Грозовые ворота. Чеченская трилогия - Тамоников Александр Александрович. Страница 46

Ланевский, наблюдавший за действиями своих подчиненных, стал свидетелем подрыва обеих машин. Он оторвался от окуляров и с размаху ударил рукой по бревнам.

— Сожгли… Два экипажа сожгли. Как я, старый дурак, не предусмотрел, что вполне может быть засада? Как упустил?

Вышел на связь Орел. Он доложил, что противник оттянулся в глубь балки и ушел от прямого огневого контакта с точкой. Доронин приказал посту сняться с места и самостоятельно добраться до высот. Затем он задумался. Почему боевики, вместо того чтобы занять позиции на месте гибели «БМП» и тем самым приблизиться к обороне противника, ушли в глубь балки? Это было нелогично.

Шах зашел, когда Доронин собирался связаться с Восторженным.

— Подожди, старлей, выслушай сначала меня.

— Говори, Шах.

— Походил я по тылам, был на всех направлениях. Обстановка такая: в самом ущелье стволов восемь сот, не меньше, у них же минометы, станковые, безоткатные орудия, «стингеры» и ПЗРК «Стрела», из которых и сбили «вертушки». Часть этого основного отряда ушла вправо в горы, видимо, есть у них где–то возможность выйти на плоскогорье, минуя Косые Ворота, и обойти высоты если не с тыла, то с фланга. В ущелье под «зеленкой» тоже отряд. Там люди некоего Окулиста. Их человек сто — сто пятьдесят, может двести. Вернее, было до артналета. В ауле тоже появились чужие. Почти в каждом доме по нескольку вооруженных мужчин. Кольцо замыкается, старлей. Еще немного времени, и вы будете окружены. И тогда штурм. Штурм со всех направлений.

— Спасибо, успокоил, — подал голос Егоров.

— Говорю то, что знаю.

— И что предлагаешь, разведчик?

— Уходить. Что так смотришь на меня?

— Ты в своем уме? С Панкратовым не общался?

— Я в своем. Сметут они вас, ребята, теперь уже сметут, даже если после гибели «вертушек» ваши и встрепенутся наверху и направят подкрепление. Это уже не поможет. Помощь будет добираться сутки как минимум. Дороги в некоторых местах боевики наверняка «перережут», так что придется пробиваться с боем. А это потеря времени и сил. И десант здесь не сбросишь. Это ты, Валера, лучше меня понимаешь. А сутки продержаться? Это слишком много. Поэтому и предлагаю уйти отсюда. Есть одна тропа, она недалеко отсюда. Если задымить местность, подорвать машины, по одному, меняя прикрытие, можно уйти.

— Шах, ты что, крышу потерял? Ты что предлагаешь? У нас приказ, приказ стоять здесь. И неужели ты думаешь, что я, потеряв здесь половину своих бойцов, брошу их и уйду? Какого черта ты предлагаешь такую херню? — возмущался Валера.

— Я предлагаю вариант, как людей спасти.

— Да пошел ты со своим вариантом. Я знать тебя после этого не хочу. Вали отсюда своей тропой, да по–скорому, не зли.

Шах вдруг улыбнулся, что было большой редкостью. Это заметил и Егоров, который подозрительно посмотрел на чеченца.

— Только не говори, Шах, что хотел проверить меня.

— Да нет. Слишком уж ты упертый, Валера.

— Не был бы упертым, давно бы на небесах обитал. Так ты уходишь?

— Конечно, нет. Ты помог мне, я помогу тебе. Таков закон.

— Тогда какого… порешь не знаю что.

— Подожди, капитан, — вступил в разговор Ланевский, — насколько я понял, уважаемый говорил о тропе, по которой можно уйти, так?

— Так.

— Если можно уйти, то можно и прийти?

— Объясни по–русски, Жора?

— Если подкреплению предстоит, судя по всему, прорываться к нам с боем, то почему не использовать эту тропу и не провести силы сюда скрытно? Названной тропой? Это сэкономит время.

— Кажется, я понимаю тебя, Жора. Сань? Давай карту, а ну, нерусский, показывай тропу.

Шах подошел к карте и начертил на ней ломаную линию.

— И что, чехи про нее не знают?

— Мало кто знает из тех, кто здесь.

— Даже местные?

— Местные знают, но, даже имея информацию, воспользоваться ею не удастся. Полностью перекрыть тропу невозможно.

— Почему?

— Да какая тебе разница? Долго объяснять. Рельеф не позволяет, устраивает тебя?

— Вполне. Вошел связист:

— Товарищ старший лейтенант, Восторженный на связи.

Доронин включился:

— Высота слушает.

— Высота, я — Восторженный, доложи обстановку, только кратко.

Доронин изложил суть происходящего.

— У меня для тебя хорошая новость, Высота. Командование решило усилить вас.

— Вовремя решило. Когда люди погибли, две «БМП» сгорели, сбили «вертушки». Очень своевременно. А чего еще денек не поразмышляли?

— Ты там того не этого, понял?

— Понял.

— К вам идет коробка «ДШ», к утру должны по дойти к высотам. ,

— Тогда вот что, Восторженный. Часть коробки направьте маршрутом… — Доронин указал ориентиры потайной тропы.

— Это еще зачем?

— Так надо.

— Добро, раз надо.

— Конец связи, Восторженный.

Доронин вернулся за стол, оглядел присутствующих.

— К нам идет десантно–штурмовой батальон.

— Вовремя, ничего не скажешь. Почему не сутками раньше? Бардак, он и есть бардак, нет других слов, — прокомментировал известие Егоров. — Шах?

— Говори.

— Вот ты в прошлом сам боевик. Не прими за обиду. Ответь только, как думаешь, когда ожидать штурма?

— В любое время. Может, с минуты на минуту.

— А может, до утра подождут?

— Нет, Валера, все начнется и кончится сегодня, до захода солнца, мне кажется, Теймураз прекрасно понимает, что промедление, как говорится, смерти подобно, а ему нужны эти высоты до подхода подкрепления федеральных сил.

— Тогда что же? По местам? Командуй, командир.

Доронин встал.

— Слушай боевой приказ. В целях обеспечения выполнения поставленной задачи приказываю организовать круговую оборону. При появлении противника открывать огонь всеми имеющимися средствами. Боезапас экономить. Отстреляв боекомплект, встречать противника врукопашную, тем самым вновь вооружаясь. Стоять на высотах до конца. Покинувших свои позиции и побежавших уничтожать, как врага. Командование на Большой высоте принимаю на себя, на Малой возлагаю на капитана Егорова. Капитану Ланевскому обеспечить огневое прикрытие со стороны аула и остатков лесного массива. Общее руководство опорным пунктом осуществляю я. Все изменения в дислокации — только по моему приказу. В случае моей гибели или выхода из строя командование сводной ротой переходит к капитану Егорову, далее по команде к командирам взводов. Связь держать постоянно. Это все! Товарищи офицеры! — Офицеры поднялись. — Будут ко мне вопросы?

— Ясно все!

— Выполнять приказ!

— Есть!

Николай внимательно следил за Косыми Воротами. Рядом находился его друг. Они молча всматривались в горный проход. Время приближалось к полудню. Вновь начался дождь и поднялся ветер. Сколько продлится затишье перед боем, не знал никто.

Костя сел на дно окопа. Колян продолжал стоять, контролируя свой сектор.

— Коль? — позвал друга Костя.

— Ну?

— Ты мне вот о жизни своей веселой, деревенской, рассказывал.

— И че?

— Хочу спросить. Представь, вот сейчас, если бы кончился бой, чехи отвалили бы, нас вернули в часть и дембельнули, что ты первым делом сделал бы?

— Я? Нажрался бы до чертиков.

— А если серьезно?

— Серьезно? Че об этом говорить? Не будет же ничего, и не уйдем мы с этих проклятых высот. Судьба, видать, нам такая — подохнуть здесь.

— Я слышал, Шах про какую–то тропу говорил командиру, мол, уйти по ней можно. А Шах пустозвонить не будет.

— Не пойму, о чем это ты?

— Может, Доронин решится и даст команду на отход?

— Да? А раненые? Их что, бросить здесь? Или пристрелить?

— Я не о том, Коль.

— А о чем, объясни?

— Да так.

— Тогда думай, что говоришь. Сам же не уйдешь, че попусту бакланить?

— Не уйду. Просто подыхать неохота молодым.

— Подыхать никому неохота и никогда.

— Может, помощь подойдет?

— Может, и подойдет, но дождаться ее мы вряд ли успеем. Еще пара мощных атак, и сметут нас к едрене фене.

— Это точно. Я знаешь о чем думаю? Какой же я балбес был на гражданке. Гулял, пил, дерзил, жил в пьяном тумане. Вспомнить дельного нечего. Не то что дни, месяцы не считал. А сейчас? Сейчас другое дело. Сейчас бы за денек дома, казалось, все отдал бы. Даже согласился бы вернуться обратно, сюда, вот в этот самый окоп. Лишь бы дали жизни глотнуть немного. Просто одни сутки побыть дома.