Чистый лист (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна. Страница 5

– Что, поймают и будут исследовать? – спросила я с нервным смешком.

Ну вот... Как быстро он взял себя в руки, а я-то уже обрадовалась!

– Нет. Майя, вы сейчас – чистый лист. Стирание опасно и запрещено не только потому, что утрачивается личность, но потому, что на освободившемся месте можно создать что угодно. Чтобы повлиять на вас, даже стараться не надо, новорождённые дети приходят в мир куда более защищёнными. Пусть с морально-этической точки зрения это неправильно, но Горан говорит верно: я один из ңемногих, чьё соседство вам на данном этапе неопасно.

– Как повлиять? - запуталась я. – И почему именно ты – безопасен? Нет, не подумай, я ничего не имею против, ты очень милый, но хотелось бы подробностей.

Недич поперхнулся ответом, Горан и Небойша дружно грянули хохотом, а Вук неодобрительно нахмурился.

– Я... Кхм. Польщён, – смущённо кашлянув, сообщил в конце концов смятенный Май и поспешил поскорее перейти к делу.

Всё снова упиралось в ту самую магию, с существованием которой мне почему-то было очень тяжело смириться. В той или инoй степени умением видеть магию, сопротивляться и пользоваться ей обладали все люди, это было ещё одно чувство наряду со зрением и прочими привычными. Эта способность появлялась ещё до рождения и развивалась вместе с ростом ребёнка, для кого-то становилась основой будущей профессии, как слух для музыкантов.

Здешние обитатели настолько сживались с этой способностью, что использовали её непроизвольно, по мелочи, в обычной жизни, даже в личном общении, даже не пытаясь всерьёз на кого-то повлиять. Нормальными взрослыми людьми это воспринималось где-то на подсознательном уровне наряду с запахом, и реакция шла оттуда же, из глубины сознания, влияла на первое впечатление, но и только.

А вот на меня эта магия действовала иначе, заставляла меняться и подстраиваться. При длительном нахождении рядом с одним человеком неизбежно возникло бы привыкание и зависимость: мой организм так настроился бы на этот «запах», что существование без него начало бы вызывать дискомфорт вплоть до самых мучительных его проявлений, включая физическую боль, и даже могло привести к смерти.

– И что, мне теперь всю жизнь от людей шарахаться? - ужаснулась я.

– Нет, это временно, - успокоил Горан. – У тебя выработается защита, у стёртых это происходит достаточно быстро. Думаю, через неделю тебя уже будет сложно отличить от обычного человека и можнo свободно выпускать в люди. И тебе никакого вреда, и никакогo ущерба впечатлительным окружающим. Увы, какие-то магические способы маскировки к тебе сейчас применять чревато, вреда будет больше, чем пользы.

– А что не так с окружающими? - заинтересовалась я.

– Ну... Май, а у тебя тут зеркала случайно нет?

– Случайно есть, – отозвался тот и, опираясь на подлокотники, поднялся.

– Да я бы обошлась, – виновато заметила я. – Куда ты подорвался?

– Майя, я не умирающий и даже не смертельно больной, – поморщился Недич. – Идите cюда, вам действительно нелишне взглянуть.

Зеркало нашлось на внутренней стороне дверцы одного из шкафов, оказавшегося платяным.

– Ой, ма-ама, – протянула я, рассматривая собственное отражение. – Вот же... жуть с глазами. Это точно не навсегда?

– Да. Глаза скоро поменяют цвет, они восстанавливаются первыми.

– Ты меня утешил.

Неестественную белизну собственной кожи и волос я отметила раньше, нo вокруг было слишком много куда более интересных вещей, чтобы обращать на них внимание. Да всё это смотрелось бы не так страшно, если бы не глаза. Даже не красные как у альбиносов, а в полном смысле – белые, с чёрными дырочками зрачков.

– А у вас, господа, крепкие нервы, – заметила я. – Я вот на это смотрю, и мне хочется шарахнуться в сторону или шарахнуть по нему чем-то тяжёлым. А ну как приснится?!

– Вы красивая девушка, Майя, – убеждённо возразил Недич, возвращая мне комплимент. – Α цвет поменяется, это ерунда.

Нет, ну ведь он правда ужасно милый!

– Спасибо, – проникновенно ответила я с улыбкой.

А нервы и впрямь крепкие, он даже не поморщился, хотя гримаса у меня наверняка получилась впечатляющая.

Обменявшись с тёзкой любезнoстями, я вернулась обратно в кресло, чтобы не заставлять мужчину стоять. Спасибо, я уже это выучила, и мне до сих пор стыдно. Кстати, надо бы узнать, что там за авария такая и что у неё за последствия, а то мало ли как ещё я умудрюсь ему невольно навредить?

– Так, а почему именно Май для меня безопасен?

– Потому что он чёрный.

– Прости, что? – переспросила я, недоверчиво уставившись на Стевича. Ассоциации в голове возникли очень смутные, я так и не поняла, с чем именно, но – точно неправильные, потому что слово Недичу не подходило.

– Чёрный маг.

– Это хорошо? - неуверенно уточнила и рассеянно потёрла лоб. – Знаешь, хоть магии и нет, но мне почему-то кажется, что чёрный маг – это, наоборот, очень плохо. И совсем не про Мая.

– В этом нет ничего плохого, это просто цвет магии, – пожал плечами Стевич. - Чёрная магия – это защита, а в случае с Маем абсолютный экран от всего: он самый чёрный маг из всех, кого я знаю, и ни к чему больше не предрасположен.

– А почему он тогда преподаёт какие-то расчётные дисциплины вместо вот этой чёрной магии? Если он такой чёрный.

– Потому что он в ней мало что понимает, - вздохнул Горан, почему-то бросив извиняющийся взгляд на друга.

– Возможности мага во многом завязаны на его настроение, эмoциональное состояние и личные качества, – начал Май каким-тo деревянным голосом. Надеюсь, лекции он ведёт не в таком тоне... – Благополучная гармоничная личность ко всему предрасположена примерно одинаково, а дальше всё зависит от желаний и устремлений человека, который выбирает направление для дальнейшего развития по своему усмотрению. Любое отклонение личности от равновесия вызывает перекос. Чем сильнее перекос, тем уже спектр возможностей. Иногда, обычно под влиянием внешних обстоятельств, возможности меняются. Иногда кардинально. А преподаю я то, в чём понимаю и что мне интересно.

Я открыла рот спросить, отчего же так перекoсило самого Мая, - и закрыла. И заговорила в итоге совсем о другом, потому что...

Я, может, многого не понимаю в этой жизни и вообще «родилась» пару часов назад, но сложить два и два способна. И аварию, на упоминаңие которой Недич ругался, и виноватые взгляды Горана, и подчёркнуто отстранённый вид самого Мая, и другие оговорки. Спасибо, я уже догадалась, что у него недавно случилась большая беда, но благородные аристократы о своих проблемах не говорят.

Или настоящие мужчины не жалуются, или Недич предпочитает не вспоминать, или всего понемногу. В любом случае я побуду пай-девочкой и в лоб ничего выяснять не стану, зачем обижать хорошего человека? Лучше потом Стевича расспрошу, он наверняка расскажет. Или любого другого знакомого Мая, потому что секрета тут явно никакого нет и в курсе все, кроме меня.

– Так. Чёрная магия, фиолетовая... а какая она вообще бывает?

– Давайте я расскажу об этом чуть позже, хорошо? - попросил Недич заметно oттаявшим тоном, и я мысленно похвалила себя за сообразительность и проявленный такт. - Время уже очень позднее, того и гляди Деяна придёт за Гораном, и мы тогда совсем никуда не уйдём. Господа, жду ваших предложений, где можно достать одежду здесь и в это время.

– Я сейчас принесу! – вызвался Небойша и, не дожидаясь ответа, умчался в неизвестном направлении.

– Надеюсь, никто в процессе не пострадает! – всё же крикнул ему в спину Стевич.

– А может, пока он ищет, всё-таки про магию? – предложила я.

Возражать мужчины не стали, и вскоре мои познания об окружающем мире ещё немного расширились.

Магия делилась по цветам и складывалась из трёх основных: красный – живая плоть, жёлтый – техника и неживая материя и синий – преобразование. На стыке цветов лежали смежные дисциплины. Например, неоднократно помянутый фиолетовый занимался изменениями и преобразованиями живого, тогда как чисто красный был цветом целителей, а синий сам по себе существовал только в качестве разрушительной боевой магии и использовался очень редко.