Погнутая сабля (ЛП) - Грэм Уинстон. Страница 69

— У меня только одна отдохнувшая лошадь, — сказал Росс.

Грант еще раз пожал ему руку. 

— Сожалею, Полдарк, но я ее заберу. Если дадите моей кобыле или коню Андре отдохнуть до утра, то можете их взять. Великолепные животные. Завтра ночью последуете за мной или к побережью.

— Сожалею, Грант, — в свою очередь повторил Росс. — Вы почти достигли цели, и неудобным довеском я не буду. В вашей власти забрать мою лошадь, и я не вправе вас останавливать. Лошади снаружи уставшие, но моя жалкая лошаденка, на которой я сюда добрался, целый день набиралась сил. Я могу поехать на ней.

Грант оторвал куриную ножку и стал жевать. Потом кивнул. 

— Так тому и быть. Господи, если уж вы так хотите, берите письмо. Вы ведь сами предложили, верно? Письмо мне не нужно. Я либо доложу Веллингтону лично, либо никак. Поскачу на самой быстрой лошади, но если удача от меня отвернется, если меня схватят или убьют, вы доставите ему послание, так что мы оба будем полезны.

— Благодарю вас, — отозвался Росс.

— Тише, — забеспокоился Андре. — Это Марсель. Узнаю его походку.

Глава двенадцатая

После недавнего повышения по службе Джереми еще не знал многих солдат в своей роте.

Около сорока бывалых солдат, участников Пиренейских войн, и среди них сержант-квартирмейстер Эванс — грубый и крепкий валлиец по прозвищу Кряк Эванс, потому что вышагивал с важным видом, как утка. Джереми чувствовал себя как на судебном процессе — такие люди, пусть неотесанные и малограмотные, знают о войне куда больше него. Основную часть составляли новобранцы, деревенские парни, уголовники, браконьеры, должники — все, кто поступили на военную службу по собственной воле или были завербованы обманом, чье мировоззрение ограничивалось убеждением, что жизнь штука поганая, тяжелая и недолгая. Вместе с Джереми в эту роту перевели Джона Петерса, сына фермера из Уилтшира, все еще прапорщика, и ординарца Джона Сандерса, который служил у него полгода. Еще двух лейтенантов звали Бэйтс и Андервуд. Бэйтса из Линкольншира он знал по клубу «До сорока». С Андервудом не был знаком.

Брен-ле-Конт — славная деревушка, но ко времени прибытия туда Джереми и его роты, всюду сновали ганноверские войска и телеги с продовольствием, чуть ли не с боем прокладывая себе путь. По другую сторону вверх по холму закатывали пушки; гусары и драгуны путались друг у друга под ногами, глядя на всю эту неразбериху. Джереми понял, что вряд ли найдет майора Картарета, чтобы доложить о прибытии.

Весь путь Джереми проделал на неуклюжей, но надежной пегой лошади по кличке Санта, купленной еще в декабре в Виллемстаде. Ехать верхом — обычное дело для офицеров пехоты; но солдат вымотал долгий поход по жаре под тяжестью ранца, ружья со штыком и ста двадцати патронов. Британские солдаты по своему обыкновению заметно оживлялись, заслышав перестрелку. Вскоре, ко всеобщему удивлению, появился стройный и щеголеватый майор Картарет. Подозвав к себе Джереми, он объяснил, что им надо в Нивель. Там, похоже, началось сражение, это примерно в четырех милях.

Они добрались до городишка Нивель. За его пределами на фоне цветущей природы шло сражение, над рожью и пшеницей грохотали пушки и залпы из ружей, небо потемнело от дыма, тут и там сновали солдаты, раненые ковыляли обратно в город. Но это не мешало местным жителям стоять на пороге или у распахнутых окон и таращиться во все глаза, прижавшись друг к другу от страха, или наоборот, радостно приветствовать стрельбу, как будто фейерверк. Широкая поляна в обрамлении деревьев на краю города служила полевым госпиталем для раненых. Те лежали повсюду, мертвые вместе с умирающими, их успокаивали и утешали два священника и несколько элегантных дам, а раненые оказывали посильную помощь друг другу — один, с раной в ступне, на корточках перевязывал оторванную руку другому, большинство побелело от потери крови, кто-то кричал, многих пугала мысль умереть без медицинской помощи.

Джереми все еще было не по себе от вида крови, но он неуклонно вел роту вперед. Внезапно вдалеке появились солдаты. Некоторые были ранены, но большинство просто поддалось всеобщему порыву сбежать. Это оказался бельгийский полк, и солдаты кричали роте Джереми по-французски: «Все потеряно! Англичане отступают! Всему конец!» Через десять минут они промчались мимо, дорога впереди зловеще опустела. Временами тишину нарушало пролетающее над головой ядро и треск ружей.

Отдав приказ, майор Картарет ускакал прочь и больше его не видели. Когда осталась позади еще миля, солнце уже клонилось к закату, искоса глядя на пышные деревья. Позади по мостовой грохотали колеса экипажа, он нагнал их и проехал мимо. В экипаже сидел только офицер гвардии в расстегнутом мундире и с табакеркой в руке. Он не взглянул ни на марширующую роту солдат, ни на офицеров верхом на лошадях. Наверное, спешил на сражение с французами.

Увидев его, усталые солдаты взбодрились, а Джереми собрался с духом, чтобы довести роту до очередной деревушки, где в пивнушку немалого размера набились солдаты всех мастей. Через отрытые окна был виден переполненный зал, все говорили, спорили, курили и пили, и даже снаружи, среди усталых лошадей, пили, ели и отдыхали.

Когда пивнушка скрылась из вида, Джереми сделал привал. С конца колонны притащились две повозки с припасами, раздали пайки. Пора дать людям передохнуть, давно пора. Сегодня они немало прошли, но Джереми не отдал четких приказов, поскольку не представлял, что делать дальше. За холмом еще шла перестрелка. Задерживаться не стоило, потому что они открыты с обоих флангов, а естественного укрытия поблизости не наблюдалось. Да и вдобавок не было ручейка, чтобы люди набрали воды — он остался в миле позади. Джереми не хотел углубиться слишком далеко и наткнуться на французов.

Гвардеец в кабриолете явно не разделял подобных опасений.

Подошел Джон Петерс и присел рядом на корточки.

— Разрешите обратиться, сэр, — с улыбкой заговорил он.

— Лишь бы не с глупостью, Джон. Знаю, ты хочешь обратно в Брюссель к Марите.

— Эта жратва уж точно не сравнится с «Прекрасной эпохой».

— О чем говорят ребята? — спросил Джереми. — Что надо было заскочить в пивнушку?

— Могу лишь сообщить, что парочка точно таращилась в ту сторону. Но в целом сегодня мы много прошли, и солдатам хотелось бы взглянуть на сражение, пока не настала ночь. Задача не из легких, Джереми, не по душе им было смотреть, как драпают другие.

— Скоро стемнеет, — заметил Джереми, щурясь на последние отблески солнца. — Что ж, дам им еще пятнадцать минут, а затем выдвигаемся.

Через пятнадцать минут из-за холма, где происходило сражение, прискакал всадник. Он остановился рядом с Джереми, но не спешился.

— Здесь недалеко прямо-таки адская заварушка, местечко называется Катр-Бра. Герцог Брауншвейгский тяжело ранен, и многие его люди бросились наутек, чтобы спасти шкуру. Но мы все равно отогнали французишек!

Звание или полк одинокого всадника понять было невозможно — он был в ярко-синем бархатном сюртуке и белых панталонах, на ногах бальные туфли. Скорее всего, не успел переодеться после бала у герцогини Ричмондской. Его лошадь смертельно устала и опустила голову.

— Полдарк, — представился Джереми. — Капитан 52-го Оксфордширского полка. Командир — майор Картарет, но я видел его час назад.

— Лонгланд, — ответил молодой человек. — Адъютант герцога. Сейчас бой почти затих, но все равно там творится черт знает что. Сомневаюсь, что ночью будут сражаться. Если ваш майор не появится, идите в Катр-Бра, это на перекрестке, мимо точно не пройдете, а там в любом удобном месте можете встать лагерем. Главное веселье начнется утром, от этого зависит все, — он мягко потянул за узду, чтобы лошадь подняла голову, и поехал своей дорогой.

И они пошли на поле боя. На перекрёстке сгрудилось несколько домов, и среди них ещё шло сражение. Жаркий вечерний воздух наполняли разные звуки — вопли раненых, пение горна, ржание лошадей, треск ружей, свист пуль над головой, дальние орудийные раскаты и взрывы снарядов. Из густого леса вдалеке поднимались гигантские клубы дыма, в небе кружились испуганные птицы. Обогнув лес, чтобы приблизиться к перекрестку, они наткнулись на скрытые в высокой траве тела. У фермы передвигались солдаты, но вроде бы не вражеские. Внезапно по полю галопом пронеслась кавалерия, около сотни всадников, они скрылись в другом лесу.