Сборник "Избранные романы Майкла Крайтона" - Крайтон Майкл. Страница 25
«Подождите минуту, сэр.» Я продолжал идти.
«Он не может так вот просто испортить мне лужайку. За нее должно быть заплачено.»
«Просто дайте мне минуту, сэр.»
«До ужаса напугал мою жену, а у нее рак.»
Я сказал: «Сэр, пожалуйста, дайте мне минуту, а потом я поговорю с вами.»
«Рак уха», сказал он со значением. «Уха.»
«Да, сэр. Хорошо, сэр.» Я продолжал идти к Линкольну и к яркому свету. Когда я проходил мимо помощника, он выскочил передо мной на ступеньку и сказал: «Я могу вам все объяснить, детектив.» Ему было около тридцати, он обладал вкрадчивыми манерами работника аппарата конгресса. «Я уверен, что смогу все уладить.»
«Минуточку», сказал я, «позвольте мне прежде поговорить с сенатором.» «Сенатор чувствует себя неважно», сказал помощник. «Он очень устал.» Он шагнул и встал передо мной. Я просто его обошел. Он заторопился вдогонку. «Обычный временной лаг, в этом вся проблема. У сенатора временной лаг.» «Мне надо с ним поговорить», сказал я, шагая в пятно яркого света. Роу все еще закрывал лицо руками. Я спросил его: «Сенатор Роу?» «Ради бога, выключите эту поганую штуку», пробормотал Роу. Он был тяжко пьян, язык его так заплетался, что его трудно было понять. «Сенатор Роу», сказал я, «боюсь, что мне надо вас попросить…»
«Трахал я тебя и твою лошадь.»
«Сенатор Роу», сказал я.
«Выруби эту трахнутую камеру.»
Я оглянулся на патрульного и махнул ему. Он неохотно выключил камеру.
Свет погас.
«Боже мой», сказал Роу, опустив наконец свои руки. Он смотрел на меня мутными глазами. «Что здесь, мать-перемать, происходит?» Я представился.
«Тогда почему вы не разберетесь с этим трахнутым цирком», сказал Роу.
«Я просто ехал в свой трахнутый отель.»
«Я понимаю, сенатор.»
«Не знаю…» Он нетвердо махнул рукой. «В чем здесь проблема, твою мать?»
«Сенатор, это вы вели машину?»
«Мать. Вел.» Он повернулся к помощнику. «Джерри? Объясни ему. Ради бога.»
Помощник немедленно вступил: «Я приношу извинения за все», гладко начал он. «Сенатор не очень хорошо себя чувствует. Просто мы вернулись из Токио вчера вечером. Временной лаг. Он не в себе. Он устал.» «Кто вел машину?», спросил я.
«Я вел», сказал помощник. «Абсолютная правда.»
Одна из девиц захихикала.
«Нет, вел не этот», закричал человек в халате с другой стороны машины.
«Вот это вел. А он не смог выбраться из машины и при этом не упасть.»
«Боже, трахнутый зоопарк!», пробормотал сенатор Роу, держась за голову. «Детектив», сказал помощник, «машину вел я и эти две женщины присягнут, что так и было.» Он махнул в сторону девушек в платьях для вечеринки, и со значением посмотрел на них.
«Это отъявленная ложь», сказал человек в купальном халате.
«Нет, это правда», возразил красивый в такседо, заговорив в первый раз. У него был загар и свободные повадки, словно он привык, чтобы его приказы исполнялись. Наверное, какой-то тип с Уолл-Стрита. Он не представился. «Машину вел я», сказал помощник.
«Все сплошное дерьмо», пробормотал Роу. «Хочу в отель.»
«Кто-нибудь пострадал?», спросил я.
«Никто не пострадал», сказал помощник. «Все в порядке.»
Я спросил патрульного позади меня: «Вы заполнили форму один-десять?»
Это рапорт об ущербе при дорожных происшествиях. «Она не нужна», сказал патрульный. «Всего одна машина и оценка ущерба невелика.» Форму надо заполнять только если ущерб превышает две сотни долларов. «Здесь только пять-одни, если вы захотите продолжать дело.» Я этого не хотел. Одна из истин, которым учат в специальной службе, это ОАС – отклик, адекватный ситуации. ОАС означает, что если дело связано с выборными лицами или знаменитостями, то их следует отпустить, если никто не настаивает на обвинении. На практике это означает, что задерживать никого нельзя.
Я сказал помощнику: «Вы получите имя и адрес владельца собственности, поэтому сможете уладить все связанное с поврежденной лужайкой.» «У него уже есть мое имя и адрес», сказал человек в халате. «Но я хочу знать, что же будет сделано.»
«Я сказал ему, что мы оплатим любой ущерб», сказал помощник. «Я заверил его, что мы обязательно это сделаем, но он, похоже…» «Черт побери, посмотрите: ее цветы подавлены. А у нее рак уха.»
«Минутку, сэр.» Я спросил помощника: «Кто теперь поведет машину?»
"Я", ответил помощник.
«Он», кивнув, согласился сенатор Роу. «Джерри. Поведет машину.»
Я сказал помощнику: «Хорошо. Я хочу, чтобы вы прошли анализ дыхания…»
«Да, конечно…»
«И я хочу посмотреть на ваши водительские права.»
«Конечно.»
Помощник дунул в трубочку и вручил мне свою водительскую лицензию. Она была из Техаса. Герролд Д. Хардин, тридцать четыре года. Адрес в Остине, штат Техас. Я записал все подробности и вернул лицензию. «Все в порядке, мистер Хардин. Я хочу передать сенатора под ваше попечительство.»
«Благодарю вас, лейтенант. Я это ценю.»
Человек в халате сказал: «Вы хотите позволить ему уйти?» «Минутку, сэр.» Я обратился к Хардину. «Я хочу, чтобы вы дали этому человеку свою визитную карточку и оставались с ним в контакте. Я ожидаю, что ущерб его собственности будет возмещен к его полному удовлетворению.» «Абсолютно. Конечно. Да.» Хардин полез в карман за визиткой. Он вытащил оттуда что-то белое, мелькнувшее в руке, словно платок. Он торопливо затолкал это обратно в карман, и обошел машину кругом, чтобы вручить карточку человеку в халате.
«Вы должны заменить все ее бегонии.»
«Прекрасно, сэр», сказал Хардин.
«Все абсолютно.»
«Да, конечно. Все прекрасно, сэр.»
Сенатор Роу откачнулся от переднего бампера, нетвердо стоя на ногах. «Трахнутые бегонии», сказал он. «Боже, что за поганая ночь. У вас есть жена?»
«Нет», ответил я.
«А у меня есть», сказал Роу. «Трахнутые бегонии. Твою мать.» «Сюда, сенатор», сказал Хардин. Он помог Роу забраться на пассажирское сидение. Девицы залезли назад по обе стороны от красивого типа с Уолл-Стрита. Хардин сел за руль и попросил у Роу ключи. Я оглянулся, посмотреть как черно-белые отваливают с обочины. Когда я повернулся обратно, Хардин опустил стекло и поднял на меня глаза. «Благодарю вас.» «Ведите осторожнее, мистер Хардин», ответил я.
Он съехал с лужайки, помяв еще одну клумбу.
«И ирисы», прокричал человек в халате, когда машина выезжала на дорогу.
Он взглянул на меня: «Говорю вам, вел-то другой и он был вдребезги пьян.» Я сказал: «Вот вам моя карточка. Если что-то пойдет не так, позвоните мне.»
Он взглянул на карточку, покачал головой и пошел в дом. Коннор и я вернулись в машину. Мы поехали вниз по склону холма. Коннор спросил: «Вы записали данные помощника?»
«Да», ответил я.
«Что было у него в кармане?»
«Я бы сказал, пара женских трусиков.»
«Я тоже», сказал Коннор.
Конечно, тут мы ничего не могли поделать. Лично я с удовольствием скрутил бы ублюдка, ткнул бы его мордой в машину и обыскал прямо здесь. Но мы оба понимали, что наши руки связаны: у нас не было легального повода обыскивать Хардина или задерживать его. Он был молодым человеком, ехавшим с двумя молодыми женщинами на заднем сидении, любая из которых могла быть без трусиков, и с пьяным сенатором Соединенных Штатов на переднем сидении. Единственное разумное – позволить им всем уйти.
Но оказалось, что весь вечер посвящен отпусканию людей на свободу.
Зазвонил телефон. Я нажал кнопку микрофона: «Лейтенант Смит.»
«Эй, приятель?» Это был Грэм. «Я здесь, в морге, и предположи, что? Какой-то японец жужжит, что должен принять участие во вскрытии. Хочет сидеть и наблюдать, если верить этому дерьму. Его всего перекосило, потому что мы уже начали вскрытие без него. И лабораторные анализы начали поступать. Выглядят неважно для Ниппон Сентрал. Можно утверждать, что наш хлыщ – японец. Ну, что, ты идешь сюда или как?»
Я взглянул на Коннора. Он кивнул.
«Мы едем немедленно», сказал я.