Обретённая память (ЛП) - Ллевеллин Дэвид. Страница 13

— Итак… у тебя есть парень? — спросил Энди, когда они повернули налево на углу Дьюк-стрит, напротив края замковой стены, и поехали по одному из самых загруженных машинами проездов, окружённому с одной стороны рыночными лотками, а с другой — торговыми центрами.

— Что? То есть, я хотела сказать, да, — ответила Гвен. Они работают вместе всего двадцать минут, а он уже к ней пристаёт? Не слишком ли это неудобно?

— О, — сказал Энди, как будто мог читать её мысли. — Я не имел в виду… Я просто пытался узнать тебя поближе. Нет. Господи, нет. Нет, я всего лишь имел в виду что-то вроде «У тебя есть парень? У тебя есть домашние животные? Ты поедешь в отпуск в этом году?». Знаешь, всё такое.

— А, — рассмеялась Гвен, расслабившись. — Да. У меня есть парень. Рис.

— Круто, — сказал Энди. — А у меня есть девушка. Её зовут Келли. На самом деле… — Он замолчал, выехав на пешеходную зону и ожидая, пока толпы покупателей и праздношатающихся подростков поймут, что у них за спинами едет полицейская машина. — На самом деле, мы встречаемся всего три недели. Но она хорошая, вроде как.

Он опять замолчал, притормозив у входа в торговый центр имени святого Дэвида и цветочного киоска.

— Что напомнило мне… Сегодня как раз три недели, как мы встречаемся, и ничто не скажет «Ты мне очень нравишься, и я очень хочу снова увидеться с тобой» лучше, чем букет цветов. Подожди секунду.

Энди выскочил из машины и побежал к цветочному киоску. Гвен наблюдала за ним в окно, неловко согнувшись на пассажирском сиденье. Было ли это стилем Энди? Её предыдущий напарник был бесконечно менее обаятельным; раздражительная женщина с лицом, как у злобного бульдога. Гвен задумалась, не переняла ли она её худшие привычки, особенно когда дело касалось патрулирования. Вернувшись к машине, Энди положил цветы в багажник.

— Не могу оставить их на заднем сиденье, — сказал он. — Что люди подумают? Так вот… А чем Рис занимается?

— Рис? — переспросила Гвен. — О, он работает на «Лаклиз».

— «Лаклиз»?

— Да. Принтеры.

— Он печатает?

— Нет. Он занимается логистикой.

— Грузовики?

— Вроде того.

— А, ясно. А дети у вас есть?

Гвен нервно засмеялась. Интересно, Энди всегда такой любопытный? Или он просто пытается поддержать разговор, чтобы избежать неловкого молчания? У неё было ощущение, что верен последний вариант.

— Нет, — сказала она. — Господи, нет. Мы только недавно переехали в новую квартиру, и Рис так много работает, да и с этой моей работой… Нет. А у тебя?

— Нет. Господи, нет. Я и ребёнок? Меня нельзя назвать ответственным взрослым, я имею в виду, вне работы и так далее. Я вполне могу подержать ребёнка минут пять, но потом я начинаю нервничать и могу уронить его или ещё что-нибудь. Извини… тебе это не кажется немного странным?

Гвен засмеялась.

— Извини, — сказал Энди. — Я сейчас заткнусь.

К счастью, прежде, чем воцарилась неловкая тишина, ожила рация, и до них донёсся голос из участка:

— Лемур лемур семь восемь, мы получили заявление о магазинной краже в «It Girls» в центре святого Дэвида. Вор — женщина, возраст приблизительно двадцать лет. Очевидно, вызвала кое-какие неприятности. Где вы находитесь? Копия?

— Это лемур лемур семь восемь, — сказал Энди. — Копирую. Мы сейчас рядом, так что зайдём и проверим. Конец связи.

Спустя несколько секунд Гвен и Энди уже шли по торговому центру, и, как это часто случалось, Гвен остро ощущала, какое внимание притягивает их униформа. Никто откровенно на них не пялился, но все смотрели.

Все как будто пытались что-то спрятать, хотя она полагала, что большинству из них скрывать нечего. Это всё униформа. Жилет из кевлара [24], складной жезл и спрей-инкапасипант [25] не делали их более привлекательными для публики.

Они услышали, что возле «It Girls» что-то происходит, ещё до того, как добрались до магазина; оттуда доносились громкие и почти непрерывные вопли, щедро сдобренные непечатными словами, неизменно начинающимися с «Х» и «Б», что вызывало любопытство у проходивших мимо покупателей, заставляя их останавливаться.

У входа в магазин одежды охранник держал девушку с детской коляской, в то время как другой охранник, женщина, вытаскивала из сумки под коляской разную одежду с бирками, этикетками и даже вешалками.

— Нужна помощь? — спросил Энди.

— Да, — ответила женщина-охранник. — Когда эта молодая леди выходила из магазина, сработала сигнализация. Когда я спросила, могу ли я обыскать её сумку, она начала меня оскорблять. Когда Рори попросил её показать сумку, она стала угрожать нам обоим.

— Я ничего не крала! — закричала девушка. — Вы врёте! Вы врёте! Вы лживая сука!

— Послушайте, успокойтесь, — сказал Энди. — Вы брали что-нибудь в магазине?

— Я ничего не крала! — повторила девушка.

— Здесь четыре футболки, юбка и ремень, — сказала женщина-охранник. — Всё ещё с этикетками. И чека нет.

— С ней кто-нибудь приходил? — спросил Энди. — Друзья или семья?

Женщина-охранник покачала головой. Энди вздохнул.

— И всё? — спросила Гвен. — Ей просто нужно приехать в участок? Мы не арестовываем её?

— Ты считаешь, что я поступил неправильно? — с оскорблённым видом отозвался Энди. — Мы узнали её имя из удостоверения, которое она носила с собой в кошельке, и убедились, что она дала нам правильный адрес. Что ещё мы могли сделать? В этой машине нет детского сиденья, и яслей для детей у нас тоже нет. Если бы я забрал её в участок, пришлось бы звонить в социальную службу, и, поверь мне, в этом было бы мало приятного. Нет. Она приедет в участок, а если нет, то мы сможем пойти и арестовать её. Всё равно она наверняка отделается предупреждением. Если только она не матёрый преступник, которого разыскивает Интерпол. Вроде Карлоса Шакала [26] или кого-то в таком роде. Что, по всей справедливости, несколько маловероятно.

Гвен задумчиво посмотрела на приборную панель. Во время инцидента она не произнесла ни слова; она не пыталась успокоить девушку, ничего не сказала охранникам и менеджеру магазина. Она стояла рядом с Энди, как собачка, ходила вслед за ним, мысленно отмечала всё, что видела или слышала, боясь, что, если она откроет рот, то скажет какую-нибудь глупость.

Что-то казалось ей неправильным; почти как головная боль; какое-то ноющее чувство, от которого она не могла избавиться.

Сейчас они медленно ехали по Сент-Мэри-стрит, ответвляющиеся от которой четыре переулка пересекали центральную часть города, связывая административный район с северным краем того, что когда-то было Бьюттауном.

Было ли причиной этому солнце, светившее им в лица, или разговор, Гвен не была уверена, но ни один из них не заметил человека до того, как автомобиль сбил его — или, скорее, прохожий врезался в машину, ударившись о её левое крыло, вытянув руки и крича.

Это был всего лишь молодой человек, одетый в странно неряшливую одежду; возможно, бездомный; но он выглядел обезумевшим. Энди резко остановил машину, и они вышли на улицу.

— Эй, приятель… — сказал Энди. — Где пожар? Ты в порядке?

— Я убью его, — сказал молодой человек. — Клянусь, я убью его. Девочка, японская девочка, он собирался… О Господи, я должен вернуться туда. Где я?

— Эй, эй, погодите, — перебил его Энди. — Успокойтесь на минутку. О чём вы? Какая ещё японская девочка? В чём дело? Как вас зовут?

— Чем вам поможет моё чёртово имя? — воскликнул молодой человек. — Майкл. Меня зовут Майкл. Вы… вы полиция, или что?

Гвен посмотрела на полицейскую машину, на капоте и дверцах которой красовалось слово «ПОЛИЦИЯ», и снова повернулась к Майклу.

— Да, — сказал Энди. — Мы из полиции. Теперь, Майкл, я хочу, чтобы вы успокоились и рассказали нам, что случилось.