Консумация (СИ) - Болотонь Елена. Страница 8
— А если клиент позволит лишнее?
— В твоих интересах остаться невинной, — прямо отвечает Роум. — Приедешь испорченной, поедешь в бордель. Отработаешь остаток аванса там.
Холодность и равнодушие хозяйки удручают. Никто и не собирается меня защищать. Да и какие права могут быть у девчонки с улицы, которая не разбирается в юридических тонкостях? Желание клиента выглядит как приговор. Навряд ли я смогу легко выбраться из публичного дома, сохранив при этом здоровье, как физическое, так и душевное.
— Справишься, — чуть мягче говорит Мира, — останется клиент довольным, получишь премию и отдельную комнату.
Пристально смотрю в окно. Заманчивое предложение, угу. И раз уж так складывается, нет смысла страдать. Жаль опытности не хватает и посоветовать дельное некому. Что ж. Буду естественной, вести себя так, как умею. А там, как получится.
Два часа пронеслись в мгновение. Меня искупали, втёрли душистые масла, причесали, и вот я уже сижу в флае, подлетающем к огромной тёмно-серой махине. Матовый цвет не отражает солнечных лучей, корабль выглядит, как сизая осенняя туча. База леварцев. Говорят, что внутри таких находятся целые города и свой климат. Мне страшно и любопытно. И неизвестно какое чувство сильнее.
Синее, облегающее платье еле прикрывает попу, низкое декольте, наоборот, открывает грудь. Волосы оставили распущенными, только чуть-чуть завили. Тереблю подол платья, дышу через раз. Просто не всегда получается сделать вдох глубже. И жду. Жду встречи с ним. Ладони потеют, когда двери флая открываются, и в глаза бросается яркий неоновый свет.
— Выходи, — довольно грубо приказывает пилот со светло-серыми волосами, а я внезапно и резко успокаиваюсь.
Выбора-то всё равно нет. Зачем нарываться на гораздо большие проблемы? Вздёргиваю подбородок и выхожу прямо на свет, щурюсь. Мы находимся на просторной площадке по размерам сопоставимой с площадью нашей общины.
— За мной!
Мужчина в униформе леварцев показывает направление. Я иду следом за ним, рассматривая внутреннее убранство базы. Много стали, блеска, стекла, покрытого странным узором. Витиеватый орнамент похож на древнюю письменность. Подобную нам показывал в альбоме школьный учитель.
Меня оставляют одну в помещении со стёклами от пола до потолка. Нет ни стульев, ни дивана, ни стола. Ничего. Только пустота и тучи на горизонте. Не спеша приближаюсь к окнам и заворожённо смотрю на город. Высотные дома, похожие на остроугольные скалы, снующие по воздуху флаи, где-то внизу машины. Людей не видно совсем. А напротив меня, рукой подать, светит круг красного солнца. Прикладываю ладони к стеклу...
— На твоём месте я не стал бы так бездумно касаться поверхностей.
Усмешка в мужском голосе не оставляет сомнений. Стекло растворяется, и меня обдаёт волной холода. Под ногами открывается пропасть. Теперь я не в комнате, а на опасном балконе. Резко отшатываюсь, чтобы не упасть, разворачиваюсь и вижу леварца. Того самого, который вчера оказался в клубе случайно.
— Нравится вид?
Промозглый ветер прекращается также внезапно. Значительно потеплело. Между пропастью и мной вновь стена, но интересней другое.
Мужчина. Хозяин. Главный здесь — вне сомнений. Расправив плечи, правитель стоит напротив и не спешит подходить. На мужественном лице снисходительность. Определённо он знает, какое впечатление производит. Я не исключение, потому что поражена им в самое сердце. В чёрных глазах леварца стынет глубокая тьма. Ровные губы кривятся. Ловлю себя на мысли, что мне улыбаются.
Не выдерживаю, опускаю голову.
— Господин?
И вздрагиваю оттого, что леварец касается моей щеки и ведёт пальцем по ней. Чувствую тёплое давление и не знаю, что делать. Дыхание замирает от того, что внутри рождается странное приятное томление. Низ живота и ноги наливаются тяжестью от подавляющей власти мужчины. Хочется доверять ему, во всём слушаться. Настолько сильный ведь не обидит? Хочется вкусить его защиты, выполнять всё, что он скажет.
— Лиа-ма, — мягко произносит правитель. — Тебе говорили когда-нибудь, что ты очень красивая?
Качаю головой еле-еле. Разве слова отчима или дворовых пацанов, что я — ладная, в счёт? Да, засматривались на меня раньше, пытались встречаться. Но я береглась и никого из нищих ухажёров к себе не подпускала.
Другое дело, правитель! Тот, кто достиг высоты, у которого есть всё и даже больше. Вот он заинтересовался мной. Зачем? Пока непонятно. Но если говорит, что красивая, значит, я понравилась ему. Так?
Ласковая улыбка становится шире. Быстрый взгляд на мужское лицо, и снова прячу глаза. Пальцы дрожат от волнения. Близость с ним невыносима. Чувствую себя крохотной, слабой.
— Скажи, Лима. У тебя есть какое-нибудь желание?
Не верю ушам. Он так добр и серьёзен. Решаюсь открыть ему самое заветное, свою душу. Мне хочется поделиться с ним.
— Мечтаю увидеть рассвет.
— Рассвет?
Господин, похоже, удивлён. Он чуть прищуривается, пытается уловить смысл, понять. Смотрит на меня очень внимательно, выжидает.
— Тот, который был раньше на Зе.. Тере ещё до новых времён.
— Всего лишь рассвет?
Правитель хмыкает, а потом смеётся.
— Наивная, юная Лима, — произносит он. — Я могу исполнить любое твоё желание. А ты мне говоришь про рассвет... Скажи. Что хочешь ещё? Может, что-то более важное? Деньги, другое жильё, лучшие условия, образование?
— А что надо отдать взамен?
Мой голос звучит очень тихо. Так тихо, что, кажется, его слышу лишь я. Хорас Ашиль молчит. Он обходит меня и останавливается сзади. Так близко, что я слышу мужское дыхание. Где-то около уха. Где-то возле виска. Руки правителя ложатся мне на предплечья, сжимают их нежно и ласково.
— Ты не глупа. Давай, буду честным. Ты станешь моей. Ведь я понравился тебе, так?
— Я вас совсем не знаю, — продолжаю шептать, словно боюсь спугнуть наваждение.
Очень сладко говорит леварец, предлагает настоящую сказку. Так легко и просто, будто цель у него — радовать нищих девушек из общины. Насекомых тоже привлекает нектар плотоядных цветов. Вкусно пахнут, ярко цветут, только несут в себе смерть.
— Узнаешь.
Набираюсь наглости, воодушевлённая предложением.
— Но почему вы решили, что нравитесь мне?
— Твоя кровь переполнена предвкушением. Ты дрожишь. Тебе нравится сила, а я могу защитить.
Руки леварца уверенно и плавно скользят по локтям, запястьям, крепко сжимают ладони. От тепла и странных ощущений в теле появляется напряжение. Кажется, я хочу согласиться. Лишь бы он не останавливался, продолжая нехитрую ласку. Пусть бы дальше ласкал.
В тумане, какой-то сладкой пелене разворачиваюсь. Тьма в мужских глазах разрастается, поглощает меня, заставляет забыть обо всём. Господин наклоняется ниже. Его губы так близко. В мерном дыхании улавливаю запах лайма.
— Ты согласна стать моей, Лима?
Смотрю в глаза чужака. Он ждёт ответ. Отказать почему-то боюсь, но и согласиться мне страшно. Как-то уж слишком всё хорошо и красиво. Даррим говорил, что таких, как я, много. В любовь правителя с первого взгляда не верю.
— Может, ты голодна? Пойдём, я тебя накормлю.
Киваю. Мне, правда, нужно время понаблюдать. Радуюсь, что Хорас Ашиль сменил тему, не тащит меня в постель, даёт возможность подумать.
Следую за ним в соседний зал, где уже накрыт круглый стол. Стеклянная стена с видом на город вновь притягивает внимание. Вдоль стены много светло-жёлтых растений. Яркий, жизнерадостный цвет крупных листьев поднимает настроение, и серость выглядит не такой унылой и мрачной. Здесь даже уютно.
Хорас Ашиль приглашает присесть, что и делаю, устраиваясь на краешке стула. Намереваюсь молчать, слушать, смеяться, если клиент вдруг пошутит. Когда в моём стакане появляется ярко-красный напиток, со вздохом чуть прикрываю глаза. На миг. Ракша. Чёртова ракша! Почему снова она?
— Что-то не так? — спрашивает господин.
— Всё хорошо.