Анжелика в Квебеке - Голон Анн. Страница 18

Что касается Фронтенака, то он вел себя правильно. Он всегда был на их стороне. Он принимал настолько активное участие в этом деле, что даже отправил этим летом множество посланий королю, в которых старался ему доказать, что для Франции очень выгодно установление добрососедских отношений с таким сильным соседом, который к тому же, говорят, сказочно богат.

В ожидании ответа, который, как надеялся губернатор, будет одобрительным и благожелательным, губернатор разыгрывал карту дружелюбия и гостеприимства. К тому же, господин де Пейрак и он — земляки. Они из провинции Лангедок, а все знают, как гасконцы поддерживают своих.

Вот так все происходит на свете!.. У нас в Канаде народ очень падок до новых событий и развлечений.

Тех, кто был недоволен, отодвинули в сторону, и народ начал готовиться к встрече господина де Пейрака и его жены.

Дорогая моя, мне трудно описать, какую радость испытал народ от их прибытия, которого так боялись.

Я ничего не преувеличиваю. Мадам де Пейрак обладает способностью завораживать толпу.

С раннего утра весь город ожидал ее прибытия, и они готовы были бы прождать ее всю жизнь, если бы она не приехала.

Если верить господину де Мэгри, это женщина ослепительной красоты. Несомненно, она — колдунья. Она не переступит порога моего дома».

М-ль д'Уредан подчеркнула эту фразу.

Она поудобнее устроилась на своих кружевных подушках. Перед тем как установить у себя на коленях письменный прибор, она слегка надушила мочки ушей своими любимыми духами. Она проверила, взглянув в зеркало, как на ней сидит наколка из малинских кружев, покрывающая ее седые волосы. Велела принести новые свечи. Решила не сердиться на свою английскую служанку, глупую, скучную и вдобавок ко всему еретичку, и попросила ее всего лишь убрать с постели шкатулку и пачки писем, перевязанные лентами, которые она еще не успела разобрать.

Их принес ей маркиз де Виль д'Аврэй, но он так спешил, занятый лишь тем, что произошло сегодня и что должно будет произойти завтра, и убежал, неизвестно куда. Она поняла причину его спешки, когда увидела, как их тихая улица заполнилась толпой иностранцев, которых Виль д'Аврэй, вел к своему дому.

Именно в этом, и она не скрывала это от себя, крылась причина ее неприязни к той, которую она про себя называла не «Демоном», но «Соблазнительницей».

«Карлон также не пришел меня навестить, а ведь он уже вернулся в наш город. Но я ему прощаю, так как, вы же знаете, я питаю к нему слабость.

Весь город был на улице.

Джесси, моя англичанка, бежала до самого луга, чтобы посмотреть на корабли, которые, как решила эта дурочка, приехали, чтобы ее освободить. В результате она упустила собаку, и стоило громадных усилий поймать ее и вернуть в дом, тем более, что нам никто не помогал. Я могла бы умереть у себя в постели, никто бы этого не заметил. К счастью, я пью сейчас отвар из кореньев, который очень подкрепляет мои силы.

Господин советник Мэгри де Сен-Шамон сжалился над моим одиночеством и нанес мне визит.

Во всяком случае, вы же меня знаете. Я ничего не видела, но я все знала.

Я слышала всего лишь один пушечный выстрел. Казалось, это ни о чем не говорит.

Этот выстрел сделала Сабина де Кастель-Моржа, обезумев, видя, как в Квебеке принимают тех, кого она считала врагами Новой Франции и особенно ее дорогого духовника, отца д'Оржеваля. Этот иезуит, которому она полностью подчиняется, заставляет ее причащаться каждый день. Бог мой! Какая нелепость! Но я умолкаю, так как говорят, что король все еще не примирился с Пор-Руаялем и янсенистами…»

Клео д'Уредан прервала свой рассказ, и перо замерло в ее руке. Она не будет продолжать рассуждения о Пор-Руаяле. Иначе она никогда не закончит.

«Господин де Пейрак привез в подарок епископу мощи святой Перепетуи. И тому ничего не оставалось делать, как принять де Пейрака со всей торжественностью.

Еще я должна вам рассказать о том стыде, который испытали наши дамы из-за Сабины де Кастель-Моржа. Не столько из-за пушечного выстрела, что было явным фанфаронством, но затем, принуждаемая своим мужем присутствовать на торжественной мессе, она оделась в черное, дабы подчеркнуть траур этого дня, покрыла лицо свинцовыми белилами и выкрасила губы в кроваво-красный цвет. Лицо ее стало отвратительным, как ярмарочная маска. Настоящий скандал! Мадам Добрэн, такая добрая и ласковая, даже плакала из-за этого. Сабина считает, что ей все позволено. Своим нелепым поведением она, наоборот, только усилила симпатии всех к той, которую хотела унизить, к прекрасной Мадам де Пейрак, которая не обращала на нее внимание и вела себя очень любезно». М-ль д'Уредан остановилась. Стояла глубокая ночь. Все было спокойно. Черно-белая собачка лежала у подножия ее кровати на ступеньках алькова.

Дама раздвинула занавески, так как она хотела видеть в окно дом маркиза де Виль д'Аврэя.

Там, на другой стороне улицы, также все улеглось. Полная темнота. Можно различить приглушенный свет, но это либо ночники, либо догорающие угли в очаге кухни. Однако Клео д'Уредан показалось, что она различает два силуэта на фоне высокого окна. Мужчину и женщину, глядящих в ночь. Это видение оставило у нее странное ощущение тревоги, смешанное с интересом, причину которого она не могла объяснить. Одно было несомненно — ночь стояла необычно теплая, такая же теплая, как и ее маленький дом, в котором отчетливо было слышно тиканье часов.

«Я слышала, что им предоставили дом у подножия холма, предназначавшийся когда-то для герцогини де Модрибур. Герцогиню ждали летом… Но она так и не приехала. Ходят слухи, что она утонула…

Но пока что «они» остановились у Виль д'Аврзя. Ну его-то вы знаете. Он всегда старается захватить то, что всех интересует, будь то вещь или человек.

Он умер бы от зависти, если бы ему кого-нибудь предпочли!

Останутся ли они в доме маркиза? Я бы этого хотела, так как из моего окна видно все, что там происходит.

Но смогут ли они жить в соседстве с Юсташем Банистером, это другой вопрос. С тех пор, как он вышел в отставку и начал спекулировать пушниной, и после того как епископ отлучил его от церкви за то, что он носил водку индейцам, он зол на весь белый свет. Дети его сорванцы, которые без конца шалят и мучают свою собаку. Вы знаете, как я люблю животных, как мне это неприятно.

Простите мне, моя дорогая, что я никак не могу взяться за чтение ваших писем, один вид которых переполняет меня радостью.

Между нами говоря, я очень довольна, что эти гости с юга принесли в нашу жизнь столько оживления. Мне будет о чем вам писать. В этот раз я вам все описала в общих чертах. Но есть еще множество мелких подробностей, о которых я сообщу вам позже.

Сделаем заключение: «Соблазнительница» в нашем городе. Она покинет нас не скоро.

Красноватые оттенки в небе навели меня на мысль, что зима уже не за горами, несмотря на то, что стая диких гусей не решается пока лететь на юг.

Отныне ни один корабль не покинет порт. Наши гости проведут с нами всю нашу канадскую зиму. А за это время все выяснится. У нас все вопросы решаются весной, когда река становится судоходной и первые корабли приносят нам первые новости, и тогда мы будем знать, какой выбор сделал король…»

Если покинуть скромное жилище м-ль д'Уредан и, подобно ночной птице, совершить полет над колокольнями и крышами Верхнего города, мы попадем в замок Святого Людовика. резиденцию губернатора, крепость на самом конце мыса.

В правом крыле замка светится одно окно.

Господин де Кастель-Моржа бьет свою жену. Он вне себя от гнева.

Вполголоса, чтобы не поднимать шума в замке, где его приютил господин губернатор, он изливает свою злобу и негодование.

— Неужели недостаточно, мадам, того, что вы презираете меня в моем собственном доме, что в течение тех долгих лет, что я на вас женат, вы даете все время мне почувствовать, насколько вам тяжко мое присутствие; вы демонстративно отвергаете все мои ухаживания, делая меня посмешищем в глазах идиотов. И вам еще надо было заставить меня нарушить слово, поставить меня в дурацкое положение перед моими солдатами и перед индейцами, меня, королевского наместника в Америке…