Анжелика и король - Голон Анн. Страница 55

Затем она навестила тех, кто занимался ее торговыми операциями с «островами».

Вернувшись после всех этих дел, она увидела, что девицы Жиландон уже приготовили подарки для бедных, так как это был день милостыни в отеле дю Ботрэн.

Наступил вечер. Анжелика вынесла корзину с булочками, а Мари-Анн следовала за ней с корзинкой бинтов и медикаментов. Тусклый отблеск заходящего солнца лежал на лицах бедноты, столпившейся у отеля. Одни из них сидели на стульях и скамейках, другие стояли вдоль стены.

Анжелика приступила к раздаче хлеба. Матерям она добавляла ветчины или колбасы, чтобы их семьи могли прокормиться еще некоторое время.

Были и новые лица. Анжелика присела на корточки, чтобы промыть изъеденные язвами ноги женщины, которая держала на руках маленького ребенка. Женщина с мрачной усмешкой смотрела на нее.

— Вы хотите попросить меня о чем-то? — спросила Анжелика.

Страх порой может заставить человека выглядеть дерзким и заносчивым. Женщина заколебалась, потом молча протянула ребенка. Анжелика осмотрела его и увидела следы собачьих укусов прямо на шее, причем в некоторых местах ранки загноились.

— Его нужно лечить.

Женщина энергично замотала головой. На помощь ей пришел старый знакомый Анжелики — старик-калека но кличке «Черный Хлеб».

— Она хочет, чтобы к нему прикоснулся король. Вы ведь знаете короля. Посоветуйте, что ей делать, чтобы ее желание исполнилось.

Анжелика смотрела на маленький забавный носик ребенка и его перепуганные глаза. Захочет ли король прикоснуться к ребенку? А почему бы и нет?

Ведь с тех пор, как Хлодвиг — первый христианский король — излечил от золотухи своего слугу, этот дар божий передается всем наследникам престола. Все короли Франции почитаются врачевателями, и никто из суверенов не гнушается исполнять этот долг. Так же поступал и Людовик. Почти каждое воскресенье в Версале, а то и в Париже, к нему допускали больных. Как-то раз ему пришлось прикоснуться к полутора сотням людей, и говорили, что многие из них исцелились.

Анжелика сказала, что сначала ей необходимо поговорить с королевским врачом или с его помощником, прежде чем показывать ребенка королю. Она посоветовала женщине прийти к ней на следующей неделе. А она тем временем поговорит с нужными людьми.

Нищие, которые слышали слова Анжелики, бросились к ней. Они принялись умолять ее:

— Мадам, я тоже хочу, чтобы король прикоснулся ко мне!.. Мадам, помогите нам!..

Она пообещала, что сделает все, чтобы помочь им.

Тем временем Анжелика промыла ранки ребенка, перевязала их и подошла к старику. Черный Хлеб был здесь постоянным посетителем. В течение ряда лет приходил он в отель дю Ботрэн, где Анжелика собственноручно перевязывала его язвы и мыла ноги. Старик не видел в этом никакой нужды или пользы, но не хотел обижать Анжелику, а она настаивала на этом. Невнятно бормоча в седую бороду, он рассказывал Анжелике о посещении святых мест, ибо он не хотел казаться простым попрошайкой. Он постоянно перебирал четки, а на его одежде пилигрима были нашиты колокольчики. Анжелике нравилось слушать его.

— Что вы расскажете мне сегодня, Черный Хлеб?

— Сегодня утром, — начал калека, — я вернулся пешком из Версаля. Когда я шел по лесу, моя собака неожиданно залаяла и на дорогу вышел человек. «Разбойник!» — подумал я. Но, к моему удивлению, мужчина подошел ко мне и сказал: «Есть ли у вас хоть кусочек хлеба? Я расплачусь золотом». Человек протянул мне два золотых, и я тут же отдал ему весь хлеб, который у меня был. Потом он спросил дорогу на Париж. «Я тоже иду туда», — сказал я. В это время по дороге проезжал виноторговец с пустыми бочками, и он посадил нас в телегу. В дороге мы разговорились, и я сказал ему, что знаю всех дворян в Париже. Тогда он сказал, что хотел бы повидать мадам дю Плесси, она его хорошая знакомая. «Так я как раз направляюсь к ней», — ответил я.

Анжелика перестала перевязывать его.

— Вы что-то выдумываете, Черный Хлеб. У меня нет знакомых среди лесных разбойников.

— Я говорю вам то, что слышал. И если вы не верите мне, то спросите у него самого. Он здесь…

— Где?

— Вон в том углу. Он, по-моему, чего-то боится. Похоже, он не хочет, чтобы кто-то видел его лицо.

Человек, на которого показывал старик, действительно старался закрыть лицо.

Анжелика не разглядывала его, когда раздавала хлеб. Его худощавая фигура была закутана в оборванный плащ, краем которого он закрывал лицо. Она встала и направилась к нему. Это был Ракоци.

— Вы! — только и смогла произнести она. Она обхватила его за плечи и через плащ почувствовала его худобу.

— Откуда вы появились?

— Этот старик уже сказал вам — из лесу.

Анжелика вспомнила, что прошел уже месяц с тех пор, как в Версале побывала русская делегация. Боже, как же это! Ведь самая середина зимы!

— Не беспокойтесь, я позабочусь о вас.

Когда нищие разошлись, она отвела венгра в комнату, соседнюю с флорентийской купальней. Ракоци пытался обратить все в шутку. Накинув оборванные лохмотья, словно плащ вельможи, он с поклоном осведомился о ее здоровье. Но, приняв ванну и побрившись, он почувствовал слабость и тут же погрузился в глубокий сон. Анжелика позвала управляющего.

— Роджер, этот человек — мой гость. Я не могу назвать вам его имени, но мы должны обеспечить ему безопасное убежище.

— Вы можете положиться на мое молчание.

— На ваше — да, но у нас многочисленная прислуга. Я хочу, чтобы каждый из наших людей понял, что для них этого человека просто не существует. Они никогда не видели его.

— Понимаю, мадам.

— И еще скажите им, что если он выйдет отсюда живым и невредимым, я щедро одарю всех. Но если что-то случится с ним под моей крышей, то я… — Анжелика сжала кулаки, и глаза ее засверкали. — Тогда я рассчитаю всех! Вам ясно?

Роджер поклонился. Он знал, что слово мадам дю Плесси не расходится с делом. Да и к тому же, по его убеждению, хороший слуга должен быть глухим, слепым и немым. Поэтому он заверил Анжелику, что все его люди будут хранить молчание, и что он не позволит запятнать доброе имя хозяйки.

Анжелика почувствовала уверенность. Но укрыть Ракоци — это было еще не все. Надо помочь ему бежать из Франции, пересечь границу. Она не знала, что Людовик XIV издал новые законы, направленные против революционеров.

Так она и просидела в кресле, строя планы спасения Ракоци, пока маленькие каминные часы не пробили одиннадцать вечера. Она поднялась, намереваясь пойти приготовить постель, но тут же испуганно вскрикнула. Перед ней стоял Ракоци.

— Как вы себя чувствуете?

— Превосходно!

Худощавый венгр забавно выглядел в одежде толстого Роджера.

— Вы прекрасны, — сказал он, не переставая жевать. — Все то время, что я скитался по лесу, ваш милый образ был передо мной. Образ самой красивей женщины.

— Почему вы бежали в лес?

— А куда же мне было еще идти? Лес был моим единственным убежищем, когда я убежал из Версаля. На мое счастье, я сразу же попал на болото, где были незамерзающие лужи. И это сбило собак со следа. Я отчетливо слышал их лай и крики стражников…

— Но где же вы там жили?

— Мне посчастливилось найти заброшенный домик дровосеков.

— Я была поражена вашим поступком. Ваш кинжал у ног короля, да еще на глазах у всего двора. А как вы поступили со своей лошадью?

— Я не мог выйти с ней из леса. Она бы выдала меня. И я не мог оставить ее в лесу на съедение волкам. Я собственноручно перерезал ей горло.

— Ох, нет! — воскликнула Анжелика, и на ее глаза навернулись слезы.

— Что значит смерть любимой лошади по сравнению с теми ужасами, которые творятся в моей стране? Не растрачивайте свою жалость по пустякам.

Анжелика встала, вышла из комнаты и прошла в спальню.

Три ночи она спала, прижавшись к длинному и худощавому телу венгра. Три ночи он шептал ей, как она прелестна.

— Я не могу жить без вас! Вы не должны расставаться со мной!

На третью ночь он насторожился, прислушиваясь. Его лицо потемнело.