Готамерон. Часть I (СИ) - Цепляев Андрей Вадимович. Страница 110

Румбольд опустил дрожащие пальцы за пояс, продолжая следить за движениями болтуна. Кровь заливала левый глаз. Рана на груди неприятно подрагивала. Тяжесть в плече мешала шевелить рукой.

Победитель вышел из-за рамы, самозабвенно стирая большим пальцем кровь с лезвия секиры.

— Признайся, малкар, что ты дурак.

Ахмад еще что-то произнес, а затем умолк, заметив, что жертва вооружена свитком с заклинанием. Румбольд выронил пустой пергамент, собирая между ладоней огненный вихрь. Уловив опасное сияние, алмер попытался отпрыгнуть, но сделал это слишком поздно. Яркая вспышка озарила площадку, поглотив убийцу. В дымящихся доспехах, Ахмад завертелся в воздухе точно бумеранг, плашмя повалившись в кучу снастей. Румбольд поднялся и поспешил к нему. Смуглый алмер брыкался и дергался изо всех сил, пытаясь вырваться и потушить тлеющую броню. Стоило острию клинка коснуться его горла, и он тотчас утих, повиснув на сетях, точно муха в паутине.

— Передай своим хозяевам, что в следующий раз я не буду таким робким, — предупредил Румбольд, срывая остатки брони с груди убийцы. — Еще одно покушение и о существовании вашего притона узнают все. Передай, что трупы тоже умеют говорить. Даже никты в горах Форстмарда будут знать о том, что в канализации Готфорда поселился выводок алчных крыс.

Он тщательно его обыскал, но, кроме тафтяного мешочка с десятком золотых монет и диковинного ключа с шестью насечками, ничего не нашел.

— От чего этот ключ? — спросил он, повертев им перед лицом убийцы.

— От пояса верности твоей матери.

Острие меча вновь коснулось глотки воина. Алмер задрожал, но нашел в себе силы плюнуть на лезвие. Румбольд с презрением глянул на ублюдка. Все-таки это был любитель. Только дурак в его положении стал бы корчить из себя храбреца.

Подобрав оружие, он поблагодарил головореза за танец и зашагал прочь. За спиной доносился яростный глас Ахмада, от переизбытка чувств против воли переходившего на родной язык:

— Думаешь, это конец, малкар? Точи лучше клинок, Никто. А ду бартэ? Они такого не прощают, малкар! Скоро, очень скоро ты будешь брать на клык у Ниргала.

3-й месяц весны, 24 день, Тридвор

В тусклом зареве свечей, напротив трона стояли пятеро мужчин. Два старика и три юноши. Арманд сидел в кресле и барабанил пальцами по рукояти рапиры. По его приказу дородный юноша в растянутом дублете вышел из строя и стал громко считать. Продолжалось это довольно долго.

— …Сорок пять, сорок шесть, сорок семь, сорок семь, сорокосемь, срок… — под конец задумчиво начал повторять вор.

— Довольно, — почти шепотом произнесла Кассия.

Она восседала на троне, облаченная в черное платье с воротником из вороньих перьев и, откинувшись на спинку, смотрела в сторону. На подлокотнике стоял серебряный кубок с вином, ободок которого она время от времени поглаживала указательным пальчиком.

Арманд хлопнул в ладоши, и молодой вор послушно вернулся на место.

— Дальше.

Воцарилось молчание. Последний в ряду кандидат не двигался. Арманд нахмурился, заметив, что юноша неотрывно наблюдает за ней и хлопнул в ладоши еще раз.

— Бастиан! — строго произнес златовласый вор. — Твоя госпожа ждет.

Кассия посмотрела на молодого вора, поймав его восхищенный взгляд. Кем бы ни был этот Бастиан, она видела его впервые. Для крестьянина он был мягковат, для бойца — слишком тощим, для нищего — слишком хорошо одет. Ничего особенного, кроме красивого лица и осанки в нем не было. «Наверное, сын какого-нибудь счетовода или ростовщика», — подумала она. Зачем еще образованному юноше прибиваться к воровскому поддворью?

— Бастиан, начинай считать, — как можно мягче произнесла Кассия, — и смотри не просчитайся, когда в следующий раз будешь раздевать меня глазами.

Ухоженный юноша в голубом дублете широко улыбнулся. Сделав шаг вперед, он стал уверенно считать. Когда счет достиг ста, Кассия жестом заставила его молчать.

— Молодец. Теперь сложи четыреста сорок и двести двадцать, — приказал Арманд.

Бастиан все исполнил. Затем вор попросил его сложить нечетные цифры, потом отнять и поделить несколько чисел. Он и с этим справился в один миг, не переставая тянуть улыбку. Кассия слушала, продолжая смотреть в сторону. В какой-то момент, юноши вновь стал пожирать ее взглядом, от которого по телу начинала бежать легкая дрожь.

— Довольно, — произнесла она, испив глоток вина. — Кому из вас быть моим казначеем, я решу позже.

Арманд встал, приказав ворам покинуть зал. Кассия проследила за ними с раздражением, особенно за улыбчивым юнцом в дорогом дублете. Дела поддворья требовали ее присутствия, но думать о них она не могла. Не могла даже усидеть на месте. Мысли были заняты вчерашней схваткой на кладбище. Перед глазами стояли два лица, которые она топила в вине с утра. Облик Белль в момент смерти и костяная маска ужаса, появившаяся из могилы. Там, где когда-то были голубые глазки, царила пустота, смешавшаяся с сырой землей. Нижняя челюсть висела на лоскуте кожи. Волосы ребенка — единственное, что не изменилось, разрослись до небывалой длины и вплелись в ребра. Смерть обезобразила сестренку, превратив в монстра, но даже в таком виде она не могла ей навредить. Да и как бы она смогла, особенно после того, что натворила? Хорошо, что ей помогли, и плохо то, как она отплатила спасительнице.

Закрыв лицо руками, Кассия почувствовала, что вот-вот заплачет, но от слез ее удержало присутствие Арманда.

— Госпожа, вы себя хорошо чувствуете? — послышался тактичный голос вора.

— Нет.

Покушение тоже провалилось. Ахмад так и не явился, прислав вместо себя послание с извинениями, в котором изложил детали ночной встречи с ополченцем. То, что опытный убийца не смог одолеть бывшего пастуха, два месяца назад взявшего в руки меч, казалось невероятным. Арманд явно преувеличивал, называя его лучшим палачом на острове и первым арбалетчиком Айринпура. В последнее время все вообще шло наперекосяк, словно кто-то наслал на поддворье порчу, но хуже всего то, что она никак не могла это исправить.

— Хотите, я принесу вам сладостей? Лора слепила отличные пироги с медом и орехами, — произнес златовласый вор.

Осушив кубок наполовину, она покачала головой и стала глядеть в потолок. Память терзал десяток кукол, выпавших из могилы. Десять лет она приходила туда, чтобы почтить память ужасного скелета, готового растерзать любое живое существо. Зачем люди вообще посещают кладбища? Человек, которого они помнят, не имеет ничего общего с бездушной массой, лежащей у них под ногами. Сейчас кости Белль покоились в мешке на складе. Следовало немедленно перезахоронить останки ребенка, окропить святой водой и прочесть главы из Огненного писания, чтобы труп не ожил вновь. Именно этим она и планировала заняться вечером. Похоронить и забыть навсегда. В ее жизни и так было слишком много боли.

— Есть новость, которая может вас заинтересовать… — начал было Арманд, но грохот двери за спиной прервал его.

На пороге стоял Фергус, злой, как сотня демонов. Взгляд ополченца бегал из угла в угол, словно тот выискивал врагов. Потом остановился на ней. Стоило этому случиться, и Фергус опрометью кинулся навстречу. Кассия от удивления даже рот приоткрыла. На мгновение ей показалось, что ополченец собирается ее убить. Арманд вовремя встал на пути визитера, недовольно цокая языком.

— Спокойствие, мой друг, и немного уважения.

Фергус остановился, но взгляда не отвел.

— Пусть объяснит! — потребовал он, ткнув пальцем в ее сторону. — Давай! Объясни, подруга, что случилось вчера ночью в порту. Ты пыталась убить сержанта ополчения?

— Этот твой сержант едва не убил Ахмада.

— Потому что не дурак. Румбольд всегда носит с собой свитки с заклинаниями.

Арманд недовольно покачал головой, вкратце напомнив, с кем тот разговаривает, но Фергуса и этим было не пронять. До тех пор, пока вор не уговорил гостя сесть, Кассия хранила молчание. Ей было неприятно, когда кто-то повышал на нее голос, особенно в стенах поддворья.