Золотко или Принцесса для телохранителя (СИ) - Кувайкова Анна Александровна. Страница 53

— Я слышала, что для вас нет ничего невозможного.

— Кто знает, — усмехнулся Громов, поднимаясь с кресла. — Люди склонны преувеличивать. Я не привык рисковать репутацией, берясь за дела, условия которых просто смехотворны. При всем уважение к вам, Эмма Леонидовна, я приехал сюда не в шарады играть. Не люблю действовать вслепую. Жаль, что мы не сумели договориться — к сожалению, мне пора, могу опоздать на рейс. Если ваше мнение изменится и условия станут более приемлемыми, вы знаете, как меня найти. Всего хорошего.

— Я провожу вас, — кивнув с заметным трудом, бабушка поднялась из-за стола, пока я сидела в кресле, еще не до конца осознав, что только что произошло. Мельком зацепила смеющийся взгляд мужчины, когда он протянул мне руку, да и только.

Крепкое пожатие вернуло силы лишь частично и потому, когда закрылась дверь, оставляя меня в одиночестве, я спрятала лицо в дрожащих ладонях. Меня трясло, и трясло сильно. Но уже не от боли, обиды или разочарования… а от злости.

От самой настоящей, натуральной и пугающей злости — свою бабушку в этот момент я просто ненавидела.

Я все могла ей простить, а не простить, так попытаться хотя бы принять и забыть. Хотела пойти ей навстречу, как-то договориться, помириться, стать, наконец, нормальной семьей, но…

Но мне только что ясно как никогда дали понять, кто я для нее на самом деле.

Треснув кулаком по подлокотнику так, что костяшки пальцев заныли, выругавшись вслух, я поднялась, приближаясь к входной двери. Мой родственница… нет, бывшая родственница не уходила далеко, скорее всего просто попыталась поговорить с Аниным дядей наедине в коридоре. Судя по всему, разговор не удался, потому как не успела я пересечь кабинет, как бабушка уже входила внутрь.

Я остановилась напротив нее, с холодным равнодушием и кипящей яростью в груди вглядываясь в знакомое с детства лицо. В эти многочисленные морщинки вокруг глаз, тонкие, всегда аккуратно накрашенные губы, высокие скулы с редкими пигментными пятнышками… Смотрела и понимала, что родного не осталось ничего.

Она стояла напротив, немного возвышаясь надо мной благодаря каблукам домашних туфель, все такая же молчаливая, спокойная, подтянутая. Только взгляд… во взгляде ее читалась злость.

О, сколько мне хотелось сказать в этот момент! Но не сказала, и вовсе не из-за нехватки сил или внезапной несмелости. Я просто не знала, с чего мне начать, чтобы тут же не перейти на жаргон или столь нелюбимую ею обсценную лексику. Но когда слова нашлись сами собой…

Я отшатнулась, впервые в своей жизни получив звонкую пощечину!

— Я не знаю, как тебе это удалось, — бабушка говорила медленно и емко, чеканя каждое слово, совершенно не повышая голоса и тона. Но подобный прием действовал лучше всякого крика, вводя в шок и страх меня, и так замершую, прижимающую ладонь к горевшей огнем щеке. — Я не знаю, как ты его уговорила, и где вы познакомились раньше. Но это была последняя капля. Так вытирать о себя ноги я не позволю. Всё. Терпение кончилось. Хорошего отношения ты не заслужила. И теперь я буду делать так, как нужно было поступить с такой неблагодарной дрянью давным-давно. Охрана!

— Нет! — я дернулась назад, когда в открытую дверь с трудом протиснулись два шкафоподобных охранника. Бежать было некуда, единственный вход оказался перекрыт и, стоило только дернуться, как на моих руках с силой сжались мужские ладони, фиксируя мертвой хваткой.

— Заприте ее в комнате, — проходя мимо меня, отчаянно пытающуюся освободиться, равнодушно бросила эта женщина. — Телефон, интернет и любые средства связи изъять. Будет сидеть дома до приезда своего жениха. Если я не сумела с ней справиться, думаю, ему это удастся легко.

— Ты не человек, — я рвалась в их руках, чувствуя, как к горлу подкрадывается самая настоящая истерика. Еще полчаса, всего каких-то полчаса назад я могла бы остаться свободной. Могла! Но теперь меня, как какую-то бессловесную тварь, как какого-то преступника просто приподняли над полом, втаскивая в коридор. — Ты чудовище! Я тебе верила… верила!!

Ответом, донесшимся мне вслед, стал только равнодушный, скупой смешок:

— Ты мне еще потом спасибо скажешь.

Глава 14

Удар. Удар, еще один удар. Затем еще и еще.

Костяшки пальцев, даже защищенные плотным слоем ткани, уже ныли от долгой тренировки. Пот стекал по вискам, футболка липла к спине, дыхание сбивалось…

Но легче все равно не становилось, а сумбурные мысли никак не желали оставить его в покое.

Выругавшись, Никита еще раз ударил по боксерской груше, подвешенной под потолком на цепь и, выдохнув, прислонился к плотной коже лбом, пытаясь отдышаться.

Изматывающие физические тренировки больше не успокаивали, как это бывало раньше.

— А я-то думала, ты не человек и всё человеческое тебе чуждо, — раздался сверху задумчивый голос. — А нет, смотри ка… Нервишки всё-таки шалят и балуются.

— Рыж, иди спать, — ровным голосом отозвался парень, отходя от груши. Сойдя с татами, которые устилали пол большей части комнаты, Никита остановился около стола, начиная методично сматывать с рук боксерские бинты. В сторону винтовой лестницы, где расположилась незаметно подкравшаяся девушка, он старался не смотреть.

Еще одно доказательство его эмоциональной нестабильности — профессиональное чутье дало сбой, позволив не заметить приближение другого человека.

— Угу, бегу и тапочки теряю, — продолжая сидеть на верхних ступеньках, хмыкнула рыжая, выставляя локти на колени, обтянутые пижамными штанами, и подпирая щеки ладошками. Судя по ее позе и задумчивому выражению лица, покидать насиженное место вовсе не собиралась от слова вовсе. А значит, ее соседа ждала очередная нудная лекция…

Впрочем, утверждать, что она уже выела ему весь мозг чайной ложечкой нельзя. Вечно языкастая оторва, надо отдать ей должное, молчала долго и упорно, проявляя несвойственное ей ангельское терпение. И теперь, судя по всему, оно закончилось.

— Дан еще не приехал? — только и спросил Ник, не поднимая головы, прекрасно замечая любое ее движение боковым зрением.

Солнцева просто развела руками.

Логично. Будь он дома, кое-кто не лез бы сейчас с расспросами, подрабатывая на добровольной основе ходячей этикой и моралью. Интересно, когда они успели поменяться местами? Раньше именно в обязанности Никиты входило давить на совесть упрямого рыжего чудища. И ведь получалось! Когда-то, во всяком случае.

К сожалению, в последнее время слишком часто привычный жизненный уклад стал переворачиваться с ног на голову.

— Неделя, Ник, — негромко напомнила о себе Солнцева, когда пауза затянулась. Говорила она мягко и спокойно, не укоряя, а скорее напоминая. — От Крис нет вестей уже неделю. Может, все-таки сделаешь уже хоть что-нибудь?

— Рыж, это не твое дело, — закончив вытирать влажные волосы, лицо и шею полотенцем, парень откинул его на спинку стоящего рядом кожаного диванчика. Говорил он так же спокойно, хотя сдерживаться с каждым днем удавалось всё сложнее.