Опасный миллиардер (ЛП) - Эшенден Джеки. Страница 9

- И что?

Она не выглядела удивленной. Да и зачем? Ной рассказывал им о семье Де Сантис и о вражде, которая продолжалась между ним и Чезаре более двадцати лет. Как они когда-то были друзьями, пока Чезаре не объявил Ною нефтяную забастовку. Как их дружба впоследствии растворилась в жестоком соперничестве, которое все еще продолжалось.

- Адвокат отца дал мне его письмо, которое, по-видимому, должно было быть дано мне только по случаю его смерти. Это был набор инструкций, - он сделал паузу, чтобы дать ей это осознать - Инструкции по твоей защите.

Она моргнула, махнув своими густыми, шелковистыми ресницами.

- У тебя есть письмо?

Все еще думая об опасности, Вэн не сразу заметила легкое волнение в ее голосе.

- Да, Лукас, Вульф и я получили по одному.

Ее рот открылся, затем закрылся, эмоции, которые он не мог определить, мелькнули в ее глазах.

- Я не получала письма.

Он долго смотрел на нее. Боль. Вот что это было. Ей было больно. И неудивительно. О чем, черт возьми, думал Ной? Вэн знал, почему Хлоя не получила ранчо, но почему Ной не написал ей письмо с объяснениями, Вэн понятия не имел.

На самом деле, вся ситуация была сложной, потому что Ной очень ясно дал понять, что Хлоя не должна была знать точную причину, по которой именно она была мишенью Де Сантиса. Лично Вэн не был с этим согласен. Если кто-то находится в опасности, он заслуживает того, чтобы иметь в своем распоряжении всю информацию, и действовать соответствующим образом, а не оставаться в неведении. Но письмо Ноя не могло быть более ясным: Хлоя не должна была знать правду, пока опасность не миновала.

Это была та правда, с которой Вэну было трудно смириться, и он предпочитал не думать об этом, не тогда, когда у него были более насущные проблемы.

Он не знал, что ответить на то, что она не получила письма, поэтому продолжил, как будто она ничего не говорила.

- Папа ясно дал понять, что ты в опасности и что ранчо больше не безопасно для тебя.

При этих словах ее глаза расширились.

- На ранчо небезопасно? Какого черта?

- Он был уверен, что, если с ним что-нибудь случится, Де Сантис сделает решительный шаг. И что ты должна быть здесь, в Нью-Йорке, где будешь лучше защищена.

- Лучше защищена, - повторила она, нахмурившись еще сильнее. –Кем?

- Мной.

На секунду нахмуренность исчезла, а затем краткая вспышка шока прошла, как молния, по ее лицу.

- Что?

До того, как она приехала, Вэн думал, что, когда он расскажет ей об опасности, в которой она оказалась, она будет вести себя так же, как и любой другой, в подобной ситуации. Но это было до того, как она сошла с самолета, до того, как он увидел ее гнев и решимость. Прежде, чем он полностью понял, что она уже не была взволнованным, радостным маленьким ребенком, которого он когда-то знал.

Да, она больше не была такой, и у него было чувство, что она не собирается подчиняться, как он надеялся.

- Я должен защитить тебя, Хлоя, - сказал он. - Это было в папином письме. Он хотел, чтобы я привез тебя в Нью-Йорк и защищал, пока не нейтрализую угрозу Де Сантиса.

Она сердито уставилась на него.

- Но я не могу здесь оставаться. Ты ведь понимаешь это, правда? Мы находимся в середине строительства нового конного комплекса, и мне нужно вернуться туда, чтобы контролировать его.

Дерьмо. Он был прав. Она не будет вести себя так, как положено в такой ситуации.

- Мне плевать, что тебе нужно делать. Отец думал, что ты в опасности и тебе нужно быть в Нью-Йорке, где я смогу защитить тебя.

- Не думаю, что ты понимаешь, - она поджала свои прекрасные губы. - Я управляющая. Всего ранчо. О'Нил позаботится обо всем, пока меня не будет, но он может сделать это только на пару дней. Этот конный комплекс…

- Позволь спросить тебя кое о чем, - перебил Вэн, пытаясь удержать из последних сил свое терпение. - Что для тебя важнее? Твоя жизнь или ранчо?

Она коротко рассмеялась.

- Никто не собирается меня убивать. В любом случае, несколько месяцев назад я попросила папу сократить количество охранников, патрулирующих ранчо, так как они нам не нужны. Он был недоволен этим. Но у меня есть полный комплект людей, что означает, что у меня более чем достаточно охраны, чтобы защитить меня. Мне определенно не нужно быть здесь.

- Да, с кучкой наемников, которым весь день нечего делать, кроме как ходить по периметру и стрелять в кроликов, - он откинулся на спинку кресла. - В то время как здесь ты была бы с морским котиком, чье последнее задание было пару недель назад в Восточной Европе, освобождая пленных людьми из лап работорговцев.

Темный взгляд Хлои не дрогнул.

- Мне все равно, каким было твое последнее назначение. Мое ранчо в Вайоминге, а не в Нью-Йорке, и именно там я должна быть.

Упрямая женщина. Как он мог забыть об этом? Даже когда она была ребенком. Тогда он был впечатлен этим. Каждый раз, когда она падала с пони, на котором он учил ее ездить, она поднималась на ноги, отряхивалась и снова взбиралась на спину животному. Ее подбородок был задран, а взгляд был таким же, кок и прямо сейчас. Который просто кричал, что она собирается делать только то, что хотела.

К несчастью для нее, это был тот самый раз, когда ее решимость не могла победить.

- Но это не твое ранчо, Хлоя, - Вэн говорил спокойно. - Оно мое.

На ее лице промелькнуло другое выражение - шок, или ярость, или боль, или, может быть, сочетание всех трех, он не мог сказать. Затем она отвела взгляд, ее челюсть сжалась, ее плечи сгорбились, как будто она пыталась удержать все эти эмоции внутри себя.

- Это мое ранчо, - повторила она, словно говоря, что так оно и будет. - Оно мое. Последние пять лет я проливаю туда свою кровь, пот и слезы, - она бросила на него мрачный взгляд. - Когда ты в последний раз ступал на него?

Вэн неловко заерзал в кресле, потому что у него было чувство, что она знает так же хорошо, как и он, сколько времени прошло. Но для этого были причины, причины, которыми он не собирался делиться с ней прямо сейчас, потому что, откровенно говоря, на кону стояли более важные вещи, чем то, как долго он отсутствовал на чертовом ранчо.

- Неважно, когда я последний раз ступал на него, - он попытался расслабиться. - Важно то, что ты в опасности и ранчо больше не безопасно. Что означает, что ты останешься в Нью-Йорке, пока все не закончится.

Что-то вспыхнуло в темных, цвета горького шоколада глазах Хлои.

- И как долго это будет? Недели? Месяцы? Годы? Папа и Де Сантис были врагами двадцать лет. Так что, если ты говоришь мне, что я должна остаться здесь…

- Это не будет проклятые двадцать лет, - огрызнулся он, не зная, почему позволял ей так сильно раздражать его, только уверен, что она определенно очень раздражала его. - И если ты думаешь, что мне это нравится больше, чем тебе, то можешь подумать еще раз.

На ее лице появилось упрямое выражение.

- Я здесь не останусь, Салливан. Я не останусь. И ты не сможешь заставить меня.

Блядь.

- Значит, тебе насрать на собственную жизнь?

Она фыркнула.

- Конечно, мне не насрать. Ты просто не дал мне убедительных доказательств, что мне здесь лучше, чем на ранчо. А так как ты этого не сделал, будь я проклята, если останусь здесь дольше, чем нужно.

Дважды блядь.

Гнев пылал, как угли, прямо в его груди. Он не хотел иметь дело с этим дерьмом. Что он хотел, так это исправить беспорядок, который оставила в компании смерть Ноя, найти нового генерального директора, чтобы управлять ею, а затем вернуться на базу и к военной карьере, в которую он вложил все свое сердце и душу.

Чего он не хотел, так это чтобы Хлоя спорила, когда ей угрожала опасность. Особенно, учитывая то, что, если он не запрет ее в одной из комнат наверху, то не сможет удержать ее здесь, если она захочет уйти. Хотя, честно говоря, если бы дело дошло до того, чтобы запереть ее в комнате, чтобы спасти ей жизнь, он бы так и сделал.

В качестве альтернативы, он может отпустить ее, так как она права - у нее есть некоторая охрана на ранчо. И с каких это пор он обращает внимание на пожелания старика?