Осколки времени (СИ) - Эльденберт Марина. Страница 26

Сэм непроизвольно сжал кулаки: он мог ее потерять!

Той ночью Ульяна снова оказалась на грани, потому что кто-то почти вытянул из нее жизнь. Не «прыгни» она к нему на прошлой неделе, он бы не узнал про ее загадочный «скрытый» дар: не было бы ни разговора о пробужденных, ни ее тревожного звонка. Прошлой ночью Ульяна умерла бы в пустой квартире.

— Это доказывает, что она сильная пробужденная.

Голос прозвучал хрипло, Сэм откашлялся.

— Или, — невозмутимо продолжал Сильвен, — потому, что ее ауру пытались латать. Ничего не получилось, поэтому сила продолжала утекать. Насколько я понял, Одинцову показывали чувствующей. Почему она ничего не заметила?

Халатность? Взглянули поверхностно, не стали копать глубже? Чувствующая в филиале упорно продолжала настаивать, что энергетика Ульяны слабая и до пробужденной ей далеко, но ни сном ни духом не обмолвилась о серьезных разрывах в биополе.

— Могла она не увидеть?

— Вряд ли. Чувствующие такое подмечают сразу, фору в этом им могут дать только лекари.

— Я проверю, — Сэм кивнул. — Можно выяснить, кто это сделал? Когда?

Сильвен покачал головой.

— Она говорила о странном приступе два года назад. Вполне возможно, именно тогда все и случилось. В любом случае, все это теория. Определить точное время уже невозможно, и уж тем более вычислить того, кто это сделал. Отпечаток вмешательства в энергетику сохраняется недолго.

Первый кто пришел на ум — Станислав. Он помнил яростный взгляд архитектора времени, полный ревности и ненависти: в тот миг его злоба предназначалась не только ему, но и Ульяне. Внутреннюю червоточину не скроешь, вот только как бы ни хотелось видеть в Зиновьеве злодея, это абсурд. Для манипуляций со временем было нужно много энергии, а Станислав был новичком. Вряд ли он мог потянуть силы Ульяны до полного истощения, и тем более попытаться восстановить поврежденную ауру. К тому же, ее проблемы со здоровьем начались два года назад, а дар Станислава проснулся гораздо позже.

Сэм отвел руки за спину и сжал кулаки. Все это сейчас неважно, главное — помочь Ульяне.

— Ты возьмешься за лечение?

— Шеппард, ее аура словно решето: использовали «мертвую хватку», едва не убили. Такое по щелчку пальцев не поправишь. Назови мне причину, по которой я должен тратить на нее свое время и силы.

Сильвен сложил руки на груди, в голосе проскользнул лед. Лекарь смотрел на него свысока, хотя был на голову ниже. В этом он весь: пальцем не пошевелит, пока не увидит выгоду лично для себя. Или что-то, достойное его снисхождения.

— Она выходит замуж за архитектора времени.

— За того типа, что поднял переполох в нашем обществе, — кивнул Сильвен. — Весьма ценные сведения. Хочешь, чтобы я сделал им свадебный подарок?

К циничному высокомерию Сильвена было не привыкать, но сейчас захотелось свернуть ему шею. Возможно, потому что речь шла об Ульяне. А может потому, что его предыдущие слова — о причине, попали в цель. Когда она позвонила и сказала, что разнесла квартиру, внутри все похолодело. Однажды, в самом начале обучения, Агнесса решила испытать дар исцеления на себе, он нашел ее истекающей кровью и едва успел спасти. Ульяну он не учил, для нее он вообще был никем, но сорвался с места, на ходу создал портал и шагнул в него.

Мерцающие нити материи расступились, и через мгновение Сэм уже стоял в гостиной Зиновьева. Ульяна сжалась в комочек, сидела у стены, обхватив себя руками. Отголоски воздействия на материю, недоступные человеческому взгляду, витали в воздухе, неровными линиями тянулись к ней. Она старалась подавить их, но выброс силы оказался слишком мощным. Бесконтрольные всплески отнимали много сил, необученные пробужденные часто погибали от энергетического голода. Каким чудом Ульяна удержалась на грани — непонятно.

Осознание этого прорвалось бешенством: глупая девчонка могла умереть, потому что отказывалась принять себя, свою силу. Ярость бурлила в крови, он набросился на нее с обвинениями, а затем произошло то, что произошло. Так он сорвался впервые, от одних только воспоминаний в брюках становилось тесно. Она сводила его с ума: ее близость, запах ее кожи, беззащитность и внутренний надрыв, причину которого он тогда еще не мог понять. Напряжение выплеснулось в безумный и жаркий секс, делиться с ней силами было легко. Признаться себе, что эта ночь и эта женщина особенно дороги ему — уже сложнее, не говоря уж о том, чтобы изливать душу перед Сильвеном.

— Она пробужденная.

— Напомнить, чем закончилась твоя благотворительность в прошлый раз? — в голосе лекаря теперь явственно звучало раздражение. — С Агнессой, по крайней мере, сразу было все понятно, у нее редкая способность, Ульяна — кот в мешке.

Он устало прикрыл глаза. Если по-другому не получится, пусть будет так.

— Я редко прошу тебя о чем-то, но эта женщина дорога мне.

— Неужели? — Сильвен приподнял брови, но все же сменил гнев на милость. — Мне предстоит много работы, а тебе не помешают силы. Пригласи ее на завтра. На утро. Потом я буду занят с Дарианом.

— Сколько ему осталось?

— Кто знает, — в серо-зеленых глазах лекаря мелькнуло сожаление. — Он смирился с тем, что уйдет, я просто поддерживаю в нем жизнь.

Знать, что ничем не можешь помочь — самое страшное. Сэм помнил его решительным, жестким, полным силы и жизни, но сейчас тот медленно угасал. За какие-то два с половиной года от знакомого образа остались только глаза: ярко-синие, отражающие всю глубину прожитых им времен. Чем дальше, тем быстрее шло старение, только Сильвен поддерживал Дариана, не позволяя ему заснуть навсегда. Увы, даже лекари не могли защитить от старости.

— Проще позволить ему умереть.

— Нет, — Сэм нахмурился. — Он должен увидеть, что у нас все получилось, гордиться тем, что возродил мир, в котором родился.

— Он видел достаточно, Шеппард.

— Не нам это решать, Сильвен. Если он попросит…

— Он уже об этом заговаривал.

Сердце сдавило болью: слишком много было потерь, но к этой он не готов. Дариан спас ему жизнь, заменил отца и наставника, научил управлять даром и принимать как неотъемлемую часть своей сути. Долгие годы они работали рука об руку, цели Дариана становились его целями. Невозможно представить, что однажды придется проснуться в мире, где его больше нет. Невозможно, но этот день неотвратимо приближается.

— И ты поспешил поддержать? — сдержать боль не удалось — она просочилась в голос.

— Нет, — сухо отозвался лекарь, — я уговорил его повременить, но, если он примет решение, Шеппард, его никто не переубедит. Мы оба это знаем, поэтому смирись. И отпусти.

В свое время ему повезло стать первым пробужденным архитектором. Заново привыкать к миру, мерцающим контурам энергий и необъяснимой, пугающей силе, ворочающейся внутри, были нелегко. Его поддерживали Дариан, Клотильда и Сильвен, Ульяна же казалась отчаянно одинокой. Хотелось бы, чтобы она приняла свой дар легко и просто, но после случившегося у нее это вряд ли получится. Как назло, Зиновьев умудрился уехать в командировку, а в этот вечер ее категорически нельзя оставлять одну, наедине со свалившейся силой и страшным открытием.

Он и сам толком не знал, как попросит Ульяну о встрече, тем не менее приехал к ее дому и набрал номер. Она ответила спустя мгновение, словно ждала звонка.

— Как ты? — тихо спросил он.

— Сегодня я ничего не разрушила. Как по-твоему, это достижение?

Сэм улыбнулся.

— Определенно. Предлагаю встретиться и поговорить не по телефону.

— Я согласилась на предложение Сильвена. Тебе незачем тратить на меня время и приезжать.

— Я все равно уже здесь. Спустишься?

Она помолчала, но потом все-таки произнесла:

— Дай мне десять минут.

Дожидаясь ее, он о многом успел передумать. Захотелось снова свернуть Сильвену шею — оказывается, тот уже договорился с Ульяной, а с ним ломал комедию. За раздражением Сэм все-таки вынужден был признать: сеанс психологии лекаря даром не прошел, он понял, что Ульяна на самом деле ему дорога, а главное — насколько.