Неукротимая Анжелика - Голон Анн. Страница 3

— Вас спрашивает какой-то человек!

На фоне стенного ковра причудливо белела седая голова Мальбрана, оруженосца, постоянно охранявшего ее.

— Вас спрашивает какой-то человек, — прозвучало снова.

Она вздрогнула, слегка пошатнулась и поняла, что задремала на несколько секунд, сидя на табурете и обхватив руками колени. Разбудил ее старый слуга, открывший дверку, спрятанную за ковром. Она провела рукой по лбу.

— Что? Кто? Что это такое? Человек? Какой человек? Который теперь час?

— Три часа ночи.

— И вы говорите, что меня спрашивает какой-то человек?

— Да, госпожа.

— И привратник впустил его в такой час?

— Ну, привратник тут не виноват. Человек этот вошел не через дверь, он забрался в дом через мое окно. Я иногда оставляю его открытым, а этот господин ухватился за водосточные трубы и поднялся по ним…

— Вы что, смеетесь надо мной, Мальбран? Если это вор, вы сумели, я полагаю, с ним справиться?

— Как сказать… Нет, этот господин справился со мной. А потом он заявил, что вы его ждете, и я поверил ему. Это один из ваших друзей. Он назвал такие ваши приметы, что…

Анжелика нахмурилась. Еще один безумец! Она вспомнила человека, который целую неделю ходил повсюду за нею.

— Какой он? Невысокий, толстый, рыжий?

— Нет, ничего подобного! Видный человек, на мой взгляд. А каков он лицом, сказать трудно. Он в маске, шапка надвинута на глаза, а плащ поднят до носа. Но если хотите знать мое мнение, я думаю, что он пришел с добром.

— И ночью пробирается в дом по крышам?.. Ну, ладно. Впустите его, Мальбран, но далеко не уходите, может быть, придется звать на помощь.

Она ждала, охваченная любопытством, и едва увидела силуэт гостя, тут же узнала его.

Глава 2

— Вы пришли!

— Увы, пришел, — отвечал Дегре.

Анжелика махнула Мальбрану:

— Можете оставить нас.

Дегре снял шапку, сбросил плащ и маску.

— Уф! — он подошел к ней, взял руку и слегка прикоснулся губами к кончикам пальцев. — Это в извинение моей недавней грубости. Надеюсь, я не слишком больно ударил вас?

— Вы чуть не сломали мне палец, злодей, своей тростью… Признаюсь, я не понимаю вашего поведения, господин Дегре.

— Ваше тоже не более понятно, да и неприятно, — нахмурился полицейский.

Он пододвинул стул и уселся на него верхом. На нем не было ни пышного парика, ни обычного безупречного костюма. В поношенном плаще, который он надевал, отправляясь в тайные походы, с топорщащимися жесткими волосами, он выглядел сыщиком, занимающимся подонками общества… как когда-то… Анжелика подумала, как выглядит она сама — в одежде Жанины, босая, скрестив неприкрытые ноги.

— Вам что, необходимо было прийти ко мне в такое время, ночью?

— Да, необходимо.

— Вы раскаялись в своей неописуемой злости и не могли дождаться утра, чтобы исправить свою ошибку? Он безнадежно махнул рукой.

— Раз уж вы никак не хотите понять, что хватит с меня вас, что я не хочу ничего слышать о вашей особе, черт вас побери… пришлось прийти!

— Это очень важно, Дегре!

— Ну, конечно, важно. Разве я вас не знаю? Понятно, что вы не станете беспокоить полицию из-за пустяков. С вами вечно происходит что-нибудь серьезное: то вас чуть не убили, то вы сами чуть не покончили с собой, а, может быть, вы решили покрыть грязью королевскую семью, потрясти королевство, поспорить с папой римским, мало ли что?..

— Дегре, я ведь ничего никогда не преувеличивала.

— В этом я и упрекаю вас. Никогда вы не умели разыграть комедию, как делают уважающие себя благовоспитанные дамы. Вот драму — это да! И не театральную драму… С вами всегда такое происходит, что надо мчаться со всех ног и Бога молить, чтобы не опоздать. Ну, вот я здесь и, кажется, как раз вовремя.

— Дегре, неужели вы опять мне поможете?

— Видно будет, — он помрачнел. — Прежде расскажите все.

— А почему вы полезли через окно?

— Вы разве ничего не поняли? Вы что, не заметили, что полиция следит за вами уже целую неделю?

— Полиция следит — за мною?!

— Да. О всех прогулках мадам дю Плесси-Белльер подается точнейший рапорт. Нет такого угла Парижа, куда бы вас не сопровождали два-три ангела-хранителя. Ни одно письмо, вышедшее из ваших рук, не попало прямо в руки адресата, а было предварительно вскрыто и внимательнейшим образом прочитано. Ради вас у всех ворот города стоят специальные стражники, вы окружены сплошной сетью наблюдателей. В каком бы направлении вы ни отправились, через какую-нибудь сотню метров вас догонит сопровождающий. Вы должны знать, что высокопоставленный чиновник лично отвечает за ваше присутствие в городе.

— И кто же это?

— Лейтенант, помогающий господину де Ла Рейни, префекту французской полиции, некий Дегре. Вы о нем, кажется, слыхали?

Анжелика оторопела.

— Вы хотите сказать, что вам поручено следить за мною и не дать мне уехать из Парижа?

— Именно так. Теперь вы понимаете, что в таких обстоятельствах я не мог открыто принять вас. Я не мог увезти вас в своей карете, на глазах у тех, кого я поставил стеречь вас.

— И кто же дал вам такое подлое поручение?

— Король.

— Король?.. Почему?

— Его величество мне этого не сообщал, но вы сами, наверно, догадываетесь, в чем тут дело, не так ли? Мне известно только одно: королю не угодно, чтобы вы уехали из Парижа, и я принял соответствующие меры. Учитывая это, что я могу для вас сделать? Что вам угодно от вашего покорного слуги?

Анжелика нервно сжала руки на коленях. Значит, король ей не верит. Он решился не допускать ее неповиновения. Он будет насильно удерживать ее подле себя. До тех пор… до тех пор, пока она не образумится. Но этого не будет никогда!

Дегре смотрел на нее и думал о том, как она похожа в этом простом наряде, с зябко скрещенными босыми ногами, с тревожным взглядом потемневших глаз, ищущих спасения, на пойманную птицу, терзаемую страстным стремлением улететь из клетки. Этой женщине, отбросившей старое, уже не приличествовали роскошные ковры и дорогая мебель, все эти украшения золотой клетки, окружавшие ее. Она отбросила светские условности и казалась теперь чуждой изящной обстановке, декорациям, которые сама когда-то сооружала с увлечением и вкусом. Теперь она преобразилась вдруг в босоногую пастушку, облеченную одиночеством и столь далекую от всего, что сердце Дегре сжалось. Ему подумалось: «Она не для нас сотворена. Это ошибка!» — но он тут же дернул головой и прогнал эту мысль, а затем снова сказал:

— В чем же дело? Что вам угодно от вашего слуги?

Взгляд Анжелики засветился нежностью, она повторила:

— Вы действительно хотите помочь мне?

— Да, при том условии, что вы не станете злоупотреблять ласковыми взорами и будете сохранять дистанцию. Не сходите с места, — предупредил он ее попытку подойти к нему. — Ведите себя хорошо. Это и так дело не слишком приятное. Не превращайте его в мучительное, вы, невозможная чертовка.

Дегре вытащил из жилетного кармана трубку и, открыв табакерку, начал набивать ее медленными методичными движениями.

— Ну, давайте, дружок, выкладывайте все!

Эта хладнокровная поза исповедника успокаивала ее. Все казалось теперь нетрудным.

— Мой муж жив, — произнесла Анжелика.

Дегре не шевельнул бровью.

— Который? Ведь у вас их было два, насколько мне известно, и оба, как будто, покончили счеты с жизнью. Одного сожгли, другой потерял голову на войне. Или имеется еще третий?

Анжелика покачала головой.

— Не притворяйтесь, Дегре, будто не понимаете, о чем идет речь. Мой муж жив, его не сожгли на Гревской площади по приговору судей. В последнюю минуту король помиловал его и подготовил побег. Король сам признался мне в этом. Моего мужа, графа де Пейрака, от костра спасли, но — так как он по-прежнему считался опасным для государства — собирались втайне отправить в заточение в одну из тюрем вне Парижа. Но он убежал… Посмотрите эти бумаги, в них доказательства того, что это невероятное событие совершилось.