Шато д'Иф и другие повести (ЛП) - Вэнс Джек Холбрук. Страница 30

Из поясной сумки он вынул пару дисплейных очков, подсоединил зажимами их провода к контактам смотровых глазков и надел очки. Теперь он видел внутренность вестибюля 900 го уровня так же ясно, как если бы стоял в проеме открытой двери.

Вечерний прием был в самом разгаре — праздновалось открытие нового управления «Шато д'Иф». Мимо проходили мужчины — пожилые, молодые, выдающейся наружности, красавцы и другие, кому успех придавал неповторимую ауру; женщины — одновременно безмятежные и высокомерные, образцы мод и предметы зависти всей планеты. Марио видел драгоценности, золото, глянец и волнообразное движение тканей всевозможных оттенков, а на уровне глаз — странную смесь белых, бронзовых, коричневых и черных лиц и причесок, калейдоскоп толпы.

Марио узнавал некоторых — их лица, их имена были известны во всем мире. Художники и артисты, инженеры и администраторы, бонвиваны и куртизанки, ученые и философы — все они толпились в вестибюле «Шато д'Иф», привлеченные невыразимым стремлением к неизвестному, волнующему, знаменитому.

Среди них прохаживался Мервин Аллен в строгом черном костюме — прекрасный, как солнцеликий герой древних сказаний, высокий, самоуверенный, с непринужденными манерами, но скромный, внимательно-изящный, сочетающий в себе качества властного, но гостеприимного хозяина.

Тэйна Парéн не показывалась.

Марио перешел к следующему помещению. Так же, как в доме № 5600 по Эксмур-авеню, здесь была устроена оранжерея, залитая янтарно-белым светом — золотистым, словно хрустящим в воздухе благодаря своей четкости. Помещение полнилось буйной широколистной тропической растительностью, явно чувствовавшей себя не хуже, чем в родной почве. В данный момент оранжерея пустовала — только сами растения вдыхали свой опьяняющий, усыпляющий аромат.

Марио двинулся дальше. Теперь он заглянул в лабораторию с голыми, ничем не украшенными стенами — здесь Аллен «перерабатывал людей». Вдоль одной из стен под белыми покрывалами выстроились несколько медицинских кушеток на резиновых колесах. На балконе в противоположном конце помещения громоздилось переплетение сложной аппаратуры — черные изогнутые манипуляторы, блестящие металлические компоненты, стеклянные трубки. Под балконом висели два бледных полупрозрачных шара с голубыми прожилками, как в сыре рокфор. Марио присмотрелся: так выглядели оболочки из голазмы.

В лаборатории не было ни души — если не считать неподвижной фигуры, лежавшей на одной из кушеток. Можно было разглядеть часть лица этого человека. Марио внезапно насторожился и прошел к другому смотровому пункту, позволившему увидеть большую голову блондина с грубоватыми чертами лица. Следующая пара глазков, ближайшая к кушетке, подтвердила его подозрения: перед ним был Джаннивер, приготовленный к пересадке личности.

Марио глубоко, судорожно вздохнул — живот тела Эбери всколыхнулся. Дитмар добился своего. Он заманил в «Шато д'Иф» Заэра, Марио, Брео — а теперь и Джаннивера — подобно тому, как козел-вожак приводит овец на бойню. Марио обнажил зубы гримасой, ничем не напоминавшей улыбку. Его захлестнула волна темной ярости.

Он заставил себя успокоиться. Гримаса сползла со все еще достаточно мягкой и пухлой физиономии Эбери. В конце концов, кого нельзя было ни в чем обвинить? Тэйну Парéн? Нет. Она верой и правдой служила Мервину Аллену — скорее всего, личности Аллена в теле ее брата. Его самого, Роланда Марио? Еще до завершения строительства Эмпирейской Башни он мог убить Мервина Аллена, мог остановить пересадки личностей в «Шато д'Иф», выступив с громкими обвинениями, чтобы привлечь внимание властей. Но он этого не сделал, опасаясь безвозвратно потерять свое прежнее тело. Пита Заэра? Он тоже мог бы играть по правилам и предупредить приятелей на Оксфордской террасе — но не решился это сделать.

А все остальные жертвы Аллена, таким же образом обуздавшие гнев и не выполнившие нравственный долг? Дитмар? Дитмар был человеком, таким же слабым и эгоистичным, как любой другой — хотя он играл активную роль в преступном сговоре, тогда как другие стали пассивными сообщниками.

Марио продолжал бродить по тайному проходу, заглядывая то в жилые апартаменты, то в лабораторию, то в вестибюль. Обнаженная светловолосая девушка, свежая и очаровательная, как цветок горного левкоя, плавала в длинном бассейне из зеленого стекла; спустя несколько минут она присела на боковом подводном выступе, окруженная облаком серебристых пузырьков. Проклиная похотливые позывы тела Эбери, Марио прошел дальше. Нигде он не замечал Тэйну Парéн.

Марио вернулся к вестибюлю «Шато д'Иф». Прием заканчивался — Мервин Аллен провожал гостей к выходу: мужчин и женщин, разгоряченных закусками и выпивкой. Все они вели себя исключительно дружелюбно, обещая возобновить знакомство с владельцем башни в не столь официальной обстановке.

Марио ждал, пока не разошлись все приглашенные — все, кроме одного, удивительно высокого тощего старика, одетого в щегольской жемчужно-серый костюм с белой узорчатой вышивкой. Кисти рук старика напоминали кукурузные стебли, голова мало отличалась от голого черепа. Он навис над плечом Мервина Аллена — приторно-лживый дряхлый ловелас, надушенный, нарумяненный, напомаженный.

Аллен задал старику какой-то вежливый вопрос; тот кивнул, расплылся в улыбке. Аллен провел его в небольшое боковое помещение — в контору со стенами, выкрашенными темно-серой и зеленой краской.

Старик присел и выписал чек. Аллен опустил чек в прорезь под телеэкраном; оба подождали, перекидываясь ничего не короткими фразами. Судя по всему, старик пытался выудить какие-то сведения, в то время как Аллен ограничивался уклончивыми замечаниями. Телеэкран мигнул: поступило подтверждение из банка. Аллен поднялся на ноги. Старик тоже встал. Аллен глубоко вдохнул, и оба прошли в оранжерею. Старик прошел три шага, пошатнулся. Аллен ловко подхватил его, уложил на кушетку с резиновыми колесами, спрятанную за барьером буйной растительности, и повез в лабораторию, где лежал приготовленный к процедуре Джаннивер.

Теперь Марио наблюдал за происходящим с удвоенным вниманием, вставив в гнездо дисплейных очков разъем еще одного провода, соединенного с видеокамерой у него в поясной сумке. С этого момента все, что он видел, регистрировалось в памяти камеры.

Происходящее выглядело достаточно обыденно. Аллен подкатил кушетку с Джаннивером под одну из покрытых прожилками оболочек из голазмы, а кушетку со стариком — под другую. Настроив круговую шкалу, Аллен нажал на педаль, повернул переключатель и отступил на пару шагов. Опустился весь помост с аппаратурой. Голазма облекла две головы — шары пульсировали, их форма изменялась. На помосте началось какое-то движение: поворачивались шарниры, светились стеклянные трубки. По всей видимости, процедура выполнялась автоматически и не требовала никакого вмешательства.

Аллен присел, закурил сигарету, зевнул. Через пять минут помост поднялся, оболочки из голазмы, подвешенные на перекладине, поменялись местами, помост снова опустился. Прошло еще пять минут. Помост поднялся. Аллен подошел к панели управления и выключил механизм, взял шприц, сделал инъекцию каждому из «клиентов», выкатил их на колесных кушетках в соседнее помещение и ушел, даже не обернувшись.

«Его ждет девушка в бассейне, — подумал Марио. — Пусть идет!»

В девять часов утра аэротакси доставило к Танагра-скверу тщедушного бледного старика, высокого и тощего, как палка — тот сразу отыскал скамью и опустился на нее.

Марио подождал, пока старик не начал проявлять признаки сознательной деятельности — тревожно оглядываться, рассматривать свои костлявые руки, осознавать, что у него украли пятьдесят лет жизни. Марио подошел к нему, отвел к такси и привез к себе в квартиру. Предстояло ужасное утро.

Джаннивер спал, истощенный ужасом, скорбью, ненавистью к своему похрустывающему суставами дряхлому телу. Марио позвонил в агентство Бреннана и попросил вызвать Мерриса Слэйда. На светящемся экране из матового стекла появился коренастый человек с продолговатой физиономией.