Представление для богов - Голотвина Ольга. Страница 95
Будущее рисовалось радужным и сверкающим, хотя и весьма неясным. Одно Кринаш знал точно, он обязательно женится! Теперь он имеет на это право! Не так уж он и стар, седина в волосах — не от дряхлости, а от жестоких передряг. Не желает он остаться первым и последним в Семействе Кринаш! Ни один Сын Клана так не дрожал за свою Ветвь, как Шипастый Шлем — за свое драгоценное Семейство. Будут, будут у него потомки, о которых говорил король...
Плохим часовым был он в тот день! В королевские покои могла бы пройти, громыхая оружием, дюжина убийц — гордый основатель Семейства не заметил бы ничего. С бесконечной нежностью подбирал он красивые имена не родившимся еще на свет мальчишкам...
А в это время Вепрь сухо спросил советников:
— Мы отступаем, отходим или улепетываем?
Оробевшие советники переглянулись, затем Файрифер осторожно сказал:
— Некоторая часть армии пребывает в хаосе и смятении, но ядро ее подвластно воле государя. Хотя... если мне будет позволено сказать... я не уверен, что сейчас подходящий момент для продолжения боевых действий...
— Собирай всех, кого сможешь, — перебил король. — Мы возвращаемся в Силуран.
Советники переглянулись. Полно, да Нуртор ли это? Что произошло с их упрямым и отважным государем?
Склонясь над постелью, один за другим рассказывали они о состоянии войска. Нуртор слушал, пряча от свиты свои глаза. Глаза, в которых поселился страх. Глаза сломленного человека.
40
Если верить седовласым мудрецам, миром правит установленный богами закон равновесия. Лето уравновешивается зимой, ливни — засухами, череда рождений — чередой смертей, горе — радостью...
Очень многие могли бы горячо оспорить это утверждение, ссылаясь на то, что в их жизни горе редко уравновешивается радостью, а невзгоды сыплются с таким удручающим постоянством, что неясно, когда же Безликие в подтверждение своего закона пошлют хоть небольшую удачу.
Но седовласых мудрецов — особенно мудрецов грайанских — не так-то просто одолеть в споре. Снисходительно улыбаясь, они объяснили бы профанам, что закон следует рассматривать не в рамках жалкой человеческой жизни, а гораздо шире, и что если у нытика неприятность идет за неприятностью, то где-то в ином месте иного человека судьба щедро осыпает своими дарами. Вот равновесие и соблюдено!
Рассуждение логичное и убедительное, но кому из неудачников оно может послужить утешением?..
Даже таким могущественным людям, как король Грайана и Мудрейший Клана Волка, закон равновесия дерзко и безжалостно напомнил о себе.
Еще недавно были они победителями, азартными и гордыми. А теперь их лица, обращенные друг к другу, несли на себе печать тоскливой заботы. Это были физиономии бедолаг, которые рассчитывали хорошенько повеселиться, а вместо этого пришлось взвалить на себя тяжелую грязную работу.
Причиной такой перемены стал бодрый светловолосый всадник на рыжей лошадке, который четверть звона назад прибыл к походному шатру короля. Это был гонец, которого Хранитель Найлигрима отправил в Ваасмир после того, как стало ясно: осада снята, силуранская армия бежит...
Наемник знал, что увидит государя, потому что по пути встретил другого гонца, спешащего навстречу — в Найлигрим. Оба всадника обменялись ошеломительными новостями и в полном восторге поскакали каждый своей дорогой.
Завидев бивак конницы, гонец спешился, потребовал, чтобы его провели к королю, и, преклонив колено, порадовал своего повелителя вестями.
Каррао, присутствовавший при этом, просто расцвел, услышав, что победу определил магический дар, проснувшийся в девушке из Клана Волка. Мудрейший чувствовал отцовскую гордость и в душе сокрушался, что обещал отдать такую драгоценную невесту за этого мерзавца Сокола.
Словно прочтя его мысли, король начал расспрашивать гонца о Хранителе Найлигрима.
Гонец был грайанцем, а значит — не умел говорить коротко. Его восторженный монолог можно было положить на музыку и спеть.
И с каждым его словом сомнение и недоверие все глубже овладевали Драконом и Волком, потому что оба они неплохо знали Ралиджа. Ничего из сказанного не могло относиться к жестокому самовлюбленному ничтожеству, год за годом позорившему свой Клан... кроме, пожалуй, упоминания о потрясающем умении Сокола обращаться с мечом.
А уж рассказ о подвигах Хранителя в Подгорном Мире заставил короля замкнуться в мрачном недоумении. Кто же врет: сам гонец или Подгорный Охотник, на которого он ссылается?
Наемник не заметил перемены в настроении государя и продолжал заливаться соловьем:
— Мы в нашей глухомани никогда не видели Истинного Мага. С ума сойти — мысли читает! Как посмотрит глазищами своими карими, так душу твою, словно свиток, разворачивает — и читает!
От этих слов Джангилара бросило в жар, а Каррао вмешался обманчиво мягким голосом:
— Послушай, воин, я старше, чем кажусь, и память у меня скверная. Вроде бы встречался я с твоим господином, да припомнить не могу... Ну-ка, опиши мне, как он выглядит...
Вот это описание — красочное, подробное, выразительное — и было причиной того, что король и Глава Волков сидели сейчас в походном шатре и уныло глядели друг другу в глаза.
Они успели уже обсудить меж собой изложенную тем же словоохотливым гонцом сцену встречи «двух Ралиджей» и пришли к выводу: оставить в тайне постыдную историю не удастся.
— Сегодняшний день, — горько сказал Джангилар, — не станет днем первого боя тяжелой конницы. Все будут говорить, день, когда раскрылась мерзкая тайна и на Кланы лег позор...
— Двойной позор, — откликнулся Каррао. — Гонец сказал, что силуранцы ворвались в крепость через потайной ход... а кто мог указать им этот путь?
Глаза короля в ужасе расширились.
— Не может быть... — пробормотал он, тем не менее сразу поверив в сказанное Волком.
— Рад буду ошибиться. Конечно, в случае предательства самое грязное пятно ляжет на Соколов, но и Волкам не отмыться. Мы же поклялись породниться с этим...
— Надо разобраться, — жестко сказал Джангилар. — Для этого оба... оба человека должны быть доставлены ко мне.
— Государю угодно, чтобы этим занялся я?
— Нет, ты нужен мне здесь. Для таких дел у меня есть один парень, Айра Белый Ветер. Простой десятник, а получает жалованье сотника. И каждому воину в его десятке я плачу больше, чем обычным наемникам. Айра все и сделает...
Король вскочил на ноги: он не мог больше оставаться в шатре. Каррао вслед за своим государем шагнул под звездное небо. Ночь ударила в лицо прохладным ветром, полыхнула десятками походных костров.
— Десятника Айру из моей охраны немедленно сюда! — приказал Джангилар.
И тут же на освещенное факелами часовых пространство выметнулась долговязая гибкая фигура.
— Десятник Айра из Семейства Тагиран! Готов услышать приказ моего государя! — по всей форме доложил возникший из тьмы человек.
Джангилар по-мальчишески опешил.
— Никак не привыкну... ты что же — знал, что я тебя позову?
На длинной рябой физиономии десятника была написана глубокая почтительность, но черные, как у наррабанца, глаза весело блестели.
— Хорошему солдату достаточно одной мысли своего повелителя... ну и еще нескольких словечек, брошенных этим болтуном-гонцом...
— Верно, — поморщился король, — тайны из этой истории не получится... Слушай, десятник: есть основания полагать, что человек, именующий себя Ралиджем из Клана Сокола и занимающий пост Хранителя Найлигрима, — дерзкий самозванец. Кроме того, в плену у силуранцев находится человек, тоже называющий себя Ралиджем... скорее всего он говорит правду... я подозреваю, что он выдал врагам государственную тайну. Оба Ралиджа... оба Сокола... — Джангилар сбился. — Оба они должны быть доставлены ко мне. Хватит ли твоего десятка для этого дела? Если нет, возьми столько человек, сколько сочтешь нужным...
И тут из темноты донесся звонкий подрагивающий голос — как показалось Джангилару, женский: