Цена изменения (СИ) - Антер Ольга. Страница 7
— Ты не можешь говорить…
— Это обычно немало времени занимает — заново научиться, когда ты умер, — ехидно прокомментировал из-за спины знакомый голос.
Аори обернулась за доли мгновения, но Тарги двигался куда быстрее — одним движением он оказался впереди, готовый защищать ее от всего, что может предложить взбесившаяся Грань. Тьма сгустилась вокруг его рук, стекла вниз и превратилась в то ли мечи, то ли кинжалы… они так и не приобрели определенной формы, но Аори не сомневалась, что Тень убьет даже демона. В его руках жила воплощенная ненависть.
Тысячу лет назад Тар упомянул, что прекрасно владеет парным оружием.
— О, ты тоже меня помнишь! — Веррейн радостно взвизгнул и развел руки в шутовском поклоне. — А ну-ка, дай сюда оленяшку. У меня диета, сыроедение, между прочим. А она тут в отбивную превратиться пытается…
— Не смешно, — буркнула Аори и попыталась обойти капитана, но он рукой перегородил ей путь.
— Очень даже смешно, — что-то изменилось в Веррейне. Усмешка пропала с морды, алые буркала неотрывно следили за Тенью, а рычание в голосе совершенно противоречило словам. Волколак медленно двинулся по широкому кругу. Тарги не шевелился, только лезвие в свободной руке поворачивалось вслед за демоном, будто стрелка компаса.
— Веррейн, не надо!
— У тебя три шага, следи за мной, — прорычал волколак, не обращая внимания на Аори, и опустился на все лапы. — Потом я заберу девчонку, а от тебя на этот раз и лужицы не останется!
Она не видела лица капитана, но поняла неведомо как, что он улыбнулся.
В следующее мгновение его уже не было рядом. Веррейн, не сделав еще ни шага, недоуменно поднял морду, и тут же метнулся вбок. Черное лезвие мелькнуло там, где только что стоял волколак. Он развернулся в кувырке, высекая когтями искры из камней, взъерошился и с вечной безумной радостью бросился в бой.
Они сцепились, как два диких зверя, как два демона. Как две души, которым больше не на что надеяться, но еще есть, за что сражаться. А причина стояла, сжимая кулаки, и смотрела, не отводя взгляда. На то, как вспыхивает сталь, которая никогда не была сталью. Как блестит длинная шерсть в слабом свете сияющего неба. Как вздрагивает земля, когда, оттолкнувшись от отвесной скалы, на нее рушится волколак. Как смазываются черты любимого человека, когда он с непостижимой скоростью уходит от удара и наносит в ответ свой, и кинжал высекает искры то из камня, то из когтей, каждый из которых — такое же оружие.
И ни слова, ни вздоха, но вместо того — шквал образов, полных первобытной, темной ярости. Они обрушились на Аори сверху, как водопад из теплых голышей, прибивая к земле, принуждая закрыть глаза, упасть, сжаться и встать лишь тогда, когда останется тот, кто не ошибется.
Или не останется никого их тех, кто пытается ее спасти.
Водопад остановился. Замер, как замерло все вокруг. И пришел в движение, когда Аори закричала.
Противников разбросало в стороны, как большие игрушки. Плюшевого волка и безликого солдатика из потерянного набора. Земля и скалы дрожали, едва удерживая поток звенящей силы. Тьма вырывалась из тела и неслась прочь, и тысячи бликов, словно инвертированные тени, плясали на камнях.
Аори пришла в себя, стоя на коленях. Тар обнимал ее за плечи, изо всех сил прижимая к себе. И он тоже встал на колени. Для нее, снова. Он, который никогда и ни перед кем не склонялся.
Оказывается, и на Грани можно рыдать. Горько, взахлеб, вцепившись обеими руками в черную куртку и не оставляя на ней следов. Тени не меняются, когда нечему светить.
— Что вообще происходит? — волколак приблизился, заметно припадая на задние лапы. — Чем он так тебе важен, что ты готова убить и меня, и себя, и всех вокруг? И чем ты так важна, что он готов сдохнуть?
— А ты бы не умер ради Калли? — Аори, всхлипывая, высвободилась из объятий Тарги. В этот раз он не стал ее удерживать.
— Ну…
— Вот и он… Уже…
Она не нашла в себе сил продолжить, но Веррейн понял. Молча смотрел, как она пытается подняться — не с первой попытки и цепляясь за чужое плечо.
— Я первый раз видел, чтобы демоны по своей воле совались в центр взрыва. Аорь, а как же твой маяк?
Слезы и непонятные силы кончились, остались лишь горечь и бессилие.
— Будет жить долго и счастливо, станет Главой рода. Женится, заведет детей. Забудет меня, как страшный сон. Что хорошего я ему принесла?
— Жизнь, как минимум, если мне память не изменяет, — Веррейн почесал за ухом, и Аори только теперь заметила, что он рассечено почти до основания.
— Которую потерял из-за меня?
— Ты переоцениваешь свою роль в последних событиях, — поморщился волколак.
Тарги, похоже, временно смирился с его присутствием. И, догадавшись, что Аори и дальше будет игнорировать его немые вопросы, развернул девушку к себе лицом и заглянул в глаза, выразительно приподняв брови.
Она представила, что ей предстоит рассказать, и отвела взгляд.
— Тар, пожалуйста…
Капитан молчал, такой же немой, как камни под ногами, как небо, как кривое ущелье, в котором они оказались. Скалы расступались вдали, пропуская мерцающий свет. Они оказались не сплошными стенами, а, скорее, изломанными гребнями спящих чудовищ.
— Арргх, поддерживаю. Тар, пожалуйста!
— Веррейн!
— Да-да?
— Можно тебя попросить?
— Можно!
— Исчезни, а? Что ты ко мне привязался?
— С каких пор ты справляешься без моей помощи? — расхохотался Веррейн.
— С чем? — рот Аори зло искривился, когда она подскочила к волколаку, сжимая кулаки. Откуда только силы взялись. — С чем мне справляться? Что тебе от меня надо?
— С возвращением, дурочка. Или ты снова придумала, что умерла?
Она поперхнулась и застыла, хлопая глазами.
— Ой, не могу! — Веррейн хохотал так, что аж слезы на глазах выступили. Или он старательно изображал, как их вытирает. — У тебя вообще нет фантазии, оленяшка!
— Но… Но…
Сгибаясь от смеха, волколак протянул лапу и похлопал Аори по плечу. В следующее мгновение он сдавленно хрюкнул, отдернул конечность и выпрямился, оборвав смех.
Тарги стоял рядом, и взгляд затянутых чернотой глаз обещал Веррейну все самое нехорошее. Кинжал медленно истаял, и капитан разжал кулак.
— Драный демон, — буркнул Веррейн и засунул в пасть украсившийся длинным порезом палец. — Уже и пожмеяжжа нежжя… Ждо ты пожьеднее помнижж?
— Что?
Вздохнув, волколак в последний раз облизнул пострадавшую конечность и сложил лапы на груди.
— Что ты последнее помнишь?
— Мы были в Северном храме. Я, жрец, король… и другие. Кто-то бросил кинжал в короля.
— Кто-то?
— Тройн. Он показывал мне этот кинжал.
— И ты подставилась.
— Но я не хотела, я даже не заметила, что случилось! Подожди, откуда ты знаешь?
— Храмы строят не на пустырях, — глухо отозвался Веррейн. — И гармонии посвящают не просто ради красивого слова. Все, что в них происходит, — должно произойти. Назови это судьбой или волей мира, как больше нравится. Мир использовал тебя потому, что король не должен был умереть в тот день. Как и любой другой, кто был в храме.
— А я?
— А ты — изменяющая на пороге инициации. На Грань отправили ту, что так и так должна была на ней оказаться. И вернуться. Ты вернешься, поняла? Вернешься, чего бы мне это ни стоило!
— Чего бы мне это ни стоило, — эхом отозвалась Аори. И Тарги беззвучно пообещал вслед за ними.
— Люблю, когда ты говоришь глупости, — ухмыльнулся Веррейн. — Кстати, на будущее, хех. Если в очередной раз решишь, что навеки переместилась в нашу скорбную обитель, внезапная немота будет тому подтверждением. Какое замечательное, спокойное, тихое время наступит… Жаль, ненадолго. С твоими успехами в изменении общаться ты сможешь прискорбно быстро.
— Не знаю, как это получилось.
— Да, да, да… Замечательная формулировка вместо "Дорогой Веррейн, расскажи, как изменять?".
— Дорогой Веррейн, — Аори с сомнением оглянулась на Тарги и сделала несколько осторожных шагов к выходу из ущелья. Ноги дрожали, и как она так лихо допрыгала до волколака? — Расскажи, пожалуйста, как изменять. И как вернуться.