Анжелика и дьяволица - Голон Серж. Страница 81

– Он был пажем в Версале, – ответила Анжелика, – и усвоил, как нужно подчиняться всяким правилам и любым капризам. Там, что ни говорите, суровая школа жизни.

Жоб Симон осознал, в чем состоит его истинное призвание. Уж лучше бы ему стать артистом, чем водить корабли через океан. Своим зычным и звонким голосом он скандировал стихотворные строфы старого доброго поэта Лескарбо, в которых воспевались времена начала колонизации этих берегов. Как зачарованные, зрители мысленно переживали мифологические превратности судьбы героев той эпохи. Взоры всех жителей Порт-Руаяля были устремлены на плот и морской горизонт, который служил декорацией. И поэтому никто не заметил, как пришел «он», личный враг мадемуазель де Фержак: туман, – так как он явился с тыла.

Нахлынув со стороны Французского залива через высокий береговой мыс, он устремился к деревне со скоростью горного обвала. Когда все почувствовали его холодное дыхание, он был уже здесь. Через несколько мгновений каждый как бы оказался в одиночестве и едва мог различить своего соседа. Берег, затем плот и пироги индейцев исчезли из вида. Даже голоса казались приглушенными.

– Каждый год – то же самое, – простонала бедная гувернантка, – эти проклятые туманы всегда портят нам праздник.

Будучи невидимой, она громко призывала всех оставаться на своих местах. Туман, может быть, скоро рассеется… Чтобы все терпеливо ждали, она объявила, что сейчас пошлют по рядам корзины с профитролями и пирожками.

Артисты кричали сквозь туман, чтобы их здесь не забыли. Им отправили записку с просьбой набраться терпения и послали несколько пирогов. Местные авгуры считали, что столь густой туман не может сохраняться долго, и ветер должен скоро разогнать его.

Прошло полчаса. Погода действительно стала улучшаться. Вдруг кто-то сообщил, что в заливе появился неизвестный корабль. Послышался шум разматываемой якорной цепи. Пока каждый высказывал свое мнение, туман несколько рассеялся, и недалеко от берега появился неподвижный силуэт небольшого трехмачтового корабля. Все сразу же пришли в волнение. Снова стал виден также и плот с находившимися на нем артистами. Но спектакль нельзя было продолжать, не установив, что это за корабль. Пока же это был лишь смутный призрак, тень корабля, которая иногда полностью исчезала за клубами тумана.

Но Анжелика уже поняла, что это не «Голдсборо», который был гораздо крупнее. Госпожа де ла Рош-Позе также не признала в нем их небольшое стотонное судно, на котором ее муж отправился к реке Святого Иоанна, чтобы оказать помощь Жоффрею де Пейраку.

– Может быть, это корабль торговой компании, который должен прибыть из Онфлера. Сейчас конец августа, и он обычно приплывает в это время.

– Тот был бы поменьше.

– И вообще, если бы то были эти скупердяи, наши торговые партнеры, мы бы их сразу узнали.

Все ожидали, что же будет дальше. Затем как бы сразу раскрылся занавес, и последние облака тумана исчезли, явив взору присутствующих вою ширь залива. В нескольких кабельтовых стали видны шлюпки, полные вооруженных людей, усиленно гребущих к берегу. Кто-то закричал:

– Англичане!..

Всех охватила паника.

Перепрыгивая через деревянные скамейки, люди устремились к своим жилищам, чтобы взять там самые дорогие вещи и спрятать их подальше от приближающихся грабителей. В отсутствие де ла Рош-Позе, который привел бы большинство мужчин в боевую готовность, никакой обороны поселка организовано не было. Индейцы также поняли это и предпочли удалиться от берега на своих пирогах. Они здесь находились не для того, чтобы воевать. И так как обычно они занимались торговлей и с английскими кораблями, то старались в этих местах не вмешиваться в раздоры между белыми.

Однако несколько сагаморов, у которых были родственники среди акадийцев, предложили свою помощь в деле обороны, а некоторые крестьяне, настроенные более решительно, чем другие, пошли за своими мушкетами.

– Солдат! – закричали дети де ла Рош-Позе, обращаясь к Адемару. – Бежим быстро к пушке. Настал час битвы.

Плывшие в шлюпках английские матросы, чтобы подзадорить себя, испускали громкие крики.

Передняя лодка достигла плота, на котором беспомощно метались артисты, одетые в причудливые маски и костюмы.

– Ведь это Фипс! – вскричала Анжелика, узнав среди нападавших бостонца, который сопровождал английского адмирала, когда тот несколько недель тому назад сделал остановку в Голдсборо.

И она тут же подумала:

«Видел ли он Жоффрея? Сможет ли он что-нибудь мне рассказать о нем?» Возникшая ситуация не представлялась ей трагичной. Голдсборо поддерживал довольно хорошие отношения с Новой Англией, и оказавшейся здесь графине де Пейрак, по-видимому, не трудно будет найти общий язык с вновь прибывшими.

Она сказала об этом госпоже де ла Рош-Позе, которая покорно ожидала решения своей судьбы, так как предвидела подобное развитие событий.

– Не волнуйтесь. Я знаю капитана этого корабля. Мы ему оказали ряд услуг, и он не откажется вступить с нами в переговоры.

И обе женщины направились к берегу, чтобы попытаться первыми представиться нападавшим.

Но Анжелика не учла действий детей де ла Рош-Позе, которые тащили Адемара к форту.

Она начала делать знаки Фипсу и обратилась к нему по-английски, когда вдруг обстановка резко ухудшилась по вине слишком воинственно настроенных отпрысков маркиза де ла Рош-Позе.

Английский капитан, который выделялся своей пуританской одеждой (на нем были черный плащ и шляпа с высокой тульей), забросил на плот канат с крюком, чтобы зацепить его и взять в плен это причудливое сборище карнавальных масок и костюмов.

Именно этот момент выбрал Адемар, стоявший на угловой башне форта, чтобы запалить фитиль. Прогремел выстрел. Произошло ли это случайно или Адемар был действительно искусным стрелком, но ядро, просвистев, попало точно между плотом и шлюпкой, которые одновременно перевернулись и сбросили своих пассажиров в воду.

– Победа! – завопили акадийцы, более довольные тем, что видят, как англичане барахтаются в воде, чем обеспокоенные судьбой Нептуна и его свиты. Но, в любом случае, выстрел достиг цели, и английская шлюпка затонула.

Все смешалось, и Анжелика уже не пыталась добиться того, чтобы ее услышали. Началось настоящее сражение. Однако оно длилось недолго. Выстрел Адемара был метким, но оказался единственным. Несколько поодаль к берегу причалили другие шлюпки. Находившиеся в них хорошо вооруженные матросы бросились на штурм маленького форта и схватили Адемара, прежде чем тот смог повторить свой подвиг. Несколько ружейных выстрелов завершили в этот день взятие Порт-Руаяля англичанами. Видя, что все потеряно, многие жители, захватив свои котлы и ведя за собой коров, устремились в лес, так как от этих матросов из Новой Англии, решивших подвергнуть грабежу французский поселок, можно было ожидать чего угодно. Других, в том числе Анжелику и всех, кто находился на берегу в момент прибытия английского корабля, то есть наиболее почетную часть зрителей (кроме Анжелики это были госпожа де ла Рош-Позе, ее дети и прислуга, герцогиня де Модрибур и ее подопечные, священники, семьи именитых граждан), окружили. Угрожая мушкетами и грубо подталкивая, их загнали на площадку, уставленную церковными скамейками, и приказали сидеть смирно.

..Тем временем те, кто находился в затонувшей шлюпке и на плоту, добирались до берега, каждый кто как мог.

Первыми вышли из воды Фипс и Нептун, бросая друг на друга испепеляющие взгляды. Один потерял свою пуританскую шляпу, а другой – свою золоченую корону.

Фипс был вне себя от ярости. Если и с самого начала он был настроен далеко не миролюбиво, то теперь готов был устроить самое настоящее побоище. Он кричал, что прикажет всех здесь перевешать и спалить это гнездо гнусных «лягушатников». Он их слишком хорошо знал, чтобы испытывать какое-либо желание оказать им малейшее снисхождение. Этот колонист из Новой Англии родился в маленькой фактории на берегу залива Мэн. С самого раннего детства он был свидетелем постоянных нападений на англичан со стороны канадцев и преданных им дикарей. И немалое количество скальпов его родственников хранилось в качестве трофеев в вигвамах абенаков и на стенах французских фортов.