Мир Феликса (СИ) - Мельников Евгений. Страница 4

— Ну, ладно. — Попытался поверить Илья. — А что с Джеком? Ты хочешь оставить его здесь?

— Вот тут мне и потребуется ваша помощь. — Начал объяснять Феликс. В его голосе уже слышалась надежда, не оставлявшая нам выбора. Еще больше подкупала доверчивая морда Джека. — Он будет продолжать жить в кладовке некоторое время, нужно будет регулярно кормить его, а по вечерам, когда все разойдутся, выгуливать. К сожалению, я не каждый день смогу это делать…

Мы оба с Ильей хотели возразить Феликсу, но точно так же оба передумали. "Будь что будет, — подумал я, — не велика проблема — кормить и выгуливать собаку".

— Хорошо. — Смиренно произнес я. — Для грандиозного научного прорыва это небольшая цена.

Илья лишь утвердительно кивнул, не сказав ни слова.

— Спасибо вам, друзья. Я в вас не сомневался. — Спокойно и радостно изрек Феликс. — Это действительно будет прорыв.

— Ну ладно. Мне пора идти. Похоже, этот дождь никогда не кончится. — Илья, тяжело выдохнув, встал со стула и, не говоря более ни слова, начал собираться.

Мы молча наблюдали за ним, пока он не встал на пороге.

— До завтра. Надеюсь, все пройдет гладко. — Все так же задумчиво произнес он.

— Илья. — Вдруг остановил его Феликс. — Мы договорились, Петровичу ни слова, да?

— Угу. — Ответил Илья после короткой паузы и вышел за дверь.

Мы остались в неопределенном молчании.

— Не переживай насчет него. Он ничего не скажет. — Спокойно заверил я.

— Я знаю. — Феликс задумался на несколько секунд, будто мысленно проходил какой-то сложный путь.

— Феликс. — И я прервал его размышления. — Если серьезно, к чему такая спешка? Почему нельзя дождаться разрешения от Петровича и спокойно, легально провести эксперименты?

— Потому что больше не получится.

— Больше…? — Мне его ответ показался крайне странным.

— Легально мне позволят, в лучшем случае, через месяц. Боюсь, даже месяца у меня нет. — Феликс неотрывно смотрел на меня, видимо, надеясь, что его решительный взгляд окончательно меня убедит.

— О чем ты говоришь? — Тихо спросил я.

— Не спрашивай, Андрей, просто поверь мне.

— Хорошо.

В тот момент я понял, что возражать ему не было смысла и что он все равно, так или иначе, провел бы свой эксперимент. Он достал из сумки тугой жгут и медицинский шприц. Джек бегал перед ним из стороны в сторону, беспрестанно виляя хвостом, готовый к любым героическим опытам.

— Тебе нужна моя помощь? — Спросил я.

— Нет, сейчас я сам. — Ответил Феликс уже совсем спокойно и начал закатывать рукав рубашки. — Иди домой, дождь, и правда, похоже, не кончится.

— Хорошо. Удачи тебе. — Я принялся, не спеша, собираться. — Ночь с грозой, действительно, лучшее время для безумных экспериментов.

Феликс не сказал больше ничего, он полностью увлекся работой. Когда я выходил, он туго стягивал руку жгутом. Я шел по темному коридору и, сам не понимая, почему, с грустью думал о нем. В последнюю минуту он показался мне таким одиноким. Он как будто был загнан в ловушку, в такие моменты человек готов на любые подвиги, чтобы выбраться.

Накрывшись капюшоном, я направился к метро. Проливной дождь ничуть не подгонял меня, я шел, не спеша, по лужам и продолжал думать о Феликсе и его невероятной идее.

Это был один из тех вечеров, когда меня не ждали дома, потому что я ехал на работу. По ночам я часто подрабатывал ди-джеем в клубах, в основном, в одном и том же. Это был один из самых популярных клубов города, поэтому зарабатывал я неплохо — уж точно больше, чем в НИИ. Меня всегда забавляло то, насколько разный контингент окружал меня на двух моих работах. Разумеется, почти никто в НИИ не знал о моей ночной работе, и уж точно знакомые из клубов не догадывались о том, что я еще и ученый.

Той ночью я не мог отвлечься даже за пластинками. Я на автомате сводил треки, не прекращая думать о Феликсе. Порой мне казалось, будто он уже испытал свой вирус идеи — на мне. Почему я не мог хотя бы до утра оставить его в покое, я не понимал. Я так и не доиграл свой сет, сменившись на полчаса раньше, после чего одиноко засел на баре, чтобы хоть как-то расслабиться. Прежде я так делал лишь один или два раза, когда запутанность ситуации не поддавалась трезвому взгляду. Не меньше часа я, отстраненный громкой музыкой от окружающего мира, в раздумьях потягивал «old-fasioned», а после вышел на улицу и поднял усталый взгляд навстречу дождю. Тяжелые капли таинственно спускались из темноты и разбивались о лицо, обдавая его приятной свежестью. Дождливая погода простояла все выходные, и только в воскресенье вечером тучи, наконец, рассеялись, раскрыв последние лучи закатного солнца.

В понедельник я шел на работу с бодрящим ощущением чего-то нового, как будто миновал некую важную веху своей жизни. После дождливых выходных я, как никогда, радовался майскому солнцу и с предвкушением ждал будущего. И, конечно, мне было жутко интересно, как прошел эксперимент Феликса. На подходе к НИИ я встретил Илью, и мы вместе прошли путь до лаборатории, успев при этом обменяться впечатлениями о прошедших выходных.

К нашему приходу кабинет был уже открыт, я, конечно же, ожидал встретить там Феликса. Первыми, кого я увидел, были двое коллег из нашего отдела, затем в поле зрения попала женщина из отдела кадров, которую я видел прежде только в отделе кадров, затем наш лаборант Нина, она сидела рядом с Джеком и нежно гладила его макушку. При виде его я напрягся, одна лапа у него была забинтована, очевидно, из-за укола. Я продолжал идти взглядом по комнате, пока, наконец, не встретил Льва Петровича. Он смотрел на нас обеспокоенно, и в целом, настроение в комнате было весьма тревожным. Коллеги лишь тихо поприветствовали нас и задумчиво разошлись взглядами, кто куда.

— Здравствуйте, Лев Петрович. — Избегая длительной паузы, поприветствовал я начальника.

— Здравствуйте, ребята. — Его голос звучал по-доброму, но с неожиданной грустью, похожей на сочувствие. — Вам известно, что здесь было вечером в пятницу?

Я замкнулся, не зная, как реагировать на его вопрос. С одной стороны, Джек был у всех на виду, а значит, секретность эксперимента была нарушена, с другой, Феликса рядом не было, и я понятия не имел, что было известно Льву Петровичу, а что оставалось тайной. К счастью, Илья оказался решительнее меня:

— Да, мы были здесь вместе с Феликсом. А где он?

Начальник не ответил. Он посмотрел на нас не то с иронией не то с укоризной:

— Он опять работал до ночи?

— Мы утвердительно молчали. — Я так и думал… — Лев Петрович с глубоким, обреченным выдохом опустился на стул.

— Где он? — На этот раз вопрос задал я.

— Феликс в больнице. — Ответил Лев Петрович.

— Что с ним?! — Нас окатило. В первую секунду пришла мысль о том, что он занес себе инфекцию или еще чего похуже.

— У него рак мозга. — От этой новости меня подкосило и как будто повело в штопор, словно сбитый самолет. — Он никому не говорил об этом… — Продолжал Лев Петрович. — Никому, кроме меня. Да и мне бы не сказал, если б не его больничные. Стадия очень тяжелая, поразительно, как ему удалось до последнего скрывать свою болезнь.

Мы не знали, что сказать. Да и что тут можно было сказать… Все гениальные идеи Феликса, все наши философские беседы, вся секретность в миг потеряли значение. Значимой оставалась только его жизнь.

— Такие дела. — Обреченно подытожил Лев Петрович. — Будем надеяться, что он протянет еще хотя бы полгода.

Сразу после этих слов в кабинет вбежала Леночка, секретарь начальника.

— Лев Петрович, вас к телефону. — Произнесла она, как всегда, высоко и звонко.

— Да, сейчас. — Устало выдохнул начальник и неторопливо направился к выходу.

Мы остались в пустынном молчании с парализованными головами. И только Джек время от времени нарушал тишину металлическим бряцаньем карабина.

— Что теперь будет с ним? — Обеспокоенно спросила Нина, продолжая гладить пса.

— Давайте оставим его здесь, хотя бы на первое время. — Вдруг предложил Илья. — Будем ухаживать за ним по очереди.