Триумф Анжелики - Голон Анн. Страница 106

— В таком случае, я повинуюсь. Я буду спать и набираться сил.

Она заснула, счастливая, и в первый раз с ощущением настоящего выздоровления.

Прежде, чем открыть глаза, она подумала: «Что там горит?» Запах, наполнивший ее сон, исчез, когда она поняла, что находится в своей комнате в Вапассу. Солнце садилось, она спала всего несколько часов. Но она чувствовала себя вполне отдохнувшей. Теперь он может уйти. Она посмотрела на камин, где было его распятие, и полюбовалась блеском рубина. «Он оставит его мне, когда пойдет?.. Повесит ли он его на шею?..»

Затем, повернув голову, она заметила возле своего изголовья молодого человека, одетого в черное, который встал, заметив, что она проснулась.

— Здравствуйте, госпожа Анжелика.

— Мартьяль Берн? Что вы здесь делаете?

— Мне приказано следить за вашим отдыхом, дорогая госпожа Анжелика. Вы так крепко спали, когда мы приехали, что, удостоверившись, что вы живы, мы не смогли прервать этот прекрасный сон.

Анжелика оперлась о подушки, чтобы получше разглядеть его.

— Разве ты не уехал в Бостон, в колледж?

Он рассмеялся.

— У вас хорошая память, дама Анжелика! Но я решил, что не пришло время для отъезда, когда Голдсборо угрожала опасность. Осень была тревожной. Каждый мужчина был необходим, потому что внезапно настала зима. Повалил снег, а деревья трескались от холода. Море замерзло в устье Пенобскота и Кеннебека.

Видя, что она внимательно слушает, он рассказал, что они и не подозревали о тех событиях, которые разыгрались в Вапассу.

Когда новости дошли до них через индейцев, у них было впечатление катастрофы. Они узнали, что Вапассу был захвачен и сожжен, а все его жители были взяты в плен и отправлены в Квебек, что было лучше смерти.

Затем, с первыми оттепелями, прибыл немой англичанин в сопровождении одного из служащих голландского поста Хусснок. Лаймон Уайт попал в плен к индейцам, потом сбежал от них. Поэтому-то он и задержался. Он принес удивительную новость, что Анжелика находится с детьми в Вапассу, им угрожает смерть… если еще это не случилось.

Тут же господин Патюрель организовал караван спасения, которому понадобилось два месяца пути, чтобы достичь Вапассу.

— И вот уже два часа, как мы здесь.

Молодой человек продолжал:

— Какое счастье видеть, что вы живы! Какое утешение для наших тревог! Дети! Как они хороши! Как они выросли, и они уже говорят!

Кто бы мог подумать, что после таких испытаний близнецы окажутся в таком прекрасном здоровье! Он добавил, что отец Шарля-Анри захотел принять участие в экспедиции, он очень беспокоился о сыне. Тот узнал его с радостью.

И вот все были счастливы и ждали только того момента, когда она проснется.

За дверью раздались тяжелые шаги, и в дверях показался Колен. Его суровый взгляд прояснился, когда он увидел, что Анжелика сидит в постели и слушает Мартьяля. В этот момент Анжелика окончательно поверила, что все это ей не снится.

— О, мои дорогие! — вскричала она, бросаясь ему на шею, обнимая его.

Наконец-то настало время, такое желанное, которое, казалось, никогда не придет, когда здесь снова были люди, и это были друзья из Голдсборо.

Колен продолжил рассказ Мартьяля. Он описал их опасное путешествие, как они шли непроходимыми лесами, сколько раз их останавливали бури и снег. Он рассказал, как они боялись, что никого не застанут в живых, и как они обрадовались, когда удостоверились, что в форте по-прежнему живет женщина и ее трое детей. Настоящее чудо!

— Кого это жгут? — пробормотала Анжелика машинально.

Ее подсознание продолжал тревожить этот запах костра, пожара, слишком явный для нее. Были ли это костры лагеря? Она отвыкла от присутствия людей.

Колен сделал вид, что не расслышал, или не понял смысла странного вопроса: почему она говорила, кого это жгут, вместо что это жгут.

И он продолжал рассказывать о том, каким чудом они все считали спасение Анжелики и ее детей; они привезли из Голдсборо игрушки и одежду для близнецов и для нее.

— О! Какая прекрасная мысль! — вскричала Анжелика. — Как хороша жизнь!

Она почувствовала, как силы и энергия возвращаются к ней.

— Скорей! Я хочу встать!

Тут ее взгляд упал на распятие, находившееся на камине.

— А он?..

— Он?

— Человек, который был с нами… Здесь… Вы его не видели?.. Не встретили?..

— Ах, да! — вспомнил Колен, в то время как Мартьяль бросил на него тревожный взгляд.

— Да, — признал Колен. — Прибыв на берег озера, мы заметили на другом берегу человека, который то ли ставил ловушки, то ли что-то собирал. Сначала мы испугались, приняв его за врага, и спрятались. Потом, поняв, что он один, двое из наших побежали к нему, чтобы схватить. Но при виде нас он оставил свой труд и убежал.

— Наконец-то! Слава Богу! — вздохнула она. — Он убежал…

Она закрыла глаза и откинулась на подушки, чувствуя слабость. Она продолжала слушать их, держа за руки. Она была так счастлива, что они пришли к ней. И скоро она увидит Жоффрея!

— Слава богу, — повторила она. — Мои дорогие друзья.

Однако, непонятное чувство продолжало ее тревожить.

— Колен, что это за запах костра и паленого мяса, почему он такой сильный?.. У вас что, пирушка? Меня тошнит от этого дыма. Можно подумать, что рядом находится индейский лагерь…

— Там ирокезы! — сказал Мартьяль.

— Мы встретили их возле Катарунка, возле старого разрушенного поста,

— тут же подхватил Колен. — Они были на тропе войны, и мы потеряли несколько драгоценных дней на то, чтобы сначала отбивать их атаки, потом уверить их в мирных намерениях. Индейцы малеситы и етчеминсы отделились от нас, и мы больше их не видели. Наконец, вождь индейцев согласился признать, что мы не принадлежим к их врагам.

— Уттаке?

— Да, это его имя.

— Где он?

— Да здесь, в Вапассу. Он утверждал, что здесь находится его враг — иезуит, отец д'Оржеваль. Я не знаю, может быть, он хотел схватить привидение или его душу, потому что я прекрасно помню, что этот миссионер года два назад погиб. Но с этим дикарем бесполезно спорить. «Ты ничего не знаешь», — сказал он мне презрительно, когда я попытался ему объяснить, что этот священник не может находиться в Вапассу, потому что он умер. И мы еще стали внушать ему, что торопимся и боимся опоздать и не застать вас в живых. «Она жива», — сказал он мне, по-прежнему глядя свысока. Несмотря на такую уверенность, мы поспешили вам на помощь, боясь опоздать. Это подлило масла в огонь. «Я друг Тикондероги, француз, — сказал он мне. — Не думаю, что ты обязан ему больше моего. И я получше тебя следил за его звездой…» Мы чуть было не сцепились. Эти дикари невыносимы, а мы привыкли к тихим крещенным абенакисам. Наконец, они позволили нам продолжать путь, но следовали за нами по пятам. Иногда они обгоняли нас. Я не знаю, может быть, им известны тайные тропы. Мы шли обычным путем. Наконец, с холма мы различили развалины Вапассу… И вот мы у тебя, — закончил Колен.

Он взял ее за руку, чтобы скрыть волнение, и стал называть ее на «вы», поскольку публично всегда придерживался этого.

— Мы отвезем вас в Голдсборо, мадам, вас и ваших детей. Там вы будете в безопасности. Барон де Сен-Кастин и его индейцы будут защищать нас от любого врага, пока не вернется господин де Пейрак. Здесь же у нас мало сил, и нет никакой уверенности в безопасности. Надо незамедлительно отправляться. Увы! Но с Вапассу покончено.

Она слушала его и внимательно смотрела на него, и он спрашивал себя, откуда ему пришла мысль, что она ослабела и что придется нести ее на руках обратно, как это уже было один раз на дороге Магреб.

Это любимое лицо носило отпечаток перенесенных испытаний, но было понятно, что она не потеряла ни свою энергию, ни свою красоту.

— А человек? — повторила она.

— Какой человек?

— Тот, которого вы видели на другом берегу озера, и который убежал.