Немой крик (СИ) - Дана Стар. Страница 35
А у меня сердце автоматом под рёбрами колотилось, когда я чувствовала его обжигающие прикосновения, его сумасшедшую энергию, его звериную любовь. И хотелось петь от счастья, потому что я рядом с ним лежала, а он… он ласкал меня как законную супругу.
В животе то ныло, то пульсировало, то что-то бурлило. Тёплая влага стекала по ногам, а придурошный мозг радовался, понимая, что это его драгоценное семя из меня вытекает.
Но радость быстро сменилась шоком, когда Дмитрий вдруг запустил свои пальцы в мои волосы на затылке, прижал моё ухо к своим пересохшим губам и, заикаясь, шепнул:
— Не у-уходи от м-меня, Лиза… Пожалуйста… Я в-ведь всё для т-тебя делал. Всё! А ты… так жестоко… давай забудем, давай и-исправим… мы ведь должны… б-быть вместе… наши отцы так г-говорили… это была их воля… когда их самолёт р-разбился…
Прошептал это с болью в голосе, ещё сильней сдавил в тисках, а затем отключился.
ГЛАВА 18.
Уже около недели я осваивала новую профессию. Точнее не профессию, а настоящую каторгу, на которой вкалывала как проклятая с раннего утра до позднего вечера, а потому будто без ног, падала на раскладушку и засыпала за долю миллисекунды. Я до полоумия полюбила свою подушку, о которой мечтала от начала рабочего дня, до его окончания.
Никого и никогда в жизни я так сильно не любила!
Ну… почти.
Когда моё бешенство к Графу начало таять — он отчего-то начал мне сниться. Каждую ночь. То, как он бесстрашно спасает меня от араба, как и то, как он подхватывает меня на руки, заворачивает в своё ароматное пальто и несёт в машину.
А ещё… мне приснились его губы. Полные такие, упругие, и как клубника сладкие. И я их ем. Ем как клубнику! И не могу насытиться этим окрыляющим вкусом!
В такие моменты я ошарашено вскакивала с постели, отмечая, что моя сорочка и постельное белье насквозь пропитаны влагой. Как и мои волосы и моя кожа. А сама я сижу, дрожу и одержимо щупаю свои губы, постепенно возвращаясь в суровую реальность. Но когда понимаю, что мне просто приснился сон — вновь окунаюсь в омут депрессии. Потому что эти сумасшедшие поцелуи, настолько реальны, что я даже ощущаю реальную боль на своих губах. А в моих снах мы целуемся как одержимые звери, вгрызаясь друг другу в губы до самой крови, тараня друг друга языками до свежих ран, слизывая терпкую кровь с раненной кожи, будто сладкий мёд.
В такие моменты я прекрасно понимала, что я, глупая овечка, начинаю влюбляться в своего палача. Тогда, мне приходилось бить себя по лицу.
Сильно так. От души. Потому что боль на некоторое время отрезвляла.
Таким вот образом я пыталась себя воспитывать, чтобы не думать о своём сладком кошмаре.
Про Господина можно было смело сказать, что это человек, который никогда не умеет улыбаться. Лицо бетон. Лицо кирпич. Наверно, родители Дмитрия считали, что выставлять эмоции напоказ для обеспеченных сливок общества — это аморально.
Он смело шагал по головам своих недругов и был всегда выше других. Не знаю почему, но меня жутко тянуло к такому мужчине.
Я сошла с ума! Я заболела!
Что за проклятье?
Ну не пара я ему! Не пара!!!
Грязная сирота. Попрошайка и нищенка!
Но сердцу ведь не прикажешь…
Он отравил меня. Своим холодным, как бездна взглядом. Своим безупречным, как сталь, внешним видом. Своей манерой выглядеть на миллиард баксов! Выглядеть дорого, престижно, эгоистично!
Холодный, как айсберг снаружи, но горячий, как беспощадный вулкан внутри.
Это Дмитрий Орлов.
Он ассоциировался у меня с хищной птицей.
Орёл. Или ястреб. Или беркут.
С насыщенно яркими глазами, как отполированный авантюрин.
Иногда его глаза темнели и становились практически чёрными.
А иногда, когда он радовался, но не улыбался, они мерцали как звезды на летнем небе.
***
Дмитрия я не видела уже очень давно. Он будто исчез в никуда на некоторое время. Хотя я точно знала, что он находится на территории поместья. И вот когда мой испытательный срок в качестве посудомойки закончился — мне поручили уборку в хозяйских комнатах. До этого же момента я ни разу не покидала служебную часть особняка — пахала на кухне и в прачечной.
Со мной никто не разговаривал. А смысл? Хотя, вообще народ тут был необщительный. Работы хватало, настолько, что на трёпку языками не оставалось свободного времени. Да и Мегера постоянно всем подзатылки отвешивала, если её что-либо не устраивало. Ко мне так вообще никто и никогда не обращался. А я, по привычке, всегда носила с собой блокнот для удобства в общении.
Евгению все боялись. Она могла и ударить, и наказать, оставив без ужина. Но кроме меня, кажется, другие люди работали тут за деньги. Причём, за очень хорошие деньги. Но даже при добровольном найме жестокость никто не отменял.
***
Всё, что я успела узнать про Дмитрия за пару недель работы, так это то, что в “народе” простолюдины называли его «Кровожадным Орлом». Он был настоящим хищником бизнеса и мог разорвать абсолютно любого конкурента. В этом я не сомневалась! Ещё тогда… на торгах. Так вот почему шейх до трясучки испугался Дмитрия. Боялся, что его бизнесу настанет конец, если русского Барина что-либо не устроит.
Человек, который рушит чужой бизнес, топчет, давит, захватывает имущество конкурентов. Таких варваров обычно величают бизнес-садистами. В России Дмитрия принимали за русского Рокфеллера.
Материальное состояние Орлова на сегодняшний день увеличилось в пять раз и продолжает расти с каждой минутой. Дмитрий — номер один в рейтинге самых успешных богачей по версии «Форбс». Его власти, успешности, материальному достатку завидует даже английская знать.
А ещё говорят, что в его жилах течёт не кровь, а желчь. Он никогда не улыбается. Всегда хладнокровен, скрытен, высокомерен. Девушки армией падают перед ним на колени, разрывая на себе платья до обнаженной груди, предлагая себя в качестве красивых кукол в красивых упаковках, лишь за одну минуту его бесценного внимания. А некоторые даже вены режут, чокаясь от его безупречной внешности. Но хладнокровный Орёл бережёт своё сердце лишь для одной… И это, к смеху, не я. А живая кукла Барби Елизавета Вербицкая с жопой как у стриптизёрши Кардашьян, а сисками, как у королевы «Плейбоя» Памелы Андерсен. Она дочь нефтяного магната и лучшего друга отца Дмитрия. Кажется, их отцы погибли вместе во время авиакатастрофы.
***
Спустя две недели, я, наконец, увидела Дмитрия. В саду. Когда вешала простыни после стирки, а он просто прогуливался по территории поместья вместе со своим верным псом, породы «Аляскинский маламут».
Сегодня была относительно спокойная погода, а до этого на город обрушился сезон холодных дождей. Я выскочила во двор в одном лишь платье, поверх которого набросила шерстяной свитер. Евгения снабжала меня одеждой по своему вкусу. И эти тряпки были намного лучше детдомовских.
Обычно развешивание белья у меня занимало не больше пяти минут. Но в этот день я настолько устала, что даже не заметила, как обмякла на стуле там же, среди колышущихся белоснежных простыней. Спряталась в надежде, что никто не увидит. На пару минут просто закрыла глаза и не заметила, как уснула.
Другие работники в наглую пользовались моей молчаливостью. Поэтому частично перекладывал свои обязанности на мои хилые плечи. А чё? Я ведь всё равно возмущаться не буду, да и многие уже знают, что я пашу тут в качестве должницы, а не для карьерного роста.
Именно поэтому я настолько устала, что у меня даже волосы болели.
А сейчас… сейчас я задремала на стуле, спрятавшись внутри развивающихся на ветру белоснежных простыней, и даже не заметила, как мне в руки ткнулось нечто влажное и холодное. Когда я распахнула глаза — беззвучно закричала. Закричала и со стула упала, разбивая коленку в кровь! Потому что увидела огромную мордаху, как у медведя, которая с любопытством глазела на меня своими лазурными глазами. Я уже потом поняла, что это был пёс, а не медведь, когда на асфальт упала и отрезвела от боли в коленях. Я ведь не люблю, когда ко мне подкрадываются. И животных я, кстати, тоже боюсь.