Герой для Системы (СИ) - Шапочкин Александр Игоревич "Rayfon". Страница 25

И зло хлопнул дверью, от чего в помещении погасло несколько свечей, а огоньки остальных взволнованно затрепетали.

«Зашибись здесь жизнь у девки… с карманными деревенскими нациками!» — подумал я, ни секунды не сомневаясь, о ком шёл сейчас разговор.

Определения, используемые в родном языке, были встроены в речь местных вместо местоимений и многочисленных именных суффиксов. Так что, слыша «она», «её» и прочее, я воспринимал их как «девушка-блондинка» или «чужачка со светлыми волосами», а при произнесении имён, ещё и отношение к объекту разговора. Хотя мой мозг каким-то образом переваривал всё услышанное в удобоваримый русский язык, хоть я и примечал в услышанном некий акцент.

— Дурак… — прошипел староста и медленно поковылял к шкафу, под завязку заполненному свитками, а затем закрыл глаза, плотно сжав губы и простояв так несколько секунд, добавил. — Не дай тебе боги действительно совершить глупость. Нет… дурак это — я. Но будь, что будет.

Мне, в общем-то, этого хватило. Минут через пять, мужик вышел из дома, а я последовал за ним. Двигался он целенаправленно к покосившейся избушечке блондиночки, которую сегодня шерстил вместе с отцом. К тому же не понравилось мне то, как он судорожно теребил рукоять своего меча.

«Ну и что делать?» — задал я себе вопрос, скользя в глубоких угольно-чёрных ночных тенях следом за мужчиной.

Задумал он явно что-то нехорошее, так что стоило ли спасать девчонку от «гоблинов», чтобы с ней невесть что сотворил какой-то хрен с бугра. Пусть и из её же деревни. Вот только… убивать тоже как-то не хочется. Да и не факт, что рука поднимется. Всё-таки одно дело какая-то неведомая зелёная хрень, а другое дело — человек.

«Или всё же поднимется…» — мысленно ответил сам себе я, как-то не обнаружив в душе какого либо внутреннего протеста против такого кардинального способа решения проблем.

Старательно возводимые современным мне обществом тормоза и преграды против убийства себе подобных, словно бы отсутствовали. Но это совершенно не значило, что мне хотелось прямо сейчас взять и устроить в деревне кровавую баню или не вызывала отторжения мысль о расчленёнке или вообще трупах.

Только сейчас я вдруг задумался над тем, что кроме мух, комаров и тараканов, Владимир Распутин в своей прошлой жизни, собственно, никого никогда не убивал. Ну не считать же за реальный опыт расстрел монстров в компьютерных игрушках или сражения в виртуале. Или последнее всё же считается?

Не то чтобы прежний я был нюней или безвольным человеком, но одно дело набить кому-нибудь морду, а совсем другое — отобрать жизнь. Да я не уверен, что смог бы расправиться с тем же кроликом, не в том смысле, что ушастый бы меня заломал и покусав, скрутил в бараний рог, а в том, получилось бы у меня недрогнувшей рукой свернуть ему шею. Жалко ведь животинку! Да и вопрос выживания передо мной никогда не стоял!

А оказавшись здесь, в этом теле… На того же Белкозавра я напал с явным желанием покромсать его на тысячу кусочков. Пушного рогатого зайца завалил не задумываясь, как, впрочем, и птичку, сбитую влёт сенбоном. Да взять к примеру тех же зелёных обезьяноидов — грохнул не глядя, без сомнений и рефлексии, да и сейчас, можно сказать, уже профессионально наметил на мужике точки, куда буду бить, чтобы завалить его в случае чего без шума, пыли и потоков крови.

«Бля… что же со мной произошло-то? — беззвучно ужаснулся я, чувствуя, как по спине пробежались холодные мурашки. — Когда о подобном задумываешься… это пугает».

Впрочем, деревенька маленькая, и размышлять дальше на эту тему времени у меня не было. Глубокая ночь, на засыпанном звёздами небосводе две луны, одна большая, раза в два больше земной, а другая — с неё размером и крутится, похоже, вокруг крупной товарки. Уверенно шагающий по безлюдной улице молодой воин и тень в моём лице, в одно мгновение бесшумно возникшая у него за спиной.

Убивать я, естественно, никого не стал — не понадеявшись на собственный кулак аккуратно, но с силой тюкнул мечника по затылку небоевой стороной кусаригамы, подхватилвмиг обмякшее тело, перебросил его через плечо и быстренько ретировался в огороды. Остановившись, проверил состояние клиента. Жив курилка, хотя сознание я ему выключил качественно. Головные боли, как, впрочем, и знатная шишка ему обеспечены, а в остальном мужик жив и здоров, а всё остальное мелочи.

Осталось только решить, что же с ним собственно делать. В начале я хотел аккуратненько уложить пациента где-нибудь недалеко от дома старосты. Мол, вышел ночью весь на нервах и с нехорошими мыслями, споткнулся в темноте о камушек, упал неудачно, вот и приложился головой. Чего только ночью не случается с рассеянными людьми!

Однако, быстренький обыск и проверка на запах содержимого сушёной бутылочки из тыквы, висевшей у него на поясе, заставили меня расплыться в улыбке. Как там говорится? «Я человек не мстительный! Отомщу и забуду, после чего опять отомщу!» К тому же, желание сделать пакость гадам обижающим малознакомую мне блондинистую красавицу имелось, так что…

Я улыбнулся ещё шире, аккуратно закрыл пробкой и встряхнул сосуд, прислушиваясь, как плещется внутри примерно литр чего-то очень крепко алкогольного. А я-то гадал весь день, что же за фляжки такие чуть ли не поголовно носит всё мужское население деревни, изредка к ним прикладываясь.

По наивности думал, что в них вода, ведь в отличие от женщин, почти не выходящих за частокол и работавших в основном на огородах, да ухаживавших за мелкой живностью, представители сильного пола, исключая пары охранников, старосты и этого вот индивида, вкалывали за пределами поселения. Кто рубил дрова на опушке леса, кто охотился или ловил рыбу, также не углубляясь в особо в чащу, но большинство гнули спину на поле, разбитом за западной рощицей, примерно в километре от главных ворот.

Что ж… План «мсти» нарисовался сам собой, оставалось только уточнить некоторые детали, а потому я вновь взвалив тушу на плечо, стараясь не выходить под свет двух лун, а держаться глубокой тени, отбрасываемой домами, отправился к дому рыбака, а по совместительству держателья мини-коптильни. Сделать это было — легче лёгкого. Живность у деревенских была какая-то некрикливая, курочки, да козочки, которые совершенно не обращали на меня внимания, в в чём я убедился ещё вчера ночью. А вот кабыздохов, которые вроде как лучшие друзья человека после женщин, разумеется, местные почему-то не держали. Только кошек, но ночным мелким хищницам, вообще всё было до лампочки, как минимум, до тех самых пор, покуда им не наступят на хвост.

Добравшись до нужного мне двора, оставив ненадолго моего клиента отдохнуть возле лужи под заборчиком, потому как чем грязнее станет его тушка, тем лучше, отправился полюбопытствовать, чем же там заняты радушные хозяева, а в особенности крикливая баба, которая из-за пары рыбин готова была буквально вцепиться в горло бедной Васке.

Такая, как мне казалось, ночь будет не спать, охраняя семейное добро, бдительно карауля воров и готовая в любой миг поднять всю деревню на уши. Каково же было моё удивление, когда я заглянув в самое большое окошко, обнаружил и рыбака, и его супругу, мирно посапывающих в отдельных, расставленных к разным стенкам кроватях. Святая простота…

Коптильня опять была заполнена и исправно чадила. Сарай с залежами готовой продукции так никто и не догадался закрыть хотя бы на простейший замок, хотя, по моему, здесь вообще не знали что это такое, ведь даже в домах не имелось простейших засовов. Ну что ж — узнают! Любой опыт полезен!

Ну что ж… оставалось разве что помолясь, приступить к исполнению пакости. Стянув с клиента сапоги, как следует изгваздал их и, оставив несколько очень приметных следов и открытую калитку, вернул на ноги мечника. Разорив и слегка разломав коптильню, и раскидав одуряюще пахнущую рыбу, отложил себе пару штучек и, перенеся пациента поближе, приступил к его декорированию. Совсем уничтожать установку я всё же не стал — лишнее это, да и не столько рыбака с супругой я наказываю, сколько борзого сына старосты.