Две мои жизни (СИ) - Суслов Алексей. Страница 6

Глава 11

Клиника "Доброе сердце" находилась на Галериштрассе, 63. Весёлое забавное здание из песчаника и красного кирпича, с башенками и широкими лоджиями. Пять этажей комфорта и благоустроенности. Я представилась на ресепшене, получила расположение ко мне не как к кукле для отъёма денег, а как уважаемого пациента, для которого важна забота и миролюбие по отношению к нему.Доктор Бенджамин Уэст оказался усатым бодрячком, на голове у него поселился неугомонный вихрь волос, и это на обширной лысине смотрелось бутафорски."Здравствуйте, миссис Свенсон! – массивно приветствовал меня доктор и выкатился в инвалидном кресле из-за стола, на котором лежали стопки бумаг, принтер и ноутбук. - Наша клиника - лучшая в Европе, но я это говорю не ради красного словца, а чтобы вы почувствовали себя как можно естественнее".Я похвалила расторопность медперсонала, уселась в массивное кресло в виде скорлупы, уставилась в по-детски пронзительные глаза собеседника. "Итак, начнём, - спросил Уэст и застучал по клавишам ноутбука. - С какого возраста у вас начались менструации?""С одиннадцати лет"."Ваш первый сексуальный опыт был в...""В пятнадцать, за три недели до изнасилования. Это был мальчик с соседнего дома. Было больно и горько"."Вы были удовлетворены тому, что потеряли девственность?" - доктор кашлянул."Я была подвержена чувству неловкости. Меня словно выставили напоказ в голом виде. Странное чувство - осознавать свою сопричастность к чему-то, что объединяет тебя с другими - ты как и другие девочки вступила во взрослую жизнь".Нам принесли чай и круассаны."Продолжим, - сказал мистер Бенджамин, отхлебнув янтарный напиток без сахара. Я посмотрела внимательно на руки доктора - они были испещрены красивыми тату в виде альбатроса и книги. - Вы подверглись сексуальному насилию и видите в этом причину неудачных беременностей. Как вы можете оценить себя с психологической точки? Что вас гнетёт?""Я боюсь навязчивой жестокости и мужской грубости"."Но ведь ваш муж дальнобойщик, от него мало мягкости"."Джек привёл в дом любовницу. Я не знаю, как на это реагировать. По мне - лучше иметь вторую жену мужа, чем одиночество. Вы понимаете меня, доктор?"- я набрала больше воздуха в лёгкие. Чай приятно разливался по телу, в низу живота было так горячо, что я подумала: уж не подхватила ли я какую гадость?"Я вас замечательно понимаю. Одиночество - тёмная сторона нашей жизни; оно выдавливает из нас ощущение свободы. Быть несвободным - удел рабов. Вы очень хотите детей?""У меня мощный материнский инстинкт: когда в парке я смотрю на мамочек, из глаз моих текут слёзы"."Любовница как относится к вам?"Я положила подбородок на руку, закрыла глаза и в голове моей послышались какие-то непонятные шумы. Я ужасно устала, и мне был в тягость весь этот опрос."Мы показательно вежливы. Как две тигрицы в соседних клетках".Доктор подъехал ко мне взял в свои руки мою ладонь. Руки у него были жаркие."Вы мне симпатичны. Вы умеете располагать к себе людей", - сказал мне Бенджамин.Отъехав к столу, он пощёлкал на компьютере и распечатал дюжину маленьких бланков."Сдадите кровь, мочу и УЗИ, а также сделаете МРТ. Я буду с нетерпением вас ждать".Я была уже у двери, когда он сказал:"Как вам моё предложение сходить сегодня вечером в Музей Бранхорст? Сегодня там выставка работ Энди Уорхола и его последователей.""Скажите доктор, вы жили в Америке? У вас идеальный английский и... англоязычное имя..." "Мой отец воевал здесь, да так и остался. Ну, так что с выставкой?""Я согласна", - произнесла я как можно веселее и вышла в коридор.Вечер был полон сюрпризов. Мы опоздали на начало выставки, но оказались в самый интригующий момент: представляли картины Элейн Стертевант, мной обожаемой. Бенджамин был серьёзен, молчалив. Но его молчание не тяготило меня: я чувствовала себя великолепно."Элейн Стертевант, - говорил гид мероприятия звучным, глубоким голосом. - являет собой невообразимый феномен американской раскрепощённости. Эта женщина преподнесла миру мощную свободную волну: её портреты безграничны по духу и ёмки; они сосредотачиваю нас на глубинах нашего сознания". - Я слушала речь, затаив дыхание. Доктор смотрел на красные губы, прорисованные на работе художницы, и по лбу его тёк пот. Он дышал глубоко и протяжно."Я вижу, вы потрясены? - приглушённо обратился ко мне доктор. - Я сам не менее шокирован этой первобытной мощью. Но ведь Элейн не создала ни одной самостоятельной работы; всё это ретроспективы - но между тем, моё либидо зашкаливает"."Это как спуститься в свою матку и оттуда видеть мир живых", - сказала я как отрезала."Всё это пахнет смертью, смертью, на смену которой придёт нечто иное", - сказал мистер Уэст.У меня зазвонил мобильный. Это Джек, и голос был его как у египетской мумии."Милана, Сидни мертва. Она вчера поздно ночью поехала к себе, у известнякового карьера её такси рухнуло в обрыв"."Да уж, вот это новость!" - чувства мои метались и кружили у меня в мозгу. Я отошла к пустой стене, чтобы никто не слышал наш разговор."Это судьба, Джек. Так будет лучше для нас обоих"."Я не уверен", - мой муж словно проглотил снежный ком."Поверь мне, для наших взаимоотношений Сидни была лишней. Я поправлюсь и рожу тебе сына. Это будет здорово - ты станешь отцом и мир вокруг тебя измениться"."О`кей, милая, я подумаю об этом. Как у вас погода?" - Джеку стало немного полегче." Идёт дождь. Моя любимая погода, ты ведь знаешь"."Да, ты у меня та ещё меланхоличка, - мне даже показалось, что Джек улыбнулся. Это мне понравилось даже больше чем дождь и работы Элейн Стертевант.

Глава 12

Я едва проснулась от беспокойного сна, как в палату без стука въехал доктор Бенджамин, словно рыцарь на коне. Его кроткая улыбка чем-то напомнила то, как улыбался мой отец."Доброе утро, миссис Свенсон. Могу вас обрадовать: судя по результатам проведённых анализов, вы абсолютно здоровы", - док положил рядом со мной медицинские бумаги с мелким шрифтом. Я была счастлива - вот то, что я хотела услышать прямо сейчас и здесь!Я встала спостели, взглянула на будильник: 7.15. Доктор - ранняя птаха, хотя, все врачи мало спят, я это знала с детства по сестре Агнесс Марии-Терезии, работавшей в Нью-Йорке детским врачом и скончавшейся от рака матки."Док, я безумно рада! - я как бабочка порхала по палате, пила апельсиновый сок и целовала мистера Уэста. Он всматривался в мои глаза, словно не решаясь что-то сказать."Миссис, я..." - он проглотил окончание фразы."Я слушаю вас"."Я в вашем вкусе? Ну, если не считать моего ущербного положения... Вообще, если мы бы встретились где-нибудь вне клиники, вы дали бы мне шанс быть вам симпатичным?" - доктор выдавил из себя слова, покружил в волнении, как и я, по палате и остановился около окна. Взглянув на крыши соседних домов, он обернулся и опалил меня унылым взглядом.Я подбежала к нему, обхватила вокруг шеи и прижалась к его небритой щеке."Знаете, что я сейчас сделаю? - я щебетала парижским воробушком. - Я вас поцелую от всего сердца! Как благодарная дочь. Вы святой..."- хотела продолжить я, но док меня перебил."Не называйте меня святым, я вас умоляю!" - Бенджамин вскинул руки и поцеловал меня в губы. Я замерла в шоке: этого я никак не ожидала. Прошла минута, мы ещё крепче слились в целовальном акте, в животе моём запорхали бабочки. От волнения у меня едва не подкосились ноги.Доктор был мастером прелюдии, это я осознала мгновенно, будто в меня скачали файлы. В дверь постучали. Вошла медсестра, поставила завтрак на столик, ушла, плотно захлопнув синюю дверь."Вы, наверно, так любите своего мужа, что ни разу ему не изменили?" - доктор проникновенным взглядом смотрел, как я уплетаю овсяную кашу, запивая её теплым молоком."У меня есть друг Том, мы близки духовно, но как мужчина - он не в моём вкусе. А вот вы...""Я вам нравлюсь?""Почти. На 90% вы привлекательны мне тем, что в вас есть харизма. Вы брутальный мужчина, несмотря на проблемы со здоровьем", - я постаралась быть предельно откровенной.Доктор помял ладони, расстегнул отворот рубашки. Он выглядел неловким мальчуганом, которого застали за кражей яблок."Докажите это"."Что я должна сделать?""Снимите с себя всю одежду. Я хочу видеть вас обнажённой", - доктор опустил взгляд в пол.Я едва не поперхнулась молоком. Он что, шутит? Мне пришло в голову, что так доктор проверяет меня каким-то специфическим тестом, чтобы узнать мои сексуальные предпочтения. Я читала об этом в "Нью-Йорк таймс"."Зачем вы насмехаетесь надо мной? - громко сказала я и села на постель. - Я отнюдь не дура. У меня за плечами престижный университет!""Я не выставляю вас неполноценной, что вы! Вы для меня ангел, вы чисты как родниковая вода. Но вы женщина, а я мужчина, и почему бы между нами не случилось нечто фривольное? Вы ведь не мормонка, так ведь?" - Бенджамин снял рубашку, оставшись в белой майке. В палате стало жарко как в Сахаре.Я откинулась на подушку и закрыла глаза. Нет, Милана, не делай этого! Мистер Уэст просто играет свою игру. Но ведь как жалко его до слёз, он инвалид, а у них всегда проблемы с противоположным полом - кому нужен человек, кардинально отличающийся от вас? Подумай, девочка, прежде чем сделать то, о чём он просит... Как Джек, да и как ты будешь потом вспоминать Мюнхен - ты будешь рассуждать, почему тогда самолёт не упал в Атлантический океан...И всё же я стала разоблачаться от пижамы. Бенджамин пожирал меня своим взглядом голодного удава. Вот я сняла рубашку, потом стянула штанишки, после, немного помявшись, с гордо поднятой головой я сняла топ и взгляду доктора предстала пара красивейших грудей со светло-розовыми большими ареоламисосков. Я осталась в одних трусиках, не смея взглянуть ещё раз на человека напротив меня."Вы восхитительны, Милана, - прошептал док, не шелохнувшись. - В жизни не видел ничего прелестнее!""Вы не жена ты, доктор?" "Я до сих пор девственник. Пусть это звучит по сумасшедшему в пятьдесят четыре года, но это так".В моих глазах вспыхнул огонь. Я представила себе, через что пришлось пройти этому застенчивому человеку в школе и университете. Наверняка, его гнобили как калеку, бросали уничижительные словечки. Молодые люди так жестоки.Я сняла трусики и отдала их доктору. Настал его час, его момент торжества мужского естества."Боже, как вы прекрасно сложены! Просто загляденье! Женщина - то, чем радуются боги и веселиться мать-природа. В этом есть нечто грандиозное!" - доктор был весь красный от волнения.Я подошла к нему и предложила дотронуться до моих сосков. Он сделал неловкое движение и легко сжал левый сосок жаркими пальцами. Я вздрогнула, по коже пробежали мурашки. Чуть прикрыв глаза, я опустилась на колени и стала гладить то место, где под брюками у доктора находилось его мужское достоинство. Мистер Уэст так завёлся, что я ненароком подумала, нет ли у него проблем с сердцем."Вы бесподобны!" - чуть громче обычного воскликнул доктор. И запустил пальцами мне в лоно. Я почувствовала, как вся теку от этих нежных прикосновений. Он погружал бледные персты всё глубже и глубже, ввергая меня в экстаз.Я осмелилась пойти дальше - расстегнула ремень его брюк, осторожно приспустила их до колен, и мне предстал его орган, лежащий на бедре. Он был совсем маленький, как у мальчика, и, увидев ужасно жалкий и затравленный взгляд дока, я осознала, как он несчастен.Взяв в руки член, я смочила его слюной и начала водить внутри кулачка. Он стал твердеть, немного раздался вширь, но оставался всё также значительно меньше нормы. Доктор с увлечением продолжил заниматься моим влагалищем, кряхтя и посапывая. Я видела, как по щеке его пробежала слеза и упала на мои колени.Член всё жеприбавился в размере. Я взяла его в рот и принялась мять языком, заставляя Бенджамина стонать всё громче и громче. Он получал ни с чем несравнимый кайф и первый сексуальный опыт. Я думаю, до этих минут он потерял все шансы предаться любви с женщиной. Вечный девственник - что есть ещё более уничижительное! И вот я рядом с ним, вошла в его судьбу этим сумасбродным сексом, где мы - потерявшие голову и смущение - предоставлены друг другу как куклы, для утехи друг друга.Я выгнулась дугой, чувствуя приближение мощного оргазма. Инвалидное кресло Бенджамина вплотную подъехало к моим ногам, и я едва не упала. Детородный орган дока так одеревенел в моих пальцах, что я изумилась его стальной твёрдости. Я ещё прибавила частоту движений, и он взорвался струёй, оросив меня огненно-горячей спермой. Глаза Бенджамина светились внутренним удовлетворением."Я счастлив быть с вами", - с ноткой гордости за себя и за меня произнёс доктор. Я нагнала его спустя минуту - и мне стало так хорошо, что я упала на постель в изнеможении, став такой счастливой, забыв, где я нахожусь. Потолокстал таким близким, что я увидела паутинки трещин на нём. Боже, он лучший мужчина в моей жизни. Это так.