песок, вытекающий сквозь его пальцы. Он обжигал своим холодом, словно лёд. Его колени уже начали кровоточить, истёрые сухим колким, режущим песком. Стоны боли наполняли окружающее пространство, но шёпот всё равно был сильнее, приближаясь к нему с каждым мгновением. Солнечный луч ласково коснулся его руки. Он дарил неимоверное тепло, разливающееся приятной волной по всему телу. Константин упорно взбирался всё выше и выше, оставляя кровавый след позади себя. Он был абсолютно уверен, что спасение в этом луче. Рывок за рывком он приближался к заветной цели. Константин с огромным трудом поднялся на шатающихся ногах. Казалось, будто его крик эхом разнёсся по округе. Молнии сверкали не переставая. Они образовали некий круг возле него. Голоса переходили на дикий крик, превращающийся в визг. Это причиняло боль ушам и голове Константина. Он поднял голову вверх, с некоей надеждой взглянув в небеса. Мощный шквал молний образовал сплошную стену, издававшую громкий гул. Свет луча дарил тепло и покой. Наступила тишина. Абсолютная, словно живая Тьма будто поглотила весь мир. Не было ничего. Но в то же время в этом ничто ощущалось нечто большее, что невозможно описать. Сила, энергия, какой Константин не знал ранее. Она наполняла его, волнами расходясь по телу, изнывающему от боли. Константин не ощущал своё тело. Мысли путались, переплетаясь, словно змеи. Но и они покидали его, растворяясь в этой живой энергии. Последнее, что увидел Константин, это пульсирующая кровавая паутина. Она была столь огромна, что казалось, будто окутывает весь мир, если не больше…

Ласковый тёплый ветер нёс приятный цветочный аромат. Яркое солнце светило прямо в глаза, ослепляя Константина. Его тело, изнывавшее от боли, было будто парализовано ей. Голова ужасно кружилась, из-за чего создавалось ощущение, что весь мир начал дикий безумный танец. Во рту и горле было столь сухо, что Константин не мог даже издать стон. Лишь слабый, едва слышимый хрип срывался с его уст. В животе пульсировала боль, волнами расходящаяся по телу. Константин не понимал, жив он или уже мёртв. Он был бы рад любому исходу событий. Неподалёку летавшие птицы напевали незамысловатый мотив. Константин сжал руку в кулак, но мышцы отозвались очередной порцией боли. Она эхом разнеслась по всему телу, и, казалось бы, затмила собой весь мир. Сердце билось с неимоверной скоростью, разгоняя кровь по венам. Эти глухие удары, пульсирующие в ушах, заглушали все остальные звуки. Перед глазами застыла кровавая паутина. Она мерцала, словно желая исчезнуть. Ветер играл с волосами Константина, вместе с солнцем, согревая его. Константин боялся открывать глаза. Его пугала неизвестность. Но всё же он решился попытаться встать, преодолев боль и свои страхи. Сначала, открыв глаза, он увидел лишь яркий белый свет, дарующий режущую боль. Прозрачные, густые, вязкие слёзы стекали по лицу. Паутина постепенно блекла, уступая место ослепительному свету солнца. Константин медленно поднялся на локтях. Боль пульсирующими волнами разнеслась по телу. Константин издал практически утробный хрип, похожий на слабое рычание. Руки дрожали от боли и усталости, будто налитые свинцом. Каждая клеточка тела умоляла о пощаде, изнывая от неимоверной боли. Но Константин отчаянно пытался хотя бы сесть на землю, а по возможности и встать. Мышцы будто разрывались от нагрузки, причиняя всё больше и больше боли. Глаза привыкли к столь яркому свету. Теперь он видел яркую зелёную траву. Вокруг него была поляна из всевозможных растений, благоухающих и успокаивающих. Насколько мог видеть Константин, всё пестрело всевозможными цветами. Вокруг летали насекомые, жужжащие неимоверно близко от Константина. Он сидел посреди этой поляны, разглядывая ужасающие шрамы на своём животе. Казалось, будто они сделаны несколько лет назад. Жуткие рубцы красовались на животе, и лишь кровавые пятна на футболке свидетельствовали о недавности полученных ранений. В ушах звенело от боли. Он был напуган, совершенно не понимая, где находится и почему ещё жив. Вдруг он услышал тихий шелест травы. Перед ним предстал глубокий старец. Его голова была покрыта серебряной сединой. Длинные волосы были собраны яркой повязкой с какими-то непонятными Константину угловатыми символами. Тёплый ветер раздувал волосы этого старца. В руках он держал причудливый посох, но было видно, что не опирался на него, а стоял гордо и уверенно, не взирая на внешний, весьма почтительный возраст. Белоснежная длинная одежда на нём была покрыта узором из тех же символов, что и повязка на голове. Его глаза были белыми, словно он был слеп. В них читалась многовековая мудрость и вселенская доброта. Словно из старых былинных сказок, читаемых Константином в детстве, этот старец внушал уважение. Улыбка, кроткая, добрая сияла на его лице. От него исходило непонятное Константину тепло. Боль постепенно отступала. Старец, не говоря ни слова, протянул некий кожанный мешок, завязанный наверху. В нём что-то переливалось, некая жидкость. Константин с опаской развязал тугой узел из сухих толстых нитей. Прильнув к этому мешку, он был несказанно рад. В нём была вода. Самая вкусная и желанная за всю его жизнь. Сначала она причиняла боль, стекая по пересохшему горлу. Словно шар, состоящий из шипов и иголок царапал изнутри. Но вскоре и эта боль уступила место наслаждению. Полностью осушив этот мешок, Константин протянул его старцу. Он понимал, как жалко выглядел сейчас. Не зная, как поблагодарить старца, он лишь сказал: "Спасибо". В ответ получил лишь улыбку и протянутую руку. Константин был неимоверно благодарен этому старику, но всё же не знал, можно ли ему доверять. Он совершенно не понимал, что происходит вокруг, и, что гораздо важнее, где сейчас находится. Словно услышав это, старец слегка прищурил глаза. В них читалась некая тревога, смешанная с заботой. Константин решил, что хуже уже не будет. Он встал, оперевшись на сухую, но сильную не по годам руку старца. Тот совершенно молча развернулся в сторону далёкого леса и направился туда. Не имея иной альтернативы, Константин последовал за ним, борясь со своими страхами и болью. Он желал верить, что старец ему не враг.