Бессонница (СИ) - Коваленко Мария Сергеевна. Страница 45

Что делать с этой девчонкой, я не представлял.

- Никуда ты сейчас не уйдешь, - не в силах смотреть больше в ее глаза, я прижал голову Жанны к своему плечу. – Когда все закончится – ступай. Понадобится – лично соберу твои вещи. А пока... – нужно было что-то сказать. Придумать хоть какой-то выход, чтобы если не вытянуть ее, то хотя бы отвлечь. – Пока мы с тобой кое-куда прокатимся.

Идея вспышкой возникла в моей голове. Абсурдная, странная. В другое время я покрутил бы пальцем у виска, но сейчас... Архимед закричал бы: "Эврика!", но я сделал кое-что приятнее – звонко шлепнул по упругой женской попе, а потом двумя руками облапил горящие ягодицы.

- Куда? – Жанна накрыла мои ладони своими.

- Туда, где ты немного остудишь голову, - не раскрывая карт, я перекинул Орлову через плечо и, пока она не придумала очередную теорию, понес переодевать.

*** Не думал, что сяду сегодня еще раз за руль, но в последнее время делать что-то вне плана стало уже традицией. Поздние ужины не в ресторане возле дома, а на собственной кухне. Пробежки не в одиночестве, а в дружной компании. Ночные поездки на работу, но не для того, чтобы разгрести очередной бумажный завал, а чтобы выйти на лед.

Сколько себя помню, ледовая площадка всегда была особым местом. Здесь забывались проблемы, а мозг начинал работать спокойно и четко. Лед спасал лучше алкоголя и дел. "Направим твою энергию в нужное русло", - именно с этими словами мама привела меня, совсем еще зеленого пацана, на ледовую арену.

Язык не повернется назвать меня хорошим сыном. Не "позор семьи", но и точно не сын, о котором мечтают родители. Телефонные звонки и редкие визиты домой, в Казань, после игр с местным "Ак-Барсом" - все, что у нас было. Мы отдалились друг от друга в один момент. Несчастный случай границей пролег между нами, сделав чужими.

Я горевал из-за потери Светы, мои родные горевали по мне. Их встревоженные взгляды и волнение оказались неподъемным грузом. Как результат: Жанна, которая делила со мной одну на двоих боль, осталась рядом. Отец и мать - оказались за бортом, и даже сейчас, когда скорбь начала угасать, преодолеть границу все еще было трудно.

Неблизкие и родные. Давно не вспоминал о них, но по иронии судьбы именно маминым старым способом сейчас я собирался спасать Орлову.

- Что мы здесь делаем? – кутаясь в толстовку, хотя на улице было выше двадцати градусов, Жанна вышла из машины.

 В ответ я усмехнулся. Сомневаюсь, что кто-то из прежних ухажеров привозил ее на каток, чтобы снять стресс. Таких если куда-то и везут, то в ресторан, а если несут, то в кровать. Образ романтической принцески Орловой не подходил вообще, но в романтике мы сегодня не нуждались.

- У нас здесь важное дело. Скоро узнаешь, – прихватив ее под локоть, я направился к главному входу.

Привыкший к моим регулярным задержкам на работе, охранник впустил нас без единого вопроса. Раздобыть коньки тоже оказалось не так сложно, как я предполагал. За это, вероятно, следовало благодарить Репина и его любовь к покупке ненужного инвентаря.

Не прошло и пяти минут с нашего приезда, как можно было начинать реабилитацию.

- Умеешь кататься? – я появился из-за спины дожидавшейся меня на скамейке Орловой и на вытянутой руке помахал перед ней коньками.

- Э-э... Раньше умела, - словно перед ней маятник гипнотизера, Жанна, не моргая, уставилась на лезвия.

- Ничего страшного. Ноги вспомнят, а поначалу поддержу, - с этими словами я вывел из-за своей спины вторую руку с еще одной парой коньков.

Впервые за вечер на лице Орловой тревога уступила место другой эмоции, удивлению. С учетом всех моих прежних промахов это был прорыв, и результат срочно требовалось закрепить.

***

Лед и скорость были словно созданы друг для друга. Первый выстуживал лишние мысли, второй будил самые сильные человеческие резервы - инстинкты. Именно на лед и скорость был мой расчет, но вытряхнуть Жанну из ее странного состояния получилось не сразу и далеко не с первого круга.

Подсвеченная лишь четырьмя прожекторами пустая арена наблюдала за нами в полной тишине. С трибун никто не орал: "Шайбу!", хранили молчание динамики, и на огромных телевизионных панелях под потолком не мелькала навязчивая реклама спонсоров.

Давно я не видел площадку такой и уж точно не думал, что приглашу в свое просторное убежище кого-то еще. Судя по плотно сжатым губам и напряженным, будто негнущимся, ногам, Жанна тоже не была готова к такому повороту. Больше пяти кругов мы проехали, держась за руки и притормаживая перед каждым поворотом. Жанна не падала, не просила остановиться или уменьшить скорость. Как впервые оказавшийся на катке ребенок, она крепко держалась за меня, но молчала.

Скрежет коньков и ровное шумное дыхание сопровождало наш шестой и седьмой круг. Редкие вздохи и более быстрые шаги - восьмой и девятый. Лед не торопил. Он постепенно перетягивал внимание, заставляя концентрироваться и подстраиваться под собственные правила.

Уже спокойный за Жанну, на одиннадцатом круге я выпустил ее руку из своей. Костыль в виде меня ей был не нужен. Приблизиться к внутренним демонам можно было вместе, но вот сражаться все равно предстояло в одиночку.

Вначале один осторожный, отдающийся в ушах противным скрипом шаг. Потом цепочка из шагов. После свободное скольжение. Уже без пауз и беспокойного озирания по сторонам.

***

Наблюдать, как Жанна пересекает площадку, оказалось новым, непривычным для меня удовольствием. На хоккейных коньках вместо традиционных шпилек она казалась незнакомкой. Не гордая светская львица, но и не одна из тех бабочек, что по вечерам крутят задом на катке.

Орлова была настоящей. Честной в рваных, несовершенных движениях. Сосредоточенной в медленных поворотах на углах площадки. И, несмотря на горькую складку между бровей и отсутствие макияжа, очень красивой.

Именно такой она была в нашу первую встречу, когда я как болван стоял в одном полотенце посреди коридора гостиницы. Земная, естественная, с ясно читающимися на лице эмоциями. Глоток свежего воздуха в сочинской духоте.

За такой, плюнув на утренние дела, побежал вслед. Столько времени прошло... Столько событий... Для меня почти жизнь. А до сих пор помнилось, как сейчас.

Глава 21.

Жанна.

Не нужно было раскрывать глаз, чтобы понять, где я находилась. Горячая рука на бедре, ровное дыхание в затылок... Кровать Руслана.

Следующим возникло понимание, как сюда попала, и что было до. Вчера паника впервые дала публичную гастроль. Ни родители, ни Костя не видели меня под действием этого проклятия. Но Руслану, тому, перед кем меньше всего хотелось представать в виде буйнопомешанной, "повезло".

От стыда хотелось провалиться и сквозь матрас, и сквозь кровать. Жаль, в роскошных апартаментах Серебрякова таких услуг не предоставлялось. Здесь вообще не предоставлялось ничего, кроме заботы. Странной, порой деспотичной, порой спасающей.

Последний поступок Руслана, то, что он среди ночи отвез меня на каток и терпеливо ждал, когда приду в себя, вообще рвал все сценарии наших отношений. Любовники не обязаны заботиться. Любовники не лечат разум. Они трахают, приходят вечером на час-другой и исчезают, получив свою порцию удовольствия.

Простой, удобный алгоритм, защищающий двоих от бремени отношений. Обманчивый намек на любовь в названии - любовники - и лишенная романтичности честность. Мы с Русланом тоже были любовниками. Скоро почти две недели... Но теперь у нас был еще и ночной каток.

Одна часть моего мозга требовала срочно провести анализ такого поступка, найти логичное обоснование порыву Руслана. Другая - заставляла губы растягиваться в улыбку. Хороша же я была! Лучший друг в больнице, голова после насыщенной ночи будто пудовая гиря, а на душе так хорошо и радостно, что впору заказывать ящик лимонов в службе доставки.