Цикл романов "Все секреты мира" (СИ) - Берри Стив. Страница 30

Аббатство де Фонтен

18.00

Раймон де Рокфор стоял перед собранием. Братья редко носили роскошные официальные одежды. Устав требовал, чтобы обычно они одевались сдержанно и скромно. Но конклав требовал соблюдения формальностей, и каждый член братства должен был быть облачен согласно своему рангу.

Зрелище было впечатляющим. Братья-рыцари щеголяли в белых шерстяных мантиях поверх коротких белых сутан, отороченных алой тесьмой. На ногах были серебристые чулки. Головы покрыты белыми капюшонами. Красный крест, состоявший из четырех равных частей, расширявшихся на концах, украшал грудь каждого. Алые пояса обвивали талии в том месте, где некогда висел меч, теперь только лента отличала рыцарей от ремесленников, крестьян, писцов, священников и других, носивших похожую форму, но других цветов — зеленого, коричневого и черного.

Устав требовал, чтобы после созыва консистории процедуру вел маршал. Это был способ уравновесить влияние сенешаля, поскольку он, как второй человек в ордене после магистра, мог легко подчинить собрание своей воле.

— Братья мои, — воззвал де Рокфор.

Комната наполнилась шумом.

— Наступает время нашего возрождения. Мы должны избрать магистра. Перед тем как мы начнем, давайте попросим Господа нашего направлять нас в ближайшие часы.

В свете бронзовых канделябров де Рокфор наблюдал, как четыреста восемьдесят восемь братьев склонили головы. Зов был послан сразу после восхода солнца, и большинство тех, кто обитал за пределами аббатства, успели прибыть сюда. Они собрались в верхнем зале palais, огромной круглой крепости, построенной в XVI веке, высотой в сто футов, диаметром в семьдесят и стенами толщиной в дюжину футов. Некогда эта крепость служила последней линией защиты аббатства в случае нападения, но теперь превратилась в хорошее место для проведения церемоний. Бойницы закрыли витражами, бледно-желтая штукатурка была покрыта росписью с изображениями святого Мартина, Карла Великого и Девы Марии. Круглое помещение с двумя галереями вверху, огороженными перилами, легко вмещало почти пять сотен человек и обладало великолепной акустикой.

Де Рокфор поднял голову и посмотрел в глаза остальных четырех сановников. Командор, служивший одновременно квартирмейстером и казначеем, был его другом. Де Рокфор потратил годы, налаживая отношения с этим сдержанным человеком, и надеялся, что его усилия вскоре принесут плоды. Кладовщик, следивший за одеждой и бельем братьев, явно готов поддержать дело маршала. Но капеллан, отвечающий за все духовные аспекты жизни братьев, представлял собой проблему. Де Рокфор никогда не мог добиться от венецианца ничего конкретного, лишь общие фразы. И сенешаль, державший в руках beauseant, — священное черно-белое знамя ордена. Он чувствовал себя комфортно в белой тунике и капюшоне, нашивка на левом плече свидетельствовала о его высоком чине. Подобное зрелище вызвало негодование у де Рокфора. Этот человек не имел никакого права носить столь драгоценное одеяние.

— Братья, консистория собрана. Время избрать конклав.

Процедура была обманчиво проста. Одно имя выбиралось из сосуда, в котором были записки с именами всех братьев. Потом этот человек называл имя еще одного брата — на свое усмотрение. Далее еще одно имя вынималось из сосуда, и новоизбранный опять выбирал еще одного члена конклава — и так случайное чередовалось с преднамеренным, пока не набиралось десять человек. Эта система смешивала элемент случайности и личные предпочтения, уменьшая возможность манипулировать конклавом. Маршал и сенешаль включались автоматически, таким образом, число избранных братьев доходило до двенадцати. Чтобы стать магистром, надо получить две трети голосов.

Де Рокфор внимательно следил за ходом выборов. В итоге были выбраны четыре рыцаря, один священник, крестьянин, два ремесленника и рабочий. Многие из них — его последователи. Тем не менее проклятая случайность позволила включить в конклав нескольких, чья преданность ему была под большим сомнением.

Десять братьев выступили вперед и образовали полукруг.

— У нас есть конклав, — объявил де Рокфор. — Консистория закончена. Давайте приступим к выборам.

Каждый брат откинул капюшон, показывая, что можно открывать дебаты. Конклав не был секретным мероприятием. Выдвижение кандидатов, обсуждение и голосование пройдут перед всем братством. Но устав требовал, чтобы зрители хранили полную тишину.

Де Рокфор и сенешаль заняли свои места в конклаве. Де Рокфор больше не был председателем — в конклаве все равны. Один из двенадцати, пожилой рыцарь с густой седой бородой, сказал:

— Следующим магистром должен стать наш маршал, охраняющий орден много лет. Я предлагаю обсудить его кандидатуру.

Еще двое согласились. Выдвинутый тремя братьями, де Рокфор стал кандидатом.

— Я не согласен с тем, что было сделано по отношению к покойному магистру. Он был хорошим человеком, любившим орден. Не следовало бросать ему такое обвинение. Я предлагаю кандидатуру сенешаля, — выступил вперед еще один брат.

Еще двое поддержали его.

Де Рокфор стоял неподвижно. Полки сформированы и выдвинуты на позицию.

Пусть начнется война.

Обсуждение шло уже второй час. Устав не ограничивал конклав во времени, но требовал, чтобы все присутствующие стояли. Поэтому продолжительность процедуры зависела от выносливости участников. Голосование еще не было объявлено. Любой из двенадцати членов конклава имел на это право, но никто не хотел упустить ни одного голоса — это было бы проявлением слабости, поэтому голосование назначалось, только когда две трети участников определялись с выбором.

— Меня не привлекает твой план, — сказал сенешалю священник.

— Я и не знал, что у меня есть план.

— Ты продолжишь путь нашего магистра. Путь прошлого. Так или нет?

— Я останусь верным моей присяге, как и тебе следовало бы, брат.

— Моя присяга ничего не говорит о слабости, — ответил священник. — Она не требует, чтобы я был почтителен по отношению к миру, погрязшему в невежестве.

— Мы берегли наше знание столетиями. Почему ты хочешь перемен?

Еще один член конклава взял слово:

— Я устал от лицемерия. Жадность и невежество чуть не уничтожили нас. Пришло время отплатить за это.

— Ради чего? — спросил сенешаль. — Чего мы добьемся?

— Справедливости! — выкрикнул другой рыцарь, и несколько членов конклава согласились с ним.

Де Рокфор решил, что пришло время выступить.

— «Иисус сказал: Пусть тот, кто ищет, не перестает искать до тех пор, пока не найдет, и, когда он найдет, он будет потрясен, и, если он потрясен, он будет удивлен, и он будет царствовать над всем».[10]

Сенешаль принял вызов:

— «Иисус сказал: Если те, которые ведут вас, говорят вам: Смотрите, царствие в небе! — тогда птицы небесные опередят вас. Если они говорят вам, что оно — в море, тогда рыбы опередят вас. Но царствие внутри вас и вне вас».[11]

— Мы никуда не придем, если будем сохранять прежний курс, — сказал де Рокфор.

Некоторые члены конклава согласно кивнули, но их было недостаточно, чтобы объявить голосование.

Сенешаль поколебался мгновение, затем спросил:

— Поведай нам, маршал, каковы будут твои планы, если ты станешь магистром? Можешь сказать нам? Или ты поступишь как Иисус, являя чудеса только достойным и поступая так, чтобы правая рука не ведала, что творит левая? — Он воспользовался подвернувшейся возможностью, чтобы дать понять братству то, что предвидел. — И сказано: «Ибо нет ничего тайного, что не будет явным».[12] Так куда ты хочешь нас направить?

Де Рокфор обвел взглядом присутствующих. Это был его час.

— Подумайте о прошлом. О начале. Когда тысячи братьев приняли присягу. Это были храбрые люди, завоевавшие Святую землю. Хроники рассказывают о том, как один гарнизон потерпел поражение и был захвачен сарацинами. После битвы двумстам рыцарям было предложено сохранить жизнь, если они отвернутся от Христа и перейдут в ислам. Но каждый предпочел отдать свою жизнь. Это наше наследие. Крестовые походы были нашими походами.