Анжелика и король - Голон Анн. Страница 40

— Я слышал, что он подарил королеве ожерелье из ста шести жемчужин, — сказал Флико.

Анжелика подозрительно посмотрела на него.

— Уйми свой зуд и постарайся сидеть на лошади как следует.

Флико никогда не изучал науку верховой езды, поэтому ерзал на лошади, стараясь сохранить равновесие.

— Посмотрите-ка, что это впереди? — неожиданно воскликнул Флико.

Они ехали по дороге из Парижа на запад. И вот на перекрестке они увидели толпу и возвышающуюся над ней стражу с пиками.

— Мне кажется, там идет казнь, — продолжал зоркий Флико. — Они собираются распять беднягу на колесе.

Анжелика тоже увидела священника в черном, палача и его помощника в красных плащах, стоявших рядом с деревом, голые ветки которого выделялись на фоне угрюмого свинцового неба.

Казни такого рода частенько производили в окрестностях Парижа, чтобы избежать скопления черни. Но это не спасало от многочисленной толпы крестьян. Колесо, как орудие казни, было завезено из Германии еще в прошлом столетии. Осужденного привязывали к спицам колеса так, что его руки и ноги были растянуты наподобие андреевского креста. Палач крошил их ломом.

— Мы не опоздали, — обрадовался Флико. — Они только начали бить его по ногам.

Но хозяйка разочаровала его. Она приказала галопом мчаться мимо ужасного места, чтобы не видеть страданий несчастного. Но тут они услышали голос:

— Стойте, никто не проедет, пока не рассеется толпа!

Юный офицер подъехал к ним и поклонился. Это был Миримон, которого Анжелика знала по Версалю.

— Разрешите мне проехать, сударь. Я должна увидеть его превосходительство персидского посла.

— В таком случае позвольте мне лично проводить вас, — с поклоном ответил офицер, направляясь к месту казни.

Анжелике пришлось следовать за ним. Офицер повел ее прямо к колесу, откуда раздавались громкие крики и стоны человека, которому дробили кости. Анжелика опустила глаза, чтобы не видеть происходящего. И тут она услышала:

— Ваше превосходительство, позвольте представить вам маркизу дю Плесси де Бельер, которая желает видеть вас.

Маркиза подняла глаза и увидела рядом персидского посла, сидящего верхом на черной лошади. У Мохаммеда Бактериари Бея были огромные черные глаза в красивом обрамлении бархатных ресниц и бровей и желтоватое лицо с курчавой черной бородой. Его одеяние было подбито горностаем с серебряным поясом и длинными рукавами. Распахнутое сверху, оно обнажало кольчугу, украшенную серебряной филигранью. С плеча свисал длинный светло-зеленый парчовый плащ, расшитый цветами из жемчуга. На голове его возвышался тюрбан из белого шелка с плюмажем, скрепленным алмазом. Рядом с ним на лошади сидел черный маленький слуга. В свиту посла входили еще три рослых перса верхом на лошадях.

Посол даже не повернул голову на голос офицера, его глаза были устремлены на колесо. Он старался не пропустить ни одного стона осужденного.

Миримон повторил свое представление еще раз, потом объяснил Анжелике, что посол, видимо, не понимает по-французски. Тут им на помощь пришел человек, на которого Анжелика раньше не обращала внимания. Это был священник в черной сутане и с большим распятием в руках. Он направил лошадь к Бактериари Бею и обратился к нему по-персидски.

Посол обратил к Анжелине пустые, невидящие глаза, но тут же взгляд его потеплел. Он заговорил властным, надменным голосом.

— Сударыня, — переводил священник, — его превосходительство просят вашего позволения осмотреть зубы вашей лошади. Так он узнает о чистоте породы.

Скрывая досаду, Анжелика сказала, что Церера очень нервная и наверняка не захочет, чтобы какой-то незнакомец заглядывал ей в рот.

Священник перевел. Перс улыбнулся, встал перед кобылой и что-то тихо и ласково сказал ей. Животное вздрогнуло, но тем не менее открыло рот и позволило осмотреть свои зубы без всяких возражений. Она даже лизнула его украшенную драгоценностями руку, а он в ответ ласково погладил ее по шее.

У Анжелики появилось такое ощущение, будто ее предали. Она даже забыла о несчастном, воющем на эшафоте. Она явно нервничала и чувствовала себя пристыженной. Перс же скрестил руки на груди и несколько раз поклонился, что означало знак глубокого почтения.

— Его превосходительство сказали, что это первая лошадь, достойная своего имени, которую он увидел с тех пор, как сошел на берег в Марселе. Он хотел бы знать, имеются ли у короля Франция еще хоть одна или две лошади, подобные этой.

— Даже целая конюшня, — бесстыдно соврала Анжелика.

Бей нахмурил брови и сердито заговорил.

— Тогда его превосходительство удивляются, почему король не счел возможным предоставить ему хотя бы одну приличную лошадь, достойную его ранга посла. Маркиз де Терси, которого ему дали для сопровождения, показался ему каким-то неряхой и оборванцем, и его превосходительство предпочли бы путешествовать без него.

Поток персидских слов лился рекой, переводчик с трудом успевал переводить.

— Он говорит, что не видел еще ни одной женщины, достойной его. Что ему не дарят подарков, что за весь месяц пребывания во Франции его никто не посещал. Что те женщины, которых он привез с собой, вовсе не подходят для походов на базар… И он хочет знать, не означает ли ваш приход, что король Франции опомнился и хочет оказать ему достойное уважение?

Анжелика даже приоткрыла рот от изумления.

— Отец, что за странный вопрос слышу я?

Легкая усмешка пробежала по каменному лицу священника.

— Мадам, я понимаю, что мои слова шокируют вас. Но в течение пятнадцати лет я был переводчиком при дворе персидского шаха, и можете мне поверить, что я совершенно правильно перевожу слова посла.

И не без юмора священник добавил:

— И в течение этих долгих лет мне приходилось слышать и переводить вещи похуже этих. Но что вы ответите послу?

— Скажите ему… я в затруднении. Я прибыла сюда не как официальное лицо и вовсе не по приказу короля, который, похоже, не очень заботится о персидском посланнике.

Лицо иезуита снова приняло каменное выражение.

— Это позор! — пробормотал он.

Он явно колебался. Ему не хотелось дословно переводить слова Анжелики. Но тут несчастная жертва издала дикий вопль, и внимание Бея обратилось к осужденному.

За время разговора палач успел раздробить жертве локти, колени, тазовые кости и теперь, связав вместе руки и ноги, пронзил несчастного вертелом, чтобы пригвоздить его к повозке, которая была специально предназначена для этого. В таком положении осужденный должен был закончить свое существование на диком холоде, да еще и атакованный бесчисленными стаями ворон, уже сидевших на деревьях.

— Его превосходительство жалуется, что ему не удалось посмотреть заключительную часть казни, — обратился иезуит к Миримону.

— Мне очень жаль, что его превосходительство разговаривал с мадам.

— Вам следовало бы подождать, пока его превосходительство не закончит разговора и не переключит внимание на казнь.

— Принесите ему мои извинения и объясните, что во Франции так не поступают.

— Плохое оправдание! — вздохнул священник.

Посланник остыл, и его лицо осветилось радостью. Он что-то сказал, и священник с явной неохотой перевел:

— Его превосходительство просит вас начать все сначала.

— Что начать сначала?

— Пытки.

— Но это невозможно, отец. У нас больше нет осужденного.

Священник перевел. Бактериари Бей показал на перса, сидевшего на лошади прямо за ним.

— Он сказал, чтобы взяли одного из его стражников. Он настаивает на этом и обещает пожаловаться королю, который прикажет обезглавить вас.

Несмотря на холод, на лбу у Миримона проступили капельки пота.

— Но я же не могу этого сделать, отец. Я не могу отправить невинного на смерть.

— Тогда мы скажем ему, что законы вашей страны запрещают вам касаться даже единого волоска на голове чужестранца, пока он считается гостем вашей страны, даже с его согласия.

— Правильно! Ради бога, объясните ему.