Когда Шива уснёт (СИ) - Валерина Ирина. Страница 71

Когда он открыл глаза, капсула уже плавно подплывала к выходу. Стена, прежде казавшаяся монолитной, медленно уехала вверх, являя потрясающее зрелище. Кир замер на вдохе: космос смотрел на него мириадами звёздных глаз — холодный, бесконечный, вмещающий всё.

Челнок, мгновенно набрав скорость, вылетел из шлюза, и заложив крутой вираж, выскочил из-под подбрюшья орбитального модуля. Огромная тёмная полусфера предстала перед взором Кира. Её поверхность была испещрена яркими пятнами света, напоминающими дендритные клетки. Тонкий пояс магнитосферы горел кислотно-зелёным цветом — над полюсом ярились ионизированные газы. Два естественных сателлита на разных орбитах медленно перемещались вокруг планеты.

Ускорение вжало Кира в ложемент, но вовремя среагировавший комбинезон равномерно распределил нагрузку, и дискомфорт исчез. Информационный дисплей затемнился до приемлемого уровня за доли секунды до того, как слепящий свет ударил бы по глазам. Прямо по курсу восставала лучистая корона светила. Челнок ещё больше ускорился и влетел в рассвет.

Континенты, наличие которых на ночной стороне можно было предположить только за счёт световых пятен, на дневной явились во всей красе. В зону обзора сейчас попал один из них, он величественно проплывал под челноком, корпус которого очень своевременно стал полностью прозрачным. Видимая часть материка, вынырнувшая из густого слоя облачности, явила покрытый зеленью растительности бок. Внешний его край омывали воды океана.

Кир сразу понял, что планета обитаема, — те же ночные огни невозможно было объяснить какими-либо природными явлениями, — но никакого волнения по этому поводу не испытывал. Потрясающее зрелище не оставляло времени на рефлексии.

Челнок, продолжая плавное снижение, вошёл в облачный слой. В туманном мареве возникали и тут же исчезали, оставаясь позади, клубы сгустившегося воздушного пара причудливой формы.

Вскоре челнок вынырнул из полосы облачности, ушёл в глубину материка и сейчас нёсся на большой скорости параллельно земле, пока ещё сохраняя приличную высоту, но она уже была примерно такой же, как при межконтинентальных перелётах на зимарских инмобах. Проявились детали: транспортные магистрали, крупные и мелкие поселения, равномерно разбавленные большими участками растительности. Впрочем, зелени было много и в самих городах. Похоже, цивилизация, с представителями которой Киру вскоре предстояло познакомиться, разумно расходовала природные ресурсы. Следов бездумной урбанизации не наблюдалось.

Очередной город остался позади. Челнок начал плавно снижать высоту, постепенно снижая и скорость. Тень его неслась над бескрайним лугом, с каждой секундой увеличиваясь всё больше. Лента магнитной дороги, насквозь проходящая через зелёный оазис, горела на ярком солнце. Кир, полминуты назад видевший только макушки отдельно растущих деревьев, теперь смотрел на них, задрав голову. Примерно на уровне метра над землёй капсула перешла в режим парения. Двигатели отключились. Потом остановился и челнок.

Когда Кир выбрался наружу, первым делом его поразило птичье разноголосье. Едва он коснулся ногами земли, как защитный костюм принялся слезать, отваливаясь крупными кусками. Обрывки падали на траву и мгновенно исчезали без следа. Температура воздуха здесь была очень комфортной, однако светило, которое ещё не добралось до середины небосклона, уже изрядно припекало. Стряхнув с себя последние серебристые хлопья, Кир двинулся в сторону высокого дерева с густой кроной, которая давала весьма привлекательную тень. По пути к нему он решил сотворить себе какую-никакую одежонку, но ни старательной визуализацией, ни вслух высказанным в эфир пожеланием искомого не достиг. Видимо, для подобных творческих актов требовалась какая-то особенная степень концентрации, с каковой Кир не был знаком, ибо теорию миновал на первой космической скорости. Придётся на встречу с аборигенами, чей уровень развития более чем ясно давал понять, что от шкур и копий они ушли очень давно и далеко, явиться как есть — дикарь дикарём.

Разве что из веток подобие юбки соорудить? Хм… Светлую мысль, внезапно тюкнувшую в темечко, Кир решил реализовать незамедлительно, для чего, полный мрачной решимости, и направился к ближайшему кусту. Растение с тонкими ветвями, усыпанными резными листьями, было ему, конечно же, незнакомо, но хотя бы шипами не топорщилось, и на том спасибо. Он не без опаски протянул руку и резко надломил ветку.

Куст закричал. Нет, не в голос, но на ментальном уровне Кир воспринял его реакцию именно как крик страдания. Он отдёрнул руку и отскочил назад. Куст, поохав, принялся тихо плакать. Транслируя мыслеобразы перелома и вспыхивающей красным цветом боли, он лелеял безвольно повисшую ветку. Кажется, ещё и звал кого-то… Кир, готовый провалиться от стыда в местные тартарары, завертелся на месте, ища подручные материалы для импровизированной шины. На его счастье, неподалёку нашлось несколько сухих палочек. Вернувшись к кусту, он неловко приладил их к переломанной ветке с двух сторон. Не успел ещё озадачиться, чем бы их закрепить, как в глубине куста раздался тихий шорох. Что-то некрупное пробиралось сквозь густую листву. Кир насторожился: а ну как змея? Но в ту же секунду тонкие гибкие побеги какого-то вьющегося растения оплелись вокруг пострадавшей ветки, надёжно прижав к ней подпорки. С кустом эти побеги обращались очень бережно, чего нельзя было сказать о руке Кира — стреканули по пальцам чем-то острым, то ли крошечными колючками, то ли ядом. Чертыхнувшись, он отдёрнул руку и отошёл. От греха подальше. Очень уж тут фауна… самостоятельная. Куст ещё раз обиженно всхлипнул и затих. Ну и славно. Хотя осадок всё равно остался. Но не извиняться же перед ним, в конце-то концов?

Кир дошёл до дерева и улёгся в высокую траву. Следовало бы обдумать своё положение, да и с дальнейшими действиями определиться, но трава была так мягка, а ветер в листве шептал о чём-то хорошем, что он не заметил, как отключился.

— Ну тише, тише, мой хороший… Болит, знаю. Сейчас пройдёт, я уже здесь… — Нежный женский голос звучал негромко, утешающе. Кир решил, что ему это снится, и почесал нос, по которому, кажется, бродило какое-то мелкое, но очень наглое насекомое. Мелочь спешно ретировалась. — Прости ему, он ещё не умеет слышать и чувствовать. Думаю, больше так никогда не сделает. — Мелодичный голос, в отличие от понятливого жука, исчезать не собирался.

Хороший сон мог бы получиться, но уснуть уже вряд ли удастся. Кир вздохнул и открыл глаза. Над его головой мягко шелестела листва, на ближней ветке сидела мелкая птичка невероятно яркой, невиданной прежде окраски. Даже и в голову раньше не приходило, что красная грудка и жёлтая головка с дерзко встопорщенным на манер плюмажа пёрышком могут так здорово сочетаться с ярко-синими перьями крыльев. А может, дело в том, что все краски этого мира нереально сочны? Птичка склонила головку набок, лукаво глянула на Кира смородиновым глазком, раскрыла клювик и разразилась… отвратительным скрипом. Звук был настолько неожиданным и громким, что Кир буквально подскочил.

И увидел в нескольких шагах от себя обладательницу волшебного голоса из недавнего сна. Возле пострадавшего куста стояла рыжеволосая девушка, одетая в свободную рубаху сочного синего цвета, которая ниже колен открывала стройные ноги. Длинные кудри крупно вились, опускаясь на грудь. Правой рукой она сжимала сломанную ветку. Ладонь её окружало золотистое сияние. Увидев, что Кир, до пояса скрытый травой, сел, она поднесла к глазам свободную руку, на манер щитка прикрывая их от яркого света. Широкий рукав рубахи сполз, открывая тонкую изящную руку едва ли не до плеча. Киру подумалось, что так, должно быть, выглядели дриады из какой-то там полузабытой мифологии срединного мира.

— Сам проснулся или пересмешница тебя разбудила? — Девушка кивнула, указывая на чудо-птичку, у которой в отдалённом родстве наверняка имелась труба иерихонская, количеством одна штука. А может, и две. Уточнять родословную маленького монстра совсем не хотелось.