Погнутая сабля (ЛП) - Грэм Уинстон. Страница 43

— Клоуэнс! Как здорово! И вдвойне приятней, что это сюрприз. Ты навещала отчий дом?

Они вошли внутрь. Селина пока не показывалась. Том, который познакомился с Клоуэнс через Валентина, уже несколько дней гостил у четы Уорлегганов, и все обменялись новостями. Молодые люди ничего не знали о страхах Демельзы, о ее приключениях по пути к Брюсселю, как и о задержании Росса. Печальное дело, посочувствовал Валентин, но в Англии многие выступают за мир. 

— Мне сообщили, что на прошлой неделе офицеры 51-го полка в Портсмуте подняли тост за старину Наполеона, а Сэмюэль Уитбред в Палате общин сказал, что Бонапарта приветствуют во Франции как освободителя и чудовищно объявлять войну простому народу, чтобы навязать ему нежеланное правительство. Знаешь, а мне кажется, они правы. Говорят, во Франции примут новую конституцию, которая притормозит излишнюю воинственность старины Наполеона. Желаю им удачи и рассчитываю, что войны не случится.

— Все европейские государства, — прибавил Том, — торжественно поклялись его свергнуть. Не представляю, как они нарушат обязательства.

— Не представляешь? — рассмеялся Валентин. — А ты забыл, что каких-то пару лет назад они нарушили все предыдущие соглашения с Бонапартом! Раз обманули однажды, обманут и дважды. Все переметнутся на другую сторону и завтра же побросают оружие, если им это выгодно!

Селина наконец спустилась вниз, грациозная, как всегда, пепельная блондинка с сонными глазами сиамской кошки и сдержанными манерами. Она уговорила Клоуэнс остаться на ранний обед. Они беседовали и смеялись, пока не подали на стол. Клоуэнс показалось, что между супругами возникла холодность. Это неудивительно, как ей представлялось, поскольку Валентин любил подзадоривать людей, а Селине заметно не хватало чувства юмора.

Они затеяли новое горнодобывающее предприятие рядом с домом — наверняка она уже заметила? — на основании старых карт и новых проб. Первыми все это придумали Анвин Тревонанс и человек по имени Ченхоллс, но их отправили восвояси. Теперь это их собственное первое предприятие, на которые они возлагают большие надежды. Цена на медь пока высока. На Уил-Лежер, что в паре миль вдоль берега, дела идут отлично. Шахту назовут Уил-Элизабет.

После обеда, когда слуги вышли из гостиной, Клоуэнс сказала, что слышала о Соле Гривсе. Об этом было проще упоминать в присутствии Тома Гилдфорда, нежели наедине с Селиной. Валентин признался, мол, жалеет, что не отправил ленивого жулика под суд; он заслуживает виселицы или тюрьмы; но Селина, благоволившая мужчинам приятной наружности, объявила, что они почти ничего не потеряли, просто вышвырнули его вон.

Выслушав обычное по сему поводу негодование Селины, Клоуэнс спросила:

— А Кэти?

Селина покосилась на нее.

— Ах, шарф. Это и впрямь вышло скверно. Ей следовало догадаться.

— А может, она и так догадалась, — вставил Валентин, — она находилась под его влиянием и, вероятно, могла выполнять его просьбы!

— Бен Картер, ее брат, очень за нее беспокоится, — сказала Клоуэнс.

— И не зря, — ответил Валентин. — Ей тоже надо уйти.

— А я так не считаю, — ответила Селина, как будто ей доставляло удовольствие перечить. — Кэти с нами с 1808 года — с тех самых пор, как мы сюда приехали. Она неуклюжая, простушка, но очень верная. Я не считаю, что она сознательно потворствовала воровству.

— Так значит, она все еще здесь? — наивно удивилась Клоуэнс. — Я не видела ее сегодня.

— Она на кухне. Я оправила ее туда в наказание. Но если все пойдет хорошо, то летом я верну ей место горничной.

— Вы не против, — попросила Клоуэнс, — чтобы я поговорила с ней перед отъездом? — В ответ на удивленный взгляд Селины она добавила: — Бен попросил с ней повидаться. Сказал, что она приняла все близко к сердцу.

Селина бросила взгляд на Валентина, который задрал длинный узкий нос и произнес:

— Малышка кузина, делай, как пожелаешь. Но умоляю, не освобождай ее от чувства вины.

— Когда двинешься в путь, Клоуэнс, — заговорил Том, — я поеду с тобой.

— Ох, Том, не утруждай себя! Одной ехать совсем не опасно.

— Опасности нет, но как насчет удовольствия? По крайней мере, доставь мне эту радость. Я доеду с тобой до предместий Пенрина, а потом покину, чтобы твой муж меня не увидел... Он дома или ходит по морям?

— Дома.

— Мне все равно надо навестить дядюшку, и как раз лучше всего отправиться сегодня, пока я не загостился окончательно. Если не желаешь со мной разговаривать, обещаю, я поеду позади.

— Ой, Том, — рассмеялась Клоуэнс, — ну разумеется, можешь со мной поехать, если желаешь. Раз уж тебе по пути.

— Уверяю тебя, мне очень даже по пути.

Глава вторая

Они покинули Уорлегганов в начале третьего. Ветер ослабевал, и прозрачное облако напоминало газовый шарф, обвивающий солнце. Но ничто не предвещало дождя, по крайней мере, до завтра. Покинув дом и добравшись до вершины холма, прежде чем свернуть с дороги вдоль побережья, Клоуэнс бросила последний взгляд на море.

— Ты скучаешь по нему? — спросил Том.

— Что? По морю? Ну что ты, у меня оно перед крыльцом! Но согласна, то море другое — тоже непокорное, но все равно другое. Мне кажется, я скучаю по утесам, прибою и какой-то дикости.

— Но ты счастлива?

— Да. О да. И мы строим дом!

Она рассказывала подробности, а лошади медленно шли дальше — до сумерек оставалось еще немало времени. Том сообщил, что получил предложение от Британской Ост-Индской компании отправиться в Бенгалию в качестве юридического советника.

— Ты примешь предложение?

— Там можно заработать хорошие деньги. Наверное, вернусь лет в сорок этаким толстосумом. И у меня нет семьи, как тебе известно.

— Так что же?

Он попридержал лошадь, и та решила пощипать траву.

— Мне по душе английская судебная коллегия. И если уж говорить о деньгах, то это хорошо оплачиваемая профессия, если добиться успеха!

— Сколько у тебя есть времени на решение?

— Несколько месяцев. Человек, место которого я займу, остается в Калькутте до сентября. Скорее всего, ответ понадобится к июлю.

— И как ты поступишь?

— Зависит от моих чувств к юной даме по имени Парфезия. Более известной как Патти.

Клоуэнс попридержала лошадь. 

— Ох... Вот как?.. — она посмотрела на дымок из шахты. — Ты ее любишь?

— Нет.

— А она?

— Она ко мне неравнодушна. Этого достаточно, чтобы выйти за меня. И мы нравимся друг другу. По-моему, приемлемая партия.

— Она красивая?

— Ты красивее.

Случайно или намеренно, но Неро опередил другую лошадь, и на пару минут их разговор прервался.

Затем Клоуэнс сказала:

— Прости, Том. Мне не следовало этого говорить.

— Вероятно, мне тоже. Но между нами давно уже все ясно и не нуждается в сокрытии из осмотрительности, ведь ты замужем. Мы оба достаточно взрослые, чтобы смотреть в лицо фактам безо всякого смущения.

Какое-то время они ехали молча.

— Получается, это второе решение, которое тебе придется вскорости принять, — высказалась Клоуэнс.

— Это точно, — и Том добавил с юмором: — наверное, к началу осенней судебной сессии.

Позже он рассказал о беспорядках в Лондоне, разразившихся в последний месяц после принятого билля о зерне. Шестьдесят тысяч подписей против, а толпа у дома Ф. Дж. Робинсона на Берлингтон-стрит, продвигавшего билль, пыталась снести ворота. Карету, на которой граф Пембрук ехал в Палату лордов, разломали на куски. Дома лорда Дарнли на Баркли-сквер и мистера Уэллэсли-Поула на Сэвил-Роу серьезно пострадали, пришлось вызвать солдат.

— Твоего отца там очень не хватает, — продолжил Том. — Когда я приезжал к вам в гости, он сказал, что его друзья-радикалы больше верят в мирные реформы, но полагаю, всех можно довести до предела.

— Толпу — несомненно, — сказала Клоуэнс.