Коротышка или Байкер для графа Дракулы (СИ) - Кувайкова Анна Александровна. Страница 19

— Ты влюбилась, — закончила за меня Арина.

Я горько усмехнулась:

— Влюбилась — не то слово. Знаешь, я всегда мечтала, чтобы во мне кто-то увидел не просто язвительную девчонку, своего «пацана» или младшую сестру друга. Банально, но хотелось любви — той самой, сцуко, большой розовой и пушистой. Ну, чтобы там, бесконечные поцелуи с сердечками перед глазами, романтика, семья… Я все это получила, да. И была настолько влюблена, что не слушала никого. Меня отговаривали все: и брат, и родители, и друзья. Говорили, мол, он мне не пара, он меня старше, да и вообще, не подходит, что-то с ним не так. А мне казалось, что они просто ревнуют, ведь им-то времени я стала уделять намного меньше. А потом… а потом, я совершила самую первую, и главную свою ошибку. Наплевав на запрет предков, я просто сбежала с ним. Мне как раз исполнилось восемнадцать, а он уже закончил университет. Он просто приехал и забрал меня, в день открытия «Максимуса».

— Я не знала об этом, — задумчиво произнесла Риша. — Харлей никогда не говорил о тебе, до недавнего времени. И Миша тоже.

— Знаешь, бегство собственной сестры — не та тема, которую стоит обсуждать, — не сдержавшись, хмыкнула, вытаскивая новую сигарету из пачки. — Особенно на фоне того, что эта самая сестра не только забыла банду, но и решила оборвать все концы. Я не хотела того, Риш, правда. Я должна была поверить своим близким, но не хотела никого слушать, а стоило бы. Первым «звоночком» стал мой байк… Артур не горел желанием его забирать. Уже потом я поняла, что он никогда и не был в восторге от моих увлечений, просто притворялся. Тогда он говорил, что вещи, подаренные родителями, нужно оставить у них, чтобы не могли ничего предъявить. Что мы купим новый, и я продолжу ездить… Но этого не случилось. Как-то незаметно он оттягивал момент покупки, находил разные причины, сворачивал разговор о мотоцикле на другую тему, а потом и вовсе открыто показывал свое недовольство, даже начинал злиться. Это стало началом. Мне нужно было настоять, но я промолчала. Отказалась от байка ради мужа. Думала, не такая уж это великая жертва для семейного счастья.

— В семейной жизни можно и нужно идти на уступки, — мягко заметила Арин, глядя на меня. С сочувствием, но не с жалостью или осуждением. — Но не на жертвы. Их, как правило, не ценят. Если один только отдает, а другой только забирает, ничем хорошим такие отношения не заканчиваются. Когда хорошо кому-то одному, это не любовь, Стась. Это эгоизм.

— Знаю, — криво поморщилась, выдыхая сладковатый дым. И, рассеяно проведя рукой по волосам, с отвращением добавила. — У нас отдавала только я, причем сама не замечая. С байком сработало, и муж стал продолжать гнуть свою линю и свое видение нашей жизни, и с каждым разом у него получалось все луче и лучше. «Стася, тебе не нужно общаться со старыми друзьями, ты теперь замужняя женщина». Ладно дорогой, как скажешь, может и правда, так будет лучше. «Стася, тебе не стоит так увлекаться компьютерами, это не женственно, найди себе более достойное занятие»… Ну ок, ладно. «Тебе не нужно в университет, тебе не нужно на работу, я тебя всем обеспечу, я все устрою, я мужчина, я в ответе за нашу семью. Пообщайся лучше вот с этими людьми, они будут полезны для нашего бизнеса! Не веди себя как пацанка, не заставляй меня краснеть перед влиятельными людьми. Лучше посиди дома, займись садом, интерьером, научись готовить…». Я не заметила, как осталась одна, Арин. Он уволил всю прислугу, и я осталась в одиночестве в огромном доме. Без друзей, без живого общения, без любимого хобби, без образования и работы. Бесполезный придаток к успешному, богатому мужу. А ведь он работал, ходил по тусовкам, устраивал дома шикарные приемы… С тех пор я и невзлюбила золотую молодежь и высшее общество. По сравнению с ними я казалась никем, и они, в свою очередь, не уставали меня в это тыкать. А муж только посмеивался украдкой, и говорил, что мне кажется. Я ведь и тебя посчитала такой же. Извини, Риш. Была не права.

— Не страшно, — отрицательно покачала головой Арина. — Каждый имеет право на ошибку.

— У меня было их слишком много, — щелчком отправив окурок за окно, привычно ссутулила плечи. И призналась с неохотой, чувствуя презрение к самой себе. — Я ведь благодаря уговорам Артура, братца своего стала посылать. Илюха ко мне постоянно приезжал, звонил, интересовался. А, я, как последняя неблагодарная свинья, пыталась от него избавиться. Сокращала общение, не отвечала на звонки, разговаривала с неохотой. Мне действительно казалось, что брат слишком вмешивается в мою жизнь. Это потом я поняла, что он просто беспокоился обо мне. Но тогда… я верила тому, кому не стоило. Жила не своей жизнью, думала не своей головой, воплощала в жизнь не свои мысли. В результате стала дерганой, нервной, закомплексованной, совершенно разучилась разговаривать с людьми. В один момент терпение кончилось, и я хотела развестись. Но… не получилось.

— Случилось что-то еще?

— Случилось, Риш, — кивнула, чувствуя, как предательски сжимается сердце в груди. — Случилось. Но, пожалуй, о второй части той, прежней жизни, я говорить пока еще не готова. Прости.

— Не страшно, — я не заметила, как девушка пододвинулась ближе, и ненавязчиво меня обняла, пристроив голову на моем плече. Жест получился каким-то… спокойным, обыденным и таким нужным, что сопротивляться ему не было никаких сил. — Если когда-нибудь захочешь поделиться, я всегда тебя выслушаю. Стась?

— М? — промычала, удивляясь своему состоянию. Воспоминания о прошлом уже не приносили такой боли, по крайней мере, значительная их часть. Они всего лишь горечью оседали на языке и легкой грустью, но уже не рвали душу, как прежде.

Все-таки, Потапычу реально повезло с Аришкой…

— Не вини себя, — уверенно и так же спокойно, мягко произнесла девушка. — Ты не виновата. Тебе было всего семнадцать, ты не знала, что такое отношения. А он просто тобой воспользовался, твоей любовью и наивностью. Никто бы на твоем месте не смог поступить иначе. Истина и осознание, увы, приходит только с опытом. Сразу взрослым никто не рождается. Самое главное, что ты сейчас здесь, и у тебя все впереди.

Если бы, Риш. Если бы…

— Я-то здесь, — тихо усмехнулась, глядя на живописную кучу обломков и осколков. — Но…

— А это еще кто? — услышав неожиданную трель дверного звонка, удивилась Риша, поднимая голову с моего плеча. И, глянув на изящные часики на своем запястье, соскочила с подоконника. — Соседи, вроде, на работе должны быть… Сейчас посмотрю, кого там принесло.

— Благодаря тому грохоту, что мы устроили, должны были всполошиться не только твои соседи, но и весь дом сразу, — невольно радуясь, что всемогущая Судьба и господин Случай не дали мне ляпнуть больше, чем и так уже смогла, фыркнула я вслед девушке, аккуратно пробирающейся через завалы. И, достав из кармана куртки вибрирующий мобильник, удивленно вскинула брови, разглядев входящий звонок от одного занятного абонента. — Да, Неаполь?..

Владислав часто ловил на себе взгляды.

Заинтересованные — женщин, недовольные, нередко завистливые — мужчин, кокетливые — молоденьких девушек. Бывали и злоба, и ненависть, и любопытство. Редко когда кто-то решался смотреть на него с превосходством, а уж про откровенное презрение или насмешку и вовсе говорить не стоило.

Словом, за всю свою непростую и насыщенную событиями жизнь, мужчина привык почти ко всему. И давно разучился на что-то остро реагировать, посылая в ответ доброжелателям и остальным снисходительную улыбку. Его сложно было чем-то задеть…

Но, от чего он давным-давно отвык, так это от смеха за своей спиной.

Влад даже сначала не понял, что происходит.

Возвращаясь домой из клуба, он как всегда, заехал на заправку. Бросил пареньку в спецформе указания, какую марку заливать, зашел внутрь, рассчитался с улыбчивой кассиршей. Неспешно прогулялся по супермаркету и, прихватив бутылку минералки без газа, вышел обратно на улицу… И тогда заметил некую странность.